Экскурсия в отделение

Перед Белым домом стоит Рустам Корелин. На нем каска и оранжевая спецовка. В руках — плакат из четырех листков, только что склеенный в общепите: «Я работаю на вредном производстве на олигарха-миллиардера. Моя зарплата — всего 25 тысяч рублей. Досрочного выхода на пенсию нет. Профсоюза нет. Перспектив нет. Это несправедливо!!!»

В лицо Корелину лепит мокрый снег. Рустам дрожит от холода и недосыпа: полетел в Москву сразу после ночной смены на заводе «Форэс» в городке Сухой Лог. Завод производит пропант. Это гранулы, которые закачивают в нефтяные скважины для расклинивания пластов и более эффективной добычи. Основной бенифициар группы «Форэс» — Сергей Шмотьев, бизнесмен и коллекционер произведений искусства. 39-летний Корелин четвертый год работает на «Форэсе» шихтовщиком.

— Представляешь тарелки грануляции? На них сырье катается, как вода. Форсунки распыляют эмульсию для склеивания. Гранулы накатываются, выпадают на ленту, идут через сито, сушильную установку — и на грохота. Понял? — силится объяснить Корелин. — Ладно, я потом видео покажу…

Через пять минут к Рустаму, как в боевике, со свистом подъезжает серый фургон. Из машины вываливаются пятеро сотрудников Федеральной службы охраны (ФСО). Кричат, что Рустам, а также депутат гордумы Асбеста Наталья Крылова, приехавшая поддержать рабочего, и корреспонденты «Новой газеты» проводят несогласованную акцию. Потом читают плакат. Тушуются. Проверяют документы — уже вежливее. Еще вежливее спрашивают, где и сколько Рустам планирует стоять. Уезжают.

В четверг на Красную площадь у Корелина уже не хватает сил, и он выходит к Кремлю в погожую пятницу. Гуляет, фотографируется. Выбирает точку между Лобным местом и ледовым катком — на фоне Спасской башни и перед створом Никольской улицы. Снова надевает каску. Встречает плакатом туристов, идущих с Никольской. Шагающие в обратную сторону тоже сворачивают головы. Некоторые фотографируют.

Сначала полицейский вроде бы даже отпустил Корелина с миром. Но через минуту вернулся и все же попросил рабочего пройти в ОВД «Китай-город». Там ему объяснили, что порядок проведения публичных акций на Красной площади определяется президентом. И вручили повестку в суд на 31 января. По словам Корелина, полицейские отнеслись к нему с сочувствием, «поохали».

Часть 5 статьи 20.2 КоАП, которую формально нарушил Корелин, предусматривает от 10 до 20 тысяч рублей штрафа. В проведении суда по месту жительства Рустаму отказали.

«Мы заслужили хотя бы среднюю зарплату»

— Справедливо это, если на вредном производстве люди, гробя свое здоровье, 25 тысяч получают? — рассуждает Корелин. (Корреспондент «Новой газеты» на Урале Иван Жилин побеседовал с Рустамом в малосемейке Корелиных еще накануне его вылета в Москву. На случай, если дело не ограничится повесткой в суд. Корелин собирался стучать каской по брусчатке.)

Весной 2018 года Рустам заметил, что ночные смены стали оплачивать так же, как дневные.

— Работа в ночь всегда оплачивалась на 20% выше, чем работа днем, — объясняет Корелин. — Я поспрашивал у мужиков: выплаты сократили всем. Пошли в бухгалтерию. Там заявили, что раньше, мол, доплачивали незаконно, а «теперь все по закону будет». Я не стерпел, пожаловался в прокуратуру. И что в итоге? Меня на проходной выловил директор, Александр Григорьевич Константинов. Попросил пройти к нему в кабинет, ругался, что я пошел в органы, а должен был пойти к нему. Короче, двух бухгалтеров уволили. Доплаты вернули.

— А потом снизили на четверть выплаты за проделанную работу. Раньше за тонну пропанта нам платили от 14 до 24 рублей, а с декабря стали платить от 9,75 до 18 рублей, — говорит напарник Рустама Дмитрий Дудырин.

Низкие зарплаты — полбеды. Дмитрий показывает на телефоне видео из цеха. По помещению густыми клубами летает пыль. Объясняет:

— Это оливин мелкого помола. И в нем же присутствует асбест. То есть условия труда у нас вредные. А раз вредные условия труда, то и на пенсию наши рабочие должны выходить не в 65 лет, а в 55. Плюс за вредность предусмотрены доплаты к окладу от 4% до 27%. Начальство говорит, что асбеста в пыли нет. Но как же его нет, если мы с ним работаем?

— Наверное, можно произвести замеры?

— Ага, проводили уже. Приходил Роспотребнадзор или что-то такое.

— У вас, наверное, должен быть какой-то защитный костюм.

— Если бы, — усмехается Рустам. — Когда я пришел, еще давали респираторы с фильтрами, как положено. А сейчас дают маски медицинские, которые ни от чего не защищают. От пыли постоянно горечь во рту, будто полынь пожевал. Силикатоз развивается (разрастание соединительной ткани в легких; профессиональное заболевание людей, которые работают с силикатами и дышат силикатной пылью. — Ред.).

— Но не только из-за пыли проблемы, — замечает Дудырин. — Например, у нас очень сильная вибрация в цехе. У меня за десять лет работы из-за нее две грыжи в поясничном отделе вылезли. Кроме того, шум: по нормам, если люди работают при уровне шума в 75 децибелов, у них на каждый час работы должно приходиться 15 минут перерыва. А если шум превышает 100 децибелов, то в таких условиях можно работать только два часа в день. У нас шум доходит до 120 децибелов, а работаем по 12 часов.

Не сумев поодиночке добиться от начальства ни повышения зарплат, ни улучшения условий труда, рабочие решили создать независимый профсоюз.

— Сейчас у нас 20 человек из 800 работающих на предприятии. При этом неофициально нас поддерживают чуть ли не все рабочие, кроме начальства. Люди подходят и говорят: «Парни, как только встанете на две ноги — мы к вам», — рассказывает Корелин. — В прошлом году, в декабре, мы проводили митинг за повышение зарплат и снижение возраста выхода на пенсию. Пришли 40 рабочих. Постепенно люди перестают бояться, подтягиваются.

— Меня планомерно подводят к увольнению. Придираются по любому поводу. У нас на заводе существуют талоны: у каждого рабочего их три. Если совершаешь проступок — талон могут оторвать. Три талона оторвали — увольнение. Вот у меня уже один сорвали: за то, что при погрузке пропанта в машину не пользовался лестницей, а забирался по самой машине. А как этой лестницей пользоваться, если она расшатана? На ней стоять страшно. Так бы я на Красную площадь не поехал. А после этих придирок — реально психанул.

— Меня 26 ноября прошлого года вообще вызывали на разговор в службу безопасности, — рассказывает Дмитрий Дудырин.

Я, конечно, немного в шоке был: у меня жена, дети, и тут такое заявление.

Однако отказываться от профсоюза рабочие не собираются.

— В перспективе его нужно расширять и объединяться с другими заводами, — рассуждает Корелин. — Нам говорят, что средняя зарплата по стране — 42 тысячи рублей. Наверное, мы, заводчане, заслужили иметь хотя бы среднюю зарплату? Но ее ведь нигде на уральских заводах нет.

«У заводов прибыль исчисляется миллиардами»

Найти поддержку чиновников в Сухом Логе рабочие не смогли: город зависит от завода. Зато рабочих поддержали в соседнем Асбесте, где после выборов в городскую думу в 2017 году к власти пришли КПРФ и «Справедливая Россия».

— Вопрос маленьких зарплат стоит не только на «Форэсе», но и на других уральских предприятиях, — говорит депутат гордумы Наталья Крылова. — В Асбестовском городском округе почти на каждом заводе недовольны зарплатами. Просто на «Форэсе» люди перестали бояться и решили отстаивать свои права.

Тезис Натальи Крыловой и Рустама Корелина о том, что на уральских заводах зарплаты ниже средних по стране, подтверждается списками заводских вакансий: средняя предлагаемая зарплата — 30–35 тысяч рублей.

— Разумеется, мы решили помогать рабочим. Мы их консультируем, помогаем составлять жалобы, освещаем их мероприятия в СМИ. Говорим об их проблемах. И, знаете, уже немало врагов себе нажили.

По словам Натальи, после того как она начала активно помогать рабочим на «Форэсе», против нее в свердловских СМИ развернулась кампания.

— Начали писать, что я работаю на Запад, потому что в Европе асбест запрещен, как токсическое вещество, вызывающее рак, — говорит она. — И я якобы призываю закрыть асбестовые заводы. Причем не только «Форэс», но и остальные. В том числе «Ураласбест», который является градообразующим для моего же города. Так вот: никогда закрывать заводы я не призывала. И я против запрета асбеста. Но все-таки если люди работают с этим вредным веществом, то давайте повысим им зарплаты, и дадим возможность раньше уходить на пенсию. Ведь у наших заводов чистая прибыль исчисляется миллиардами, а люди получают копейки и смотрят на упаковки яиц «9 штук по цене 10».

«Это кампания против завода»

В руководстве «Форэса» «Новой газете» заявили, что не понимают возмущения «некоторых рабочих». По словам заместителя исполнительного директора Андрея Расторгуева, суммы, которые заводчане получают на руки, зависят от проделанной ими работы.

— У рабочих зарплата состоит из нескольких компонентов. Фиксированный оклад, компенсация питания и выработка — то есть за каждую тонну пропантов рабочий получает определенную сумму. За декабрь шихтовщик Рустам Корелин получил 31 тысячу рублей до вычета НДФЛ. На руки около 26 тысяч. Работники из другой смены, которая сделала больше, получили 40 тысяч.

Про вредные условия труда Расторгуев говорит так: «Мы признаем, что в цехах действительно присутствует пыль, которая здоровью рабочих пользы не приносит. Мы с этой проблемой боремся перманентно. Но асбеста в этой пыли нет. Про асбест — ложь».

По словам Расторгуева, выговор Корелину за неиспользование лестницы при погрузке пропантов отменен.

— Мы выяснили, что лестница действительно была расшатана. Правда, рабочие должны были написать докладную сразу, как только обнаружили это. Но они этого не сделали. Никаких гонений на заводчан, которые в чем-то не согласны с политикой предприятия, у нас нет. Не хочется, конечно, строить конспирологические версии, — сказал напоследок Расторгуев (и тут же построил), — но есть информация, что все это «недовольство рабочих» и их поддержка депутатами из Асбеста — результат кампании против нашего завода. Мы считаем, что нас хотят выдавить с рынка.