Режиссера разнообразно оплевывают за то, что он, снимая (точнее будет сказать — монтируя) фильм о Путине, «побоялся» назвать вещи своими именами. Если, мол, ты не можешь высказаться до конца, стоит ли вообще высказываться? — пишут наиболее корректные либералы. «Трусливая блевотина», — конкретизируют либералы брутальные. Короче, лучшая часть передовой общественности видит в этом кино не что иное, как апологию Путина. Основное обвинение, предъявленное Манскому, — он как был, так и остался придворным режиссером. 19 лет назад допущенный к телу участвовал, таким образом, в избирательной кампании ВВП, а теперь, значит, умывает руки, устраивает общественное покаяние, да еще, что особенно преступно, подгребает к себе всех нас, говоря вместо «я» — «мы».

Само собой, Манский снимал кино отчасти о себе и даже вводил себя в кадр. Любой художник (документалист, может быть, в меньшей степени) в своем тексте отталкивается от себя. Это рождает в публике довольно порочную практику подмены художественного произведения личностью автора. Что до личности автора, то я, например, знаю Виталия полжизни, человек он очень непростой, но в своем деле честный, дотошный и не лишенный страсти. Да, он снимал то «придворное» кино, которое в избирательной кампании играло роль примерно муравья во вращении Земли. Не вижу за Манским вины за ту работу. Ни один настоящий, большой режиссер-документалист не отказался бы от такого опыта, и слово «кормушка» в оценке этой работы — самое глупое. Любой мастер за ценную съемку прозакладывает душу. И Манский не был бы серьезным мастером, а был бы дураком с «либеральными» амбициями, если бы тогда, на пути Путина к Кремлю, встал бы в третью позицию и бросил бы в лицо своим заказчикам гордое «Никогда еще Воробьянинов не протягивал руки!». Потому что это — дико интересно. Потому что это — история. И именно понимая что к чему и почем, умный Манский принял участие в фиксации той нашей истории. Именно — нашей и именно истории, здесь оба слова важны одинаково.

А сегодня, когда свобода проедена ржавчиной до самой сердцевины, сегодня, когда говорить и показывать стало по-настоящему опасно, когда удельный вес слова (кадра) повысился стократно — именно сегодня стала так важна та съемка. И то, что режиссер сделал это монтажное кино сейчас — вот что является серьезным поступком. Потому что это кино о вещах куда более глубинных и глобальных, чем отдельные ужасы и потрясения, через которые прошла отдельно взятая страна.

Работа Манского «Свидетели Путина» не то чтобы там хорошая или плохая, сервильная или оппозиционная. Она — выдающаяся по своей спокойной и потому страшной объективности. Это историческая хроника — именно в шекспировском смысле. Фильм о времени, борьбе, в том числе подковерной, о человеческом предательстве, о почве, из которой растет власть, и о разрушении властью. Масштабное высказывание — не столько о Путине, сколько о НАС, его свидетелях. Все мы — редкий сплав свидетелей обвинения и защиты в одном флаконе. И Виталий Манский, думается мне, сказал об этом первым.