Главный редактор московской газеты прилетел в Магадан и побеседовал с местным губернатором. И казалось бы, можно было надеяться, что собеседники, даже сверх меры восхищенные друг другом, все-таки смогут осторожнее выбирать слова и сдерживать свой восторг, говоря об истории края, где волею судеб собрались побеседовать.

Магадан — общепризнанная столица сталинского ГУЛАГа, символ одного из самых страшных мест на Земле. «Лагерь все в человеке измельчает в сечку», — сказал мне великий золотостаратель Вадим Иванович Туманов, друг Высоцкого и Евтушенко, юным штурманом получивший срок по надуманному политическому обвинению, но выживший на Колыме и до сих пор удивляющийся этому.

Собственно, среди колымских заключенных большинство составляли уголовники, они же определяли атмосферу здешних лагерей, их моральный климат, быт, сочиняли неписаные законы и строго следили за соблюдением этих законов. Все это множилось на неприспособленные для людей особенности природы, озверение охраны, безнаказанность начальства, запредельную и бессмысленную жестокость режима в целом.

Впрочем, так думают не все (цитата по тексту интервью).

Понимаете — «русская неизбежность»? И задача, стоящая перед страной, — «перевести эти скорби, плачи и это огромное горе в форму русского сурового героизма и патетики». Героизма и патетики, вы понимаете?

Так разговаривает с губернатором его дорогой гость — писатель Проханов, и губернатор ему не возражает (цитата по тексту интервью):

Губернатор, присланный сюда лишь в прошлом году (с Урала) и увлеченно повествующий о своих планах грядущих преобразований, утверждает, что часто встречается с бывшими заключенными, и об отсутствии претензий они говорили ему сами. Я сомневаюсь. Вадим Туманов был одним из самых молодых узников Колымы, сейчас ему идет 92-й год. Много ли его ровесников осталось в самом Магадане?

Туманов же говорит так:

— Мне даже трудно поверить, что человек, пришедший к власти, губернатор, может сказать такое. Не хочу этому верить.

Но к сожалению, верить приходится.

Губернатор Носов, недавний мэр Нижнего Тагила, человек из бизнеса, доктор экономических наук, в дуэте с собеседником одарил нас удивительными откровениями. Например, даже неловко комментировать:

Какую традицию предлагает сохранить губернатор?

Кстати, когда разгорелся скандал по поводу интервью, его

«Фраза вырвана из контекста интервью Сергея Носова. Причем сделано это, скорее всего, специально. За инакомыслие не было и нет наказания. В разные периоды законы менялись, но есть общее: любое наказание следует за действие или бездействие, направленное против общества, государства, действующей власти. Но за то, что творится в голове у человека, уголовных наказаний не было, тем более уничтожения. Здесь довольно тонкая грань», — заявил РИА «Новости» пресс-секретарь губернатора. И кто попробует перевести это на русский?

Ну и, конечно, еще из интервью:

Что ж, дочь конструктора Ольга Королева рассказывает, каким увидел отца на золотом прииске Мальдяк бывший директор Московского авиазавода Усачев.

Во время отбытия срока Королев потерял четырнадцать зубов, у него была сломана челюсть, глубокий шрам на голове, его избивали, быстро прогрессировали цинга и пеллагра. Как он в этих условиях «готовился к полету в космос», дочь не рассказывала.

Усачев сумел спасти умирающего, бесконечная благодарность ему.

Когда-то я делил кабинет с Ярославом Головановым, автором лучшей биографии Королева. Однажды он отправил запрос в Магаданское управление исправительно-трудовых учреждений — с просьбой сообщить подробности пребывания в здешних лагерях С.П. Королева. И получил ответ, с которым бегал по всей редакции, показывая каждому встречному.

«Они — единственные в мире!» — восхищенно кричал Голованов.

В отличие от тогдашних охранников, нынешний губернатор знает многое из того, чего не знает никто.

И неужели ему не стыдно?

Я обратился к профессору Ивану Курилле , специализирующемуся, в том числе, на проблемах исторической памяти.

— Иван Иванович, уходит поколение участников, свидетелей, жертв, и кому-то кажется, что за руку схватить их некому.

— Вы правы, это действительно проблема. После того как прошлое перемещается из индивидуальной памяти в то, что называют памятью исторической, оно оказывается в пространстве возможных манипуляций. Такого рода манипуляции трудно представить себе в присутствии людей все переживших. Это же, кстати, касается и Великой Отечественной войны. Что могли говорить и говорили реальные ветераны и что говорит о войне какой-нибудь Мединский? «Мифы важнее фактов», — такое не могло бы прозвучать в присутствии тех, для кого война была частью их собственной жизни. Конечно, история с этим магаданским губернатором еще и про другое — она еще и о проблеме невежества. Он просто не знает ничего о том, о чем говорит.

— Мединскому становится легко говорить о войне, примерно так же, как он говорит о XVI веке, об Иване Грозном. И то и другое равно непроверяемо, как он считает.

— Да. И легко приспосабливается к его сегодняшним нуждам. К его мифостроительству. Он же так и говорит, что мифы важнее, чем факты.

— Им кажется, что такой Королев нужнее, чем настоящий.

— Совершенно верно. И губернатор всерьез (или делает вид, что — всерьез) считает, что нам нужен только Королев — герой и покоритель космоса, а не тот доходяга, что погибал в лагерном бараке. Бороться с невежеством в общем-то понятно как — просвещением. А вот как бороться с мифостроительством, значительно менее понятно. Тут ведь, прежде всего, нужен соответствующий запрос от общества.

Можно отступление? В 2015 году у нас началась волна ресталинизации. Началось с того, что в январе в Ялте поставили памятник «Большой тройке», а потом вдруг по всей стране началось — понеслись переименовывать улицы, бюсты ставить. С января по июль легко десяток таких случаев назвать и только самых нашумевших. А в августе наконец высказался Кремль, был дан ход давно лежавшему закону о реабилитации жертв репрессий, в октябре Путин его подписал. И процесс ресталинизации застопорился.

У меня есть гипотеза, не знаю, прав ли я. В 14-м году так резко поменялась политика, что средний уровень российской элиты — губернаторы, министры — ощутил, что ему не хватает политического языка, который до этого момента использовался. Появился запрос на объяснение новой политики: политика изменилась, а язык за ней не успевал. И поворот к сталинизму, к картине мира, в которой для Сталина находилось почетное место, оказался для них прекрасной возможностью найти новый (старый!) язык. И пошло дело так быстро, что даже Кремлю это не понравилось, хотя почему не понравилось — наверное, надо отдельно разбираться.

И поэтому, когда мы ужасаемся тому, что магаданский губернатор не знает каких-то элементарных вещей… Только просветительством это не лечится. Общество «Мемориал», которое как раз таким просветительством и занимается уже тридцать лет, не случайно объявлено «иностранным агентом». Потому что никакое просветительство им не нужно.

— Но губернатор как раз утверждает, что все видел и все знает. И есть у них такой сильный (как им кажется) довод: нельзя жить с головой, повернутой назад, только прошлым. Надо смотреть в будущее и строить его. Для чего в первую очередь черпать из прошлого то, что помогает двигаться вперед.

— Это уже вообще-то про политику. Про то, как сделать, чтобы сегодняшняя политика не создавала позывов для реабилитации Сталина и сталинизма. Мы должны представлять себе сегодняшний мир, сегодняшнюю Россию более сложными. Знаете, популярная фраза Бенкендорфа, которая постоянно цитируется («Прошлое России было прекрасно, настоящее великолепно, а будущее выше того, что может представить себе человеческое воображение»), — это ведь то, чем и Мединский, и условный губернатор магаданский руководствуются в жизни.

Это их представление об истории и ее функции в обществе. Она просто должна подтверждать этот несложный тезис. И вот с этим представлением надо что-то срочно делать. Да, в нашей истории были и победы, и были ужасные страницы. Как и в других странах. В Германии, что ли, была легкая история? Во Франции? Необходимо понимать, что история у нас была сложная, и сегодняшний день сложен… А у нас и президент и все остальные призывают к «единству общества».

Очень вредный, я считаю, призыв: «Нам нужно единое общество, самое ужасное, что может быть, — это расколотое общество…»

Общество нездорово, если оно не сложно, если оно не представляет сложной свою историю. Упрощение прошлого напрямую связано с упрощением настоящего. Потому что здесь нет источника для развития, для рефлексии, собственно, нет источника для движения вперед, нет напряжения внутри сложного общества. Гегелевская диалектика. А если у нас и сейчас все хорошо, и будет — еще лучше… то зачем, а, главное, за счет чего развиваться?

И вернемся к Сергею Константиновичу Носову. Преисполненное неудержимым оптимизмом его интервью Проханову увенчалось просьбой последнего «считать его магаданцем». И пока не выстроилась за ним слишком большая очередь, попробуем разобраться, что же представляет собой эта дальняя северная область? Ответить на этот вопрос я попросил директора региональной программы Независимого института социальной политики, профессора Наталию Зубаревич .

— Серединный регион. Небогатый, живущий не сильно на свое. Вот открываю файл. Январь-сентябрь 18-го года, последние данные, которые у нас есть. Итак. Уровень дотационности 32%. Не так чтобы слишком много, в среднем по России — 16. Но — повышенный. Регион, который сам на себя не зарабатывает, в котором очень дорогие бюджетные услуги. Севера, как вы понимаете. Поэтому, когда господин Носов сюда пришел, им сильно добавили трансферта. Видимо, под выборы, я еще удивилась, что ж это так любят Носова федеральные власти. Живой экономики немного, попытки сделать особую зону, связанную с таможней, — не получилось. Из живого — добыча золота, добыча серебра, как-то чтобы выжить, электроэнергетика.

— Я посмотрел брошюру «Магаданская область в цифрах».

— Да ладно вам! Нашли что смотреть! Посмотрели уровень дотационности — треть! Не самое страшное, у Чукотки — 62%. И еще не умерли. И все же это — регион, который без федеральной поддержки продержаться не может.

— Но я посмотрел, у них вроде бы сильно выросли зарплаты.

— Я вас умоляю! Никогда не смотрите на динамику. Надо было резко выполнить Указы. Сейчас смотрю по расходам. Структура расходов. У них крошечный бюджет. О чем вы?! За три квартала 2018-го года 28 ярдов, делим на три, умножаем на четыре — 38 миллиардов, копеечный бюджет. Дальше, на что они его тратят.

На образование — почти четверть всего бюджета. На здравоохранение — средства в основном медстраха.

В общем, бюджет главным образом социальный. Жизни нет.

— Население сокращается.

— Дико! Осталось 40% от советского уровня. Ну, вы о чем? В общем, человек попал на кладбище и ему надо оттуда как-то выбраться. И он сделает все, чтобы оттуда выбраться, через пять лет.

Ничего с бюджетом сделать он не сможет. Структура доходов. Из чего складывается бюджет. Итоги 2017 года. Мама ты моя! У них же там печаль-тоска! 35 миллиардов, копейки, копейки. Дальше. Из чего этот бюджет складывается? Сами зарабатывают 22 миллиарда. Есть ли у этих ребят налог на прибыль? 5 ярдов, копейки. За счет чего же они живут? За счет НДФЛ, налога с физических лиц — 9 ярдов, зарплатные, то есть налоги. Это главный их источник. Акцизов у них нет. Ни водки, ни моторного топлива. Малого бизнеса у них отродясь не было — 2,5%.

Налоги на имущество — 4%. Да ни фига у них нет, ничего! Дальше. Госсобственности у них там нету. Более чем на треть ты живешь на федеральную денежку. И это означает, что твоя лояльность — это условие твоего существования. Поэтому давайте расслабимся относительно Носова. Парня загнали за Магадан. Его генеральная задача — отвалить оттуда к исходу первого губернаторского срока. И он будет делать все, что возможно, чтобы оттуда свалить. Надо будет сказать, что репрессий не было, — скажет. Надо сказать, что все вокруг цветет и благоухает, — скажет. Потому что ему надо продержаться пять лет. Он не дурак. Просто ему надо продержаться. На условиях, которые мы с вами не очень понимаем.

И, наконец, слово еще одному профессору, на этот раз — филологу, председателю правления Гильдии лингвистов-экспертов по документальным и информационным спорам Михаилу Горбаневскому . Мы с ним дружим лет сорок, и поэтому я считаю возможным оторвать его от важных дел глупым вопросом.

— Магаданский губернатор, естественно, заявил, что все его фразы, вызвавшие такой резонанс, были вырваны из контекста. Мог бы ты объяснить, каким должен быть контекст, из которого можно вырвать такие фразы?

— Когда к нам обращаются за консультацией по поводу какого-то спорного текста, мы всегда просим предоставить ПОЛНЫЙ текст, потому что выводы мы можем делать лишь на основании ВСЕГО текста. От заголовка до подписи.

Все иное будет лишь моим гражданским мнением. А не суждением лингвиста-эксперта. Это раз.

И второе. Содержанием мы не занимаемся. Это удел литературоведов, политологов, правозащитников. Мы говорим только о форме. Любое высказывание может быть мнением, оценочным суждением и утверждением. Я могу сказать, что фразы, которые ты мне процитировал, имеют форму утверждения. Автор имеет право, по Конституции, на мнение, на оценочное суждение, но как лингвист-эксперт признаков ни мнения, ни оценочного суждения я в продиктованных тобой отрывках не вижу. Это утверждение. А за него надо отвечать. В том числе и по суду, если кому-то захочется подать на магаданского губернатора в суд.