В Красноярске в минус 20 моют дорожные ограждения и бордюры: готовятся к приезду Владимира Путина. Ждут 7 февраля. Вода подтекает на дорогу и замерзает, но, в конце концов, не грязными же отбойниками встречать президента?

К его прилету развеется и смог. Режим НМУ (неблагоприятных метеоусловий, препятствующих рассеиванию загрязняющих веществ), когда горожанам предлагают город покинуть или закупорить окна, задраить люки, мыть полы, промывать нос и горло и не выходить без острой надобности из дома, объявили вечером 2 февраля на три дня, вечером 5-го продлили еще на сутки.

За эти четыре дня Красноярск совершил прорыв, твердо обосновавшись в топ‑10 городов мира с самым грязным воздухом (по данным интернет-мониторинга AirVisual, демонстрирующего состояние воздуха в крупных городах мира в режиме реального времени). В выходные с индексом 251 Красноярск завоевал безусловное лидерство, потом немного сдал, и вечером в понедельник снова вырвался на первое место с индексом 199. На втором месте в тот вечер была Дакка (186), на третьем Калькутта (185). Далее — ​города Пакистана, Ирана, Непала, Индии, Китая, Монголии, Афганистана.

Красноярск попал в эту сеть мониторинга недавно — ​горожане начали устанавливать датчики дисперсных частиц размером до 2.5 микрометра (они считаются самыми опасными для здоровья, но в воздухе Красноярска официальные посты их не улавливают и не анализируют). Данные собираются на сайт krasnoyarsk.nebo, где можно ознакомиться с реальностью того, что за твоим окном, а далее, как и с тысяч других датчиков по всей планете, эта информация анализируется AirVisual. Красноярский альтернативный мониторинг власти попытались прикрыть («Новая» об этом писала в декабре), но пока без успеха, и вот проблему Красноярска хоть где-то заметили, и он сам получил еще одну возможность увидеть себя со стороны.

Впрочем, а то мы не знали. Тут давно зреет мысль, что пора бороться за статус «экологических беженцев» — ​и тем, кто уже Красноярск навсегда покинул, и тем, кто собирается — ​только из-за его воздуха, который видно. Надеяться на организованную государством эвакуацию не приходится: Красноярск не Припять.

А ведь могли бы жить. Не сбегать. Красивейшие ландшафты, фантастическая река и горы. Люди настоящие кругом, сильные, искренние. Приличные школы, театры, зарплаты.

Дакка, которую мы, наконец, сделали, тоже некогда процветала.

Как и год назад, Путин прилетает в Красноярск, чтобы (ожидания объявлены) посетить спортивные сооружения и оценить подготовку к Универсиаде, намеченной здесь через год. Почему-то это малозначимое в спортивном мире и мало кому интересное даже в Красноярске мероприятие президенту кажется важней выяснения обстоятельств, почему миллионный город постигла экологическая катастрофа. Вероятно, дело в международном статусе соревнований. А угасание города — ​процесс сугубо внутренний и малоинтересный.

Напомню, что город травят бизнес-активы Олега Дерипаски (он на первом месте) и Андрея Мельниченко (второй). Причем вклад Дерипаски определяющий и решающий.

Владимир Путин стал избранным президентом 26 марта 2000 года. 1 апреля 2000 года Олег Дерипаска взял Красноярский алюминиевый завод: ворота КрАЗа распахнулись перед кортежем из Саяногорска. За минувшие 18 лет КрАЗ нарастил выплавку металла на 200 тысяч тонн в год — ​с 800 тысяч до 1 млн. За эти же годы в Красноярске стала резко расти заболеваемость раком. Край и без того стабильно превышал среднероссийские показатели этой беды, но вот как фиксируют ее рост в последних госдокладах. Данные Роспотребнадзора: среднегодовой темп с 2004-го по 2014-й роста уровня заболеваемости населения злокачественными новообразованиями в целом по краю составил 2,27%. С 2005-го по 2015-й — ​уже 2,5%. А вот тот же среднегодовой темп роста, посчитанный краевым Минэкологии, на протяжении 2011–2015 годов — ​4,99%. У детей до 14 лет за два года, с 2013-го по 2015-й, случаи рака, по сведениям Роспотребнадзора, выросли почти вдвое.

Вместо «прироста рака» написалось «пророста рока» — ​мы это так и воспринимаем, и, разумеется, все ускоряющийся пророст/прирост на фоне наращивания мощностей КрАЗа — ​лишь совпадение.

Только еще несколько штрихов. В последнем госдокладе Минприроды РФ, обнародованном перед новогодними праздниками, единственный миллионник, попавший в топ‑20 городов России с наибольшим уровнем загрязнения — ​Красноярск. А красноярское подразделение РУСАЛа не входит даже в десятку крупных краевых налогоплательщиков. Несмотря на то, что плавит металла больше всех в мире.

Не Путин и не Дерипаска построили Красноярскую ГЭС и КрАЗ. Но за 18 лет (а для Красноярска это годы Путина-Дерипаски) экологическая тема здесь стала критичной, вышла на первое место. Город не знает — ​выживет ли.

В 90-е Красноярский край голосовал так, как страна в целом. Избирательные участки здесь закрывались на 4 часа раньше, чем в Москве, и по красноярским результатам можно было предсказывать выбор страны. С первой половины нулевых эта зеркальность исчезла. В частности, Путин и ЕР набирали тут голосов всегда меньше, чем по стране. Не потому ли, что за эти 18 лет, когда рост цен на добываемое в Сибири сырье, на здешнюю продукцию первого передела бил все рекорды, самой Сибири от этого ничего не перепало? Не оттого ли, что цинизм сегодняшней метрополии бьет и советский, и бандитов, правивших КрАЗом в 90-е?

«Неприемлемые риски»

В Красноярске сейчас некому устанавливать связь между выбросами грязи, розой ветров и параметрами смертности, хотя ранее это делалось; в мировой же науке в последние годы публикации о связи заводских выбросов с изменениями здоровья и смертности населения идут тысячами. Показательны работы Д. Рыбакова (Карельский научный центр РАН) из маленького Петрозаводска, установившего тесные статистические связи между изменением показателей смертности и количеством выбрасываемых ведущих загрязняющих компонентов, причем влияние выбросов зависит от ветра.

В поверженном Красноярске уже давно молятся не колесу, а ветру. Неблагоприятные метеоусловия здесь — ​это штиль, а шквал, ураган — отличная погода. Она выгоняет смог. (Визиты президента — ​это тоже всегда замечательная новость, смога в эти часы не бывает. Но он же не останется здесь жить.)

В Кирове О. Тулякова сравнительно исследовала здоровье детей с рождения до 6 лет в экологически благополучных и неблагоприятных районах: загрязнение атмосферы негативно влияет на всё, но в первую очередь на нервную систему. Почему такие исследования не проводятся в крупных городах? И в городах, которыми владеют крупнейшие бизнес-корпорации?

Из аналитического обзора профильного исследовательского центра Минздрава РФ явствует, что показатели заболеваемости психическими расстройствами различаются в разы, если сравнивать напичканный грязными производствами Сибирский федеральный округ (максимальные уровни) и Северо-Кавказский (минимальные). А если сравнивать отдельные регионы, различия усугубляются. Например, по показателям первичной заболеваемости Алтайский край превышает Чечню в 24,8 раза. Можно сравнивать, конечно, и не с Чечней и Ингушетией, с чуть менее благополучной Москвой — ​все равно разница впечатляет.

Коллектив московских и красноярских ученых (С. Новиков, Т. Шашина, Н. Додина, В. Кислицын, Л. Воробьева, Д. Горяев, И. Тихонова, С. Куркатов) установил, что в воздухе Красноярского края контролируются только 52% канцерогенов, выбрасываемых промышленностью, в других средах — ​от 20% (почва, пищевые продукты) до 48% (питьевая вода), а 10 канцерогенов не контролировались здесь нигде.

В другом коллективном научном исследовании (Р. Арутюнян, Л. Воробьева, С. Панченко, Р. Бакин, С. Новиков, Т. Шашина, Н. Додина, Д. Горяев, И. Тихонова, С.Куркатов, С. Скударнов, О. Иванова) зафиксировано: «В Красноярске с загрязнением воздуха связано до 112 преждевременных смертей в год на 100 тыс. человек. Суммарный прогнозируемый ущерб здоровью населения восьми городов (Красноярского края. — ​А. Т.), где ведется мониторинг качества атмосферного воздуха и проживает 1,56 млн человек, оценивается в 2007 дополнительных случаев смерти в год. […] Индивидуальные канцерогенные риски для населения исследованных городов превышают рекомендованный Роспотребнадзором уровень приемлемого риска. Самому высокому суммарному канцерогенному риску — ​с превышением в 8,8 раза — ​подвергается население Красноярска. […] Значения многосредового канцерогенного пожизненного риска, связанного с загрязнением атмосферного воздуха, питьевой воды и почвы, в 8-ми исследованных городах края также выше уровня приемлемого риска для населения. Максимальные значения пожизненного риска характерны для Ачинска и Красноярска. Они находятся на верхней границе диапазона, приемлемого для профессиональных групп, и неприемлемы для населения в целом. Появление таких уровней риска требует разработки и проведения экстренных оздоровительных мероприятий. В большинстве городов края основной вклад в суммарный многосредовой риск вносит загрязнение атмосферного воздуха. В Красноярске он достигает 99,5%, в Норильске — ​свыше 60%».

Эти выводы обнародованы в 2014 году.

Сами виноваты

Накануне президентского визита КрАЗ, как водится, отчитался: «Наибольший вклад в снижение выбросов привнесли мероприятия по внедрению усовершенствованной технологии электролиза «Экологический Содерберг». По итогам работы в 2017 году завод снизил объемы выбросов, в сравнении с 2016 годом, на 1,8%». А врио губернатора Александр Усс еще 12 декабря подписал с владельцами крупнейших компаний, работающих в регионе, — ​Дерипаской, Мельниченко и Потаниным меморандум о взаимодействии. Как рассказано общественности, благодаря Уссу бизнес скинется на 584 млрд — ​дескать, инвестиции в «устойчивое развитие края». В действительности это не вливания в краевое благополучие, а плановые цифры финансирования компаниями собственных производственных площадок, обновления средств производства. К капитальным вложениям добавили социальные программы, раньше обозначавшиеся отдельной строкой. Получилось чуть не три краевых бюджета — ​и это любопытное свидетельство о стране, в которой мы оказались. Бюджеты развития корпораций куда больше бюджетов огромных территорий, которые они вычерпывают и уничтожают (а что до бюджета Красноярска, то стоимость лишь одной последней яхты Мельниченко больше его доходной части). А раз так, то какие сомнения в исходе этой истории и этого города?

Надежд на перенос КрАЗа, его закрытие, резкое уменьшение мощностей, чего требовали последние красноярские митинги, нет. Значит, он должен бы поменять технологию, перейти на обожженные аноды, а не те паллиативы («экоСодерберг»), что внедряет из экономии. То есть РУСАЛу следует сделать ровно то, что уже давно сделано во всем мире и что предусматривали в отношении КрАЗа и коммунисты. И уже начали это осуществлять. Вот что добавляет физик Валентин Данилов (Красноярский научный центр РАН): «Алюминий КрАЗа действительно возможно сделать зеленым, безуглеродным, не имеющим аналогов в мире — ​если не только перейти на обожженные аноды, но и утилизировать сбросное тепло от электролиза в систему теплоснабжения города или тепличное хозяйство». Ранее В. Данилов, В. Суслов (Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, Новосибирск), П. Поляков (Сибирский федуниверситет) и недавно скончавшийся Р. Хлебопрос (Сибирский федуниверситет, Красноярский научный центр РАН) оценивали эффект для Красноярска только от этих мер как 50-процентное общее снижение выбросов загрязняющих веществ.

Угольные ТЭЦ Мельниченко меньше бы смердели, если подать в трубы центрального отопления воду, нагретую сбрасываемым теплом КрАЗа. А если Красноярская ГЭС (тоже Дерипаски), питающая КрАЗ, дала бы электричество городу, угля можно было бы жечь еще меньше. А уж если бы Дерипаска озаботился замораживанием 300-километровой полыньи в нижнем бьефе красноярской ГЭС, что парит в морозы с образованием вредных аэрозолей от выбросов его же КрАЗа… Да еще сибирским газом, а не углем сибирские города смогли бы отапливаться… Но это, понятно, проблемы Красноярска, а не Дерипаски.

Только что бывший электролизник расплавленных солей М. отсудил у РУСАЛа 300 тысяч рублей за заболевание легких. После увольнения у М. нашли «профессиональную обструктивную болезнь легких, связанную с воздействием химических веществ». Степень утраты трудоспособности — ​60%, вторая группа инвалидности. Краевой суд подтвердил вину РУСАЛа, оставив в силе вердикт райсуда. Ответчик же просил уменьшить эту сумму (напомню — ​300 тысяч рублей), ссылаясь на отсутствие вины работодателя и заявив, что истец получил заболевание из-за того, что «сам долго работал на вредном производстве» (цитирую сообщение суда).

Ну да, такой вот народ. Сами работают. Сами себя травят.

Экологическая катастрофа в Красноярске — ​возможно, не главная проблема России. Но уж очень показательная. Вопросов к бизнесу и чиновникам нет. Лишь к обществу, которое вполне устраивает загибающийся Красноярск и вообще этот список из 20 самых загрязненных городов России — ​в нем только азиатская ее часть. Понятно: отсюда три четверти российского экспорта, а за все надо платить. Вот пусть и платят.

Раковыми клетками часто называют — ​ради усиления эффекта — ​какую-то расползающуюся с периферии смертную беду. И неужели не видно, что окраины — ​это действительно уже не только нефть и металл? Это — ​посмотрите еще раз на цифры в госдокладах, на статистику — ​раковые клетки. А они убивают весь организм. Не надо обманываться — ​так не бывает, чтобы Москва тратила миллиарды на праздники, а Красноярск чах от смердящего завода.

А если и бывает, то когда-нибудь это кончится.