За все те месяцы, которые мы провели в стенах Шалинского городского суда на слушаниях по делу главы чеченского «Мемориала» Оюба Титиева (правозащитнику вменяется вменяется ч. 2 ст. 228 УК — «Хранение наркотических веществ в особо крупном размере без цели сбыта»), мы в этом суде, можно сказать, обжились.

Приставы, прежде непримиримо запрещавшие ровно все, теперь, переписывая на входе наши паспорта, светски интересуются: «Как добрались?» Умывальник, который стоит в самом углу единственного зала Шалинского суда, никому уже не кажется неуместным и никого не удивляет. Между рядами слушателей гуляет уютный пятнистый котик, который разрешает себя потискать в ходе процесса и заходит даже в клетку к Оюбу.

Кроме котика в зал прямо во время заседания постоянно заходят и выходят работники суда — помещение проходное, а им надо в смежный кабинет. Но что делать, собственного здания у Шалинского городского суда нет, он квартирует в скромном бизнес-центре. Но зато в пятидесятитысячном Шали есть внушительный гостиничный комплекс «Шали-Сити», по мраморным коридорам которого гуляет эхо, а также строится огромная, воздушная, словно срисованная из сказки мечеть.

И вот в Шали приехал Григорий Явлинский: поручительствовать за Оюба Титиева в рассмотрении ходатайства об изменении тому меры пресечения.

Появление Явлинского произвело фурор среди судейских: с разных сторон ему протягивали руки, обнимались по-кавказски, привставая с места, широко улыбались: «Здравствуйте! Можно с вами сфотографироваться?»

(К слову, накануне вечером ровно такой же ажиотаж фигура Явлинского спровоцировала в ресторане парадной республиканской гостиницы «Грозный-Сити», где в тот вечер было многолюдно по случаю какого-то официального мероприятия. В «Грозном-Сити» люди тоже протягивали Явлинскому руки и хотели сфотографироваться. Хотя всем и в суде, и в гостинице было, думаю, понятно, какую риторику Григорий Алексеевич привез в Чечню.)

Когда Явлинский выступал со своей речью, послушать его собрались, должно быть, все приставы Шалинского суда, конвойные, а кроме них в проходном коридорчике были и штатские: секретари и помощники судей. Никто не зависал в телефоне, никто не ковырял ногтем в затворе автомата. Все слушали.

Потом последовали реплики адвокатов, прокуроров — и судья Мадина Зайнетдинова, «руководствуясь внутренним убеждением, законом и совестью», вынесла решение: в ходатайстве о поручительстве отказать, поскольку инкриминируемое преступление относится к разряду тяжких, Оюбу грозит до десяти лет колонии, и потом, нет никаких оснований надеяться на то, что Явлинский сможет обеспечить «надлежащее поведение» подсудимого.

Кстати, за пару часов до того, как отказать Явлинскому, судья вынесла аналогичный отказ по другому ходатайству о поручительстве — его еще на прошлой неделе заявила председатель благотворительного фонда «Гражданское содействие», кавалер ордена Почетного легиона Светлана Алексеевна Ганнушкина. Прокуратура не смогла собраться с мыслями сразу после ее выступления и попросила перенести заседание, чтобы подготовить обстоятельное возражение. И вот спустя неделю, выслушав возражения прокуратуры на ходатайство Ганнушкиной, суд согласился с аргументами обвинителя Миланы Байтаевой о том, что та хоть и «заслуживает доверия и искренна в своем намерении быть поручителем», однако же может руководствоваться «субъективными дружескими чувствами» по отношению к Оюбу. Вот и Явлинскому отказали в том числе и на этом основании.

Выходит, если человек испытывает чувство уважения и симпатии к Оюбу, он уже по одной этой причине не может выступать поручителем, будь он хоть десять раз «глубокоуважаемый Григорий Алексеевич».

Да. Вообще у нас тут все довольно обходительно и чинно, на «вы» и по имени-отчеству.

Григорий Алексеевич вскоре уезжает, а мы продолжаем наш учтивый междусобойчик. Сегодня очередь прокуратуры допрашивать Оюба. Вновь и вновь прокуроры задают вопросы, касающиеся обстоятельств задержания, и вновь и вновь Оюб отвечает на них то же, что говорил всегда: 9 января в районе 9 утра его задержали двое сотрудников полиции в форме с опознавательными знаками «ГБР», группы быстрого реагирования. В ходе досмотра машины один из них — высокий — подложил под переднее пассажирское сиденье Оюбовой «Лады Калины» пакет с марихуаной.

Ну и дальше — доставление в РОВД, фактическое ограбление (вещи, изъятые у Оюба при задержании, в том числе пистолет и деньги, до сих пор не найдены, а проверка Следственного комитета по данному поводу не мычит и не телится); требования написать признательное, а после отказа — повторное показательное «задержание», с участием понятых и криминалиста.

Когда у обвинения кончаются уточнения по поводу обстоятельств задержания, прокурор Мадина Байтаева неожиданно обращается к главному вопросу нашего процесса, а именно: что явилось мотивом чеченских властей, инициировавших этот бессовестный суд.

— Вы сообщили суду, что за весь период вашей работы, 17 лет, неоднократно имели место быть угрозы. Хотя бы в одном случае куда-либо вами сообщалось? Хотя бы один из фактов проверялся? Есть какие-либо материалы, подтверждающие это?

После этих слов Оюба в зале суда наступило долгое тяжелое молчание. Его прервала судья, предложившая объявить в деле перерыв.