Самому политику показали лишь бумагу о запрете выезда, а основания нашлись позже в базе судебных приставов: 21 сентября Никулинским районным судом Кирова был выдан исполнительный лист на возмещение ущерба от преступления (видимо, имеется в виду второе дело «Кировлеса») на сумму два с небольшим миллиона рублей. 9 ноября по этому листу было возбуждено исполнительное производство. Запись на сайте судебных приставов о возбуждении появилась только 13 ноября, отмечает Навальный. И это очень странная история, уточняет юрист ФБК Иван Жданов.

«Решение суда по делу «Кировлеса» вступило в силу еще в прошлом году, когда прошло 10 дней на его обжалование. Исполнительное производство возбуждается, когда кредитор, которому нужно возместить вред, обращается с исполнительным листом к приставу-исполнителю, — пытается понять логику приставов Жданов. — Дальше порядок гласит: судебный пристав выносит постановление о возбуждении исполнительного производства и направляет его должнику. В нашем случае — Навальному. Далее у должника всегда есть срок — пять дней на добровольную оплату этого долга с момента получения бумаги по почте. После этого пристав-исполнитель уже может накладывать аресты на имущество, ограничивать выезд. В нашем случае: дело возбуждено 9-го числа, то есть в пятницу, а 13-го числа уже есть ограничение на выезд».

Сейчас юридическая служба Фонда борьбы с коррупцией пытается понять детали решения, на основании которого появился исполнительный лист, — и там очевидным образом не сходятся концы с концами.

Сам Навальный полагает, что стоп-лист на выезд возник именно в связи с заседанием ЕСПЧ по его вопросу, но поведение «запретителей» ему кажется очень странным.

«Мне реально даже любопытно, почему это Кремль так костьми встал и пошел на такие очевидные нарушения закона, чтобы не пустить меня на заседание ЕСПЧ? — изумляется он. — Моя триумфальная победа совсем неочевидна. Не зря же ЕСПЧ уже 15 лет таких решений не выносил. Если выиграю, победа будет прекрасна и важна, даже если я физически в этот момент буду не в Страсбурге, а на улице Ленинская Слобода…

Политик также обращает внимание на то, что бумага, которую ему выдали в аэропорту, подписана УФССП России: такой организации не существует, что только подчеркивает абсурдность ситуации.

Ситуация выглядит еще более странной, если вспомнить, что неделю назад Совфед заявил, что решения ЕСПЧ России не так уж и страшны: да, не признавать их нельзя, но их можно максимально надолго отложить. «Существует достаточно правовых механизмов для того, чтобы было отложено исполнение решений ЕСПЧ, которые требуют принятия мер, не соответствующих национальным интересам», — заявил сенатор Андрей Клишас. С точки зрения репутационных издержек дело Навального в ЕСПЧ тоже значит для нынешней российской власти мало. «Российскую власть мало интересует, как она будет выглядеть в глазах европейских стран после принятия решения по Навальному, а то и вообще уже не интересует, — говорит политтехнолог Алексей Макаркин. — Россия информационно ориентирована на избирателей крайне правых и крайне левых в Европе. Эти аудитории настроены антиамерикански и евроскептически. Для этих людей что Навальный выиграл, что не выиграл — не имеет значения».

«Кремль избегает какой бы то ни было легитимизации Навального как признаваемого оппонента режима, — уверен политолог Николай Петров. — То же недопущение к выборам целого ряда политиков является не столько иррациональным страхом Кремля в связи с тем, что эти политики получат результат, сколько с нежеланием предоставлять им трибуну для серьезной радикальной критики режима с позиции вполне себе легитимной. Проблема в том, в каком статусе человек выступает». Решение ЕСПЧ дает Навальному много дополнительных баллов к его публичности и общемировому признанию — этого никак нельзя допустить.

Разворот Навального в аэропорту напоминает мелкую пакость со стороны любого из тех, кому политик в последнее время насолил своими расследованиями.

Тут стоит сказать, что ответственность за попытку превращения Навального в невыездного ни одна из действующих политических сил на себя пока не взяла. Однако ситуация примерно такая же, как была несколько недель назад, когда на политика хотели завести уголовное дело о клевете, но передумали в течение нескольких часов. Вот только в случае с запретом на выезд прецедент создается куда более опасный.

Практика не выпускать человека из России по явно надуманной причине — даже если он не такой сильный раздражитель для власти — это забытый, но неоднократно опробованный в прошлые времена опыт. И он явно не тот, который стоило бы возвращать в повседневный обиход — как бы этого кому-то ни хотелось.