Лев Пономарев известен как последовательный пацифист, сторонник ненасильственной борьбы за гражданские права и человек, который говорит, что еще с советских времен отрицает любую конспирацию, и обо всех своих планах сообщает открыто. Если вы или ваши близкие попадали в беду, вам, скорее всего, советовали с Пономаревым встретиться. Он, по крайней мере, найдет время вас выслушать, а, возможно, и посоветует что-то дельное. Есть такая работа — честная правозащита. Теперь она официально объявлена правонарушением.

77-летнего Пономарева судья Тверского суда признал виновным по ч. 8 статьи 20.2 КоАП и неожиданно приговорила к 25 суткам ареста. Это выглядит как прямая команда «взять человека», а дальше смотреть, как мы завертимся. Социальный эксперимент над живыми людьми в рамках нашей новейшей версии «социалистической законности». Но этот эксперимент обречен на провал, власти совершают серьезную политическую ошибку.

Для начала, когда нынешняя антиконституционная система борьбы со свободой собраний создавалась, она была рассчитана на противодействие новой Болотной площади. То есть с массовой горизонтальной и политизированной мобилизацией. Пономарева арестовали за октябрьский пост в Фейсбуке, в котором призывал горожан участвовать в митинге «За наших и ваших детей» — в поддержку арестованных по «пензенскому делу» и делу «Нового величия».

С одной стороны, в результате таких арестов можно рапортовать, что «мышь не проскочит», а с другой — в критический для властей момент никому уже не будет страшно. Хватают ведь по любому поводу.

Представить Пономарева опасным экстремистом, угрожающим конституционному строю, тоже не получится. Самые аполитичные граждане только посочувствуют немолодому человеку, который писал о чем-то в Фейсбуке и ходил по улице.

Борьба с собраниями граждан на таких как Пономарев де-факто до последнего времени просто не распространялась, поскольку преследовала совершенно другие цели. Власти уже обожглись на фигуре Ильдара Дадина, который до настоящего момента остается в стране единственным человеком, отсидевшим за митинг по уголовной статье. Заключенный Дадин создал неизмеримо больше проблем для начальства, чем гражданин Дадин, который стоит в пикете на улице.

Теперь применение «буквы закона» к Пономареву потенциально создает новые бессмысленные для властей риски.

Во-первых, репутация правозащитника известна не только в Москве и России, но и в Европе. Это значит, что реакция на его арест не ограничится новыми постами в Фейсбуке. Будут заявления послов, и эта фамилия рано или поздно возникнет в контексте санкций — в том числе в силу очевидных параллелей с преследованием диссидентов в СССР.

Во-вторых, запугать Пономарева арестом или помешать ему заниматься делом его жизни не получится. Главный механизм таких акций — устрашение — сломан изначально, и это будет видно всем, как и в случае Дадина. Власти сажают людей за слова и пожинают солидарность.

В-третьих, проблемы у начальства только увеличатся, если Пономарев, не дай бог, почувствует себя в изоляторе плохо, чего с учетом его возраста исключать нельзя.

В-четвертых, призывы Пономарева из изолятора будут звучать громче. Арестовав правозащитника, власти на порядок увеличили его аудиторию.

И наконец, когда правозащитника придется выпускать, это станет еще одной демонстрацией того, что механизмы новой «цензуры улицы» не работают. Пономарев выйдет и напишет следующий пост в Фейсбуке. Арестовав его повторно, власти пойдут на второй круг. Отказавшись от нового ареста, они покажут, что не хотят повторения и их «буква закона» — это фейк.

И, возможно, главная драма всей ситуации в том, что автор социального эксперимента вообще мог перестараться и в моменте разойтись с текущим колебанием линии партии.

Ведь почти месяц ареста одному из самых известных правозащитников страны выписали именно в тот момент, когда в Думе принимают поправки Путина о частичной декриминализации 282 статьи. Из-за нее-то в конечном итоге и состоялся митинг, о котором писал Пономарев.

Хорошо ли подумали эти товарищи?