Действительно, с сугубо военной точки зрения это малозначительное происшествие. Оно имело ничтожное значение для реальной ситуации в Донбассе, не будет иметь никакого значения и в будущем.

Главное событие, одним махом характеризующее всю картину происшедшего, произошло не 25 ноября, а 8 и 11 сентября, когда из-под Херсона в Бердянск на грузовиках доставили и спустили на воду катера того же самого проекта 58155 «Кременчуг» и «Лубны» (всего их введено в строй шесть единиц). Малые суда, относящиеся к категории так называемого москитного флота (длина 68–75 футов в разных конфигурациях), вполне уместились на трейлере. Это событие освещено в десятках украинских СМИ, опубликовавших фотографии, видео транспортировки и интервью с ее участником, командиром «Кременчуга» Александром Регулой.

Расстояние от Одессы до Бердянска морем 800 км. Это на 100 км больше, чем могут пройти катера проекта «Гюрза» без дозаправки.

Команда при этом с комфортом следует в автобусе. Но главное, суда не подвергаются риску при переходе по Керчь-Еникальскому каналу в водах, которые и Украина и Россия считают своими. Занятно, что из Бердянска навстречу своим товарищам, прорывавшимся через Керченский пролив в Азовское море, вышли их клоны, доставленные посуху.

Так почему же командование послало следующие два катера морем? Ноябрьское Черное море не подарок, мореходность катеров ограничена низкими бортами, и настоящий зимний шторм для них — серьезное испытание. Зачем надо было рисковать ценной техникой, если есть проторенная дорога по суше, по которой без хлопот и риска можно в короткие сроки перевезти хоть сотню катеров?

Руководство Украины и ВСУ не раз заявляло, что переброска катеров необходима для создания военно-морской базы в Бердянске. Из шести катеров оставалось передислоцировать четыре. Решение выглядит верхом некомпетентности, если не допустить, что морской переход был нужен не столько для пополнения армады в Бердянске, сколько для сугубо политической задачи.

И она была выполнена с блеском.

Украинцы получили новых героев (помнится, и Надежда Савченко в нашем плену играла схожую роль). Миру продемонстрировали звериный характер российского милитаризма. Украина послала маленькие кораблики на бой с монстром, и они в режиме радиомолчания гордо несли желто-голубой флаг до ненавистного Крымского моста. Президент Порошенко с Радой укрепили свои политические позиции. Трамп готов отменить встречу с Путиным. Куда ни глянь — одни победы на старте предвыборной кампании.

Но несмотря на строгое предписание совершить скрытный переход до входа в Керчь-Еникальский канал, бронекатера как будто намеренно продемонстрировали себя погранслужбе ФСБ за сутки до инцидента в районе Коктебеля. Все, что произошло далее, должно трактоваться исключительно в контексте административного права — именно подзаконные акты от 2007 года определяют порядок входа и выхода из канала (публикуем один из них для желающих установить истину лично). Точно так же и правила дорожного движения, определяющие порядок на наших и украинских дорогах, — подзаконный акт.

В главном этот порядок определяется так.

Понятно, что после захвата Крыма обе администрации, наделенные равными правами управления движением по каналу, находятся в России. Поэтому не имеет значения, куда отправлять запрос на проход (найденные на борту «Никополя» документы упоминают Керчь): в любой из них он должен храниться и может быть затребован адвокатским запросом.

Двигаться самостоятельно без команды диспетчера — серьезное нарушение. Обеспечивающий проход огромного числа крупнотоннажных судов канал настолько узкий, что самовольное маневрирование на подходах к нему чревато серьезным нарушением безопасности судоходства. Делается это так:

полная версия постановления по морскому порту «Кавказ» (.pdf)

Однако даже если порядок был нарушен, это не уголовное преступление. После разбирательства, где главную роль должны играть показания диспетчеров и приборов контроля, а не заинтересованных в деле пограничников и украинских моряков (хотя надежды на российский управляемый суд никакой), экипажи должны быть отпущены восвояси. И отпущены с победой.

Потому что главное достижение тех, кто планировал операцию, — точное предсказание реакции наших силовиков. Украинские коллеги их уже как облупленных знают. Пограничники и охрана моста подставились по полной программе и воплотили все планы украинского политического руководства.

Я бы считал всю эту историю маневрами тришкиного войска, если бы в нашей больнице не лежали трое раненых украинских моряков.

«Новая» неоднократно писала о самом изощренном нелетальном оружии на вооружении наших силовиков. Но не ультразвуковая пушка решила исход дела: был открыт огонь на поражение в условиях, когда корабли украинских ВМС не представляют никакой опасности.

Впрочем, и те, кто послал своих моряков в Бердянск не по тихому украинскому шоссе, а через пролив, такие же расчетливые подлецы. У них все получилось, а что получил украинский флот? Было шесть катеров, стало четыре. Выборы пройдут, а корабли (вполне новые и боеспособные) могут уже и не вернуться.

Не их дети под обстрел попали. Хорошо, что убитых нет. Но что такое ранение? Сегодня молодой организм превозмогает травму, все заживает до свадьбы как на собаке. А в зрелом возрасте неожиданно начинаются спайки сосудов или патология сустава, и ты с досадой понимаешь, что рана настигла тебя спустя четверть века. И назад эту пленку уже не отмотать.

Сколько бы пресса ни называла будущий причал для катеров в Бердянске военно-морской базой, он так и останется причалом со складом ГСМ и боеприпасов. Потому что на Азовском море в этой части не может быть никакой военно-морской базы из-за рельефа дна. Настоящие корабли туда не помещаются, да и простреливается акватория насквозь просто с берега — никаких кораблей не надо. С чисто военной точки зрения эта история так же мелка, как Азовское море. Но у нее есть глубокое человеческое измерение.