Комитет гражданских инициатив выпустил доклад «Признаки изменения общественных настроений и их возможные последствия». Его авторами стали Михаил Дмитриев, Сергей Белановский (их называют теми, кто предсказал в 2011 году феномен Болотной задолго до его начала), а также Анастасия Никольская.
В документе проанализированы основные «фундаментальные сдвиги в массовом сознании» и те принципы, которые становятся актуальными для нынешнего российского общества, особенно с учетом пенсионной реформы. По заключению авторов, россияне в своих представлениях о происходящем в стране стремительно дрейфуют подальше от позиций власти и официальной пропаганды — но на другом берегу, в оппозиционной среде, эти настроения просто некому подхватить и преобразовать в новую политическую повестку.
«Новая» выбрала основные тезисы доклада с пояснениями.
1. У россиян больше нет запроса на «сильную руку»
Во многих предыдущих исследованиях КГИ фиксировалось, что российское общество готово придерживаться принципов «легистской утопии»: то есть своему правителю предоставляется столько полномочий, сколько ему нужно; ограничивается местное и тем более клановое самоуправление; общественное сознание унифицируется в единомыслие. Это, по мнению россиян, было нужно, чтобы остановить стереотипный «беспредел 90-х». Но когда безграничная, по сути, власть одного лидера стала реальностью — россиянам это нравиться перестало.
Именно поэтому в российском обществе, утверждают Дмитриев, Белановский и Никольская, вместо запроса на «сильную руку»
теперь доминирует запрос на «социальную справедливость». Проблема в том, что понятие «справедливости» у россиян несколько размыто
и сводится скорее к распределению всех благ между богатыми и бедными если не поровну, то так, чтобы никто не был в обиде. Равенства всех перед законом россияне требуют не столь активно (хотя тоже совсем не против него).
2. Вместо доверия к власти — надежда на самих себя
В социологии это называется «внутренний локус контроля», то есть люди перестают надеяться на власть и, по большому счету, перестают ей доверять, о чем сейчас (пусть и косвенно) может свидетельствовать падение президентского и «единороссовского» рейтингов. Так уже было в девяностых: на дворе стоял кризис — а государство не могло помочь. В начале века власти удалось взять ситуацию в экономике под свой контроль, в связи с чем доверие к институтам власти вновь выросло. Сегодня мы наблюдаем очередной виток неверия в то, что государство может решить наши проблемы, пишут авторы на основе опроса фокус-групп.
Альтернативой становится
стремление к объединению: с соседями, коллегами по работе, друзьями или с теми, кто объединен с вами одной проблемой (достаточно вспомнить мусорные бунты в Подмосковье в этом году).
«Население не ожидает помощи от государства, но при этом понимает, что выжить в одиночку не получится. Поэтому люди стремятся к объединению, но не с более сильным, а с себе подобными. Если это стремление к объединению получит определенные целеполагающие ориентиры, оно может привести к возникновению серьезных общественных движений», — утверждается в докладе.
3. ГосСМИ становятся неэффективным инструментом влияния
Следствие из предыдущего тренда: опираясь на свои силы и силы объединенных групп, люди перестают верить не только власти, но и проводникам ее повестки — в первую очередь государственным СМИ. Люди критически воспринимают сами идеи, идущие от власти, поэтом
газеты, телеканалы и радиостанции, лояльные государству, автоматически подвергаются обструкции.
Типичный пример из нынешних реалий — реакция на освещение пенсионного возраста.
«Сложившаяся модель коммуникаций с населением через центральные СМИ начинает давать сбои. Население не воспринимает аргументы центральных СМИ в пользу повышения пенсионного возраста. В то же время мнения, альтернативные официальным, стремительно распространяются через социальные сети и личные контакты», — пишут авторы доклада.
4. Россияне готовы рисковать
Фокус-группам, на основе изучения которых и строился доклад, авторы предлагали проходить разные психологические тесты. Один из них заключался в том, что людям давали изучить картинку, символизирующую путь от реальной России к условной «прекрасной России будущего». «Дорога в колдобинах, мы вязнем в грязи, нас заметает снегом. Однако пусть медленно, но мы двигаемся по ней вперед (по сравнению с 90-ми годами, например). Дорога огибает лужайку с зеленой травой. Путь через лужайку намного короче, но этим путем никто раньше не ходил, возможно, это топь» — вот исходные данные, а вопрос для группы был прост: идти или не идти неизведанным маршрутом.
Больше двух третей опрошенных заявили о своей готовности рискнуть, что коррелирует с опросами социологических служб по всей России. Люди хотят перемен (каноническое выражение «так жить нельзя» снова актуально), но при этом не постепенных — а резких, здесь и сейчас.
Авторы доклада не готовы утверждать, насколько сильным может быть риск, на который готово пойти российское общество, однако с учетом предыдущих пунктов выходит, что в условиях обособления от государства он может быть практически любым.
5. В России некому аккумулировать протест
Авторы доклада изучили ту повестку, которую пытаются насадить среди своих сторонников приверженцы государственной политики и ее критики (анализ проводился в том числе и через изучение соцсетей таких людей). По наблюдениям ученых, протестным лидерам близка тема «абстрактной, плохо вербализируемой справедливости». Через эмоциональное давление на своих сторонников оппонирующие государству политики и общественные деятели пытаются сказать, что их система ценностей правильная — но, к сожалению, утверждают и обратное: система ценностей любых других социальных групп порочна, и ее надо подвергать остракизму. Исследователи называют это «бинарным выбором»: либо победа, либо поражение.
Проблема лидеров протеста в том, что, защищая свои ценностные установки и делясь тревожными ожиданиями, они, как правило, не готовы решать реальные проблемы.
«Противники государственной политики имеют выраженные притязания на то, что их стремление к самореализации через протест не должно ущемляться властями. Это находит понимание в среде современной российской молодежи, особенно образованной (отсюда феномен последователей Алексея Навального). Но это, в свою очередь, накладывает ограничения на потенциал рекрутирования подобных протестных движений, поскольку они становятся зависимыми от остаточной веры в государственную помощь (если захочет, государство поможет), а также от межпоколенческих различий (родители современной молодежи являются продуктом советской эпохи)», — утверждают докладчики. По их мнению, вследствие синдрома непослушания протестные движения неспособны к объединению, что не позволяет сделать их требования более-менее массовыми и значимыми.
6. Россию рискует захлестнуть волна «контрэлитного» популизма
Доклад создавался до объявления о повышении пенсионного возраста, однако уже в ходе работы над ним авторы отметили резкое ослабление показателей доверия к власти и ее институтам. Это может привести к волне «контрэлитного» популизма, предупреждают авторы: то, что в Европе и США началось еще в 2013 году, в России из-за крымских событий было отсрочено. Перед мартом 2014 года, в частности, в стране усилилась нетерпимость к мигрантам, что наряду с безответственным распределением благ и эскалацией внешнеторгового протекционизма и есть популизм. Сейчас эти риски возрастают вновь — и любой лидер, даже с продуманным планом реформ, столкнется с противодействием со стороны политиков-популистов, что в перспективе может привести к электоральным рискам: трибун и демагог всегда имеет больше шансов на успех у публики, нежели просто тихий реформатор.
Усиление популизма возможно и без сильных протестных течений в стране — а чтобы этого избежать, можно попробовать в своих действиях как раз опереться на стремление людей к объединению в группы по интересам — то есть, как вариант, развивать местное самоуправление, говорят Дмитриев, Белановский и Никольская. «Переключение внимания населения на решение местных проблем, где связи между принимаемыми решениями и их последствиями более наглядны и очевидны, чем на общенациональном уровне, снижает риски нереалистичных решений. Однако этот вопрос требует дальнейшего изучения», — заключают авторы доклада.
