Письмо «Царю»

Виктор Молин, экс-депутат Хурала представителей Кызыла:

— Из администрации президента никакой реакции на мое письмо не было. Позвонила Нарусова, сказала, что будет встреча с Путиным, и она вручит ему письмо. Людмила Борисовна слово держит.

Заместители правительства Тывы — Максим Тунев, Александр Брокерт, министр строительства и ЖКХ Евгений Овсянников написали на имя прокурора и министра внутренних дел заявление на меня — за клевету и разжигание межнациональной розни. Потом приезжал следователь из отдела по экстремизму, чтобы снять с меня показания. Я сослался на 51-ю статью Конституции.

А наши депутаты городского Хурала собрали комиссию и заявили: «Почему вы обратились к Путину и Нарусовой, а не к нам? У нас нет притеснения русских». Ну, их можно понять: они директора школ или бизнесом занимаются, боятся…

Русских здесь осталось всего 20 с небольшим тысяч. Раньше соотношение было почти пополам. Я здесь родился и вырос. А сейчас все уезжают, уезжают, уезжают… На бытовом уровне запросто можно услышать: «Не нравится — езжай в свою Россию». Куда они нас отправляют? Россия здесь! Вы живете за счет дотаций России.

В 1991 году мы тут воевали, 32 % русских тогда уехало. Тогдашний председатель Верховного Совета Тувы Каадыр-оол Бичелдей создал «Народный фронт Тывы», был министром образования и науки, а потом Кара-оол сделал его своим заместителем. Против него в 2016 году возбудили уголовное дело за воровство 44 млн рублей. В прошлом году его осудили на три года условно. Теперь он директор Национального музея Тывы, где хранится найденное в курганах Аржан-1 и Аржан-2 золото скифов. А недавно он был признан почетным гражданином Улуг-Хемского кожууна (района).

Во времена Бичелдея были целые тувинские дружины, которые русских просто вышвыривали из квартир и сами заселялись. Русские уезжали за Саяны — в Абакан, Минусинск. Потом отток прекратился, мы думали: мы-то здесь родились, выросли, у нас здесь могилы предков, нам некуда ехать. А все равно жмут, жмут… Все эти годы, почти 30 лет. Такое же было и в Прибалтике, потом они раз — и отпочковались. То же самое и здесь будет…

Вячеслав Ремезов, военный пенсионер:

— В 2007 году, когда Кара-оол только пришел к власти, я стал в правительстве директором агентства по ЖКХ, до этого заммэра Кызыла был. Республика маленькая, мы все друг друга знаем. Нам хватило полгода, чтобы понять, куда будет идти это правительство, куда заведет республику Кара-оол. Особенно когда взяли во власть Бичелдея. Бичелдей — это знаковая фигура для русских. Ооржак (Шериг-оол Ооржак — руководитель Тывы с 1992 по 2007 год. — Е. М.) не допускал его до власти.

Сергей Конвиз, издатель оппозиционной тувинской газеты «Риск»:

— Бичелдей — духовный вдохновитель Кара-оола. И поэтому все понимают, что если с первым лицом рядом незаменимый Бичелдей, то курс правительства будет против русских.

Алла Донгур-оол, колумнист оппозиционной тувинской газеты «Риск»:

— В 2009 году Министерство образования Республики Тыва проводило первый республиканский слет молодежи. Я там участвовала в качестве социолога. Ожидали главу республики Кара-оола, но приехал его заместитель Дамба-Хуурак. Он бывший прокурор Тывы. Так вот Анатолий Партизанович Дамба-Хуурак приехавшей со всей республики тувинской молодежи (а русских там было всего 13 человек) сказал на тувинском:

То есть угроза в том, что русские приедут. Сейчас Дамба-Хуурак по-прежнему заместитель Кара-оола, и еще он возглавляет его администрацию и аппарат правительства.

Виктор Молин:

— Русским тяжело здесь жилье продать. Цены сбивают, знают, что деваться некуда, все равно продадут. На деньги, полученные в Кызыле за продажу трехкомнатной квартиры, в Абакане только однокомнатную можно взять.

Сергей Сафрин, директор ООО «Сельстрой», экс-депутат Верховного Хурала Тывы:

— Если раньше, в 90-х годах, люди уезжали шумно, были разговоры, митинги, сейчас тихо. Потому что иначе квартиру не продадут. И просто боятся. Тихо продают и тихо уезжают. Прорабы, инженеры, главные бухгалтеры…

Валерий Салчак, экс-председатель Счетной палаты Тывы:

— За семь лет, с 2010 по 2017 год, из республики выехали 43 тысячи человек.

Сергей Конвиз:

— Уезжают наиболее активные, самостоятельные люди, которые знают, что они на новом месте приживутся, найдут работу, что у них есть средства. Остаются те, кто либо по здоровью, либо по возрасту уехать не может, либо у кого нет денег. То есть такая часть населения, которая в экономике практически не участвует.

Где есть русские руководители, особенно бизнес, там собираются русские люди, работники, специалисты. Если бизнес прекращает действие, уезжает организатор этого бизнеса, уезжает и большая часть работников.

Русские люди не очень удобные власти, потому что они часто имеют собственное мнение. В этом плане тувинцы более податливы, они поклоняются баю, и в этом плане ими легче манипулировать.

Вот, например, есть официальный протокол заседания политсовета «Единой России» в Пий-Хемском кожууне от 27 апреля этого года, где секретарь исполкома Шырып сказал, что ему руководитель канцелярии Главы Тывы Артур Монгал приказал убрать русских из председателей УИК, а вместо них поставить тувинцев, потому что на них можно влиять. То есть это официальная политика тувинских властей.

Валерий Салчак:

— В прошлом году к нам приезжал московский социолог Сергей Хайкин. Он делает социологию по Чечне, по Дагестану. И вот он сказал, что из живущих русских сейчас в Тыве намерены уехать 40%.

«Вы ведете себя здесь некорректно, строя храмы»

Владимир Хемер-оол, экс-заместитель Главы правительства Тывы (1998–2001 годы):

— Я не раз высказывал недовольство: как же так, если русские уезжают, здесь у нас какое развитие? Я считаю так: русский народ — это носитель языка, носитель цивилизации. Когда мы вошли в состав Советского Союза, русские сюда хлынули, у нас до 40 % было русских. Если все уедут, как мы будем говорить-то по-русски? В деревнях уже почти нет русских, уезжают мои земляки. Это русские, которые родились здесь, их деды родились здесь. И молодые тувинцы тоже уезжают. Я с Шолбаном Кара-оолом немножко работал, он кадровой политики не понимает.

Сергей Конвиз:

— Начальство видит в русских опасность, потому что русские могут написать заявление, могут дать показания в суде. С тувинцами им проще. Вот у нас есть бывший прокурор, а ныне руководитель канцелярии Главы Тывы Артур Монгал. Никто не знает, чем он занимается. А знаете, главная функция его какая? Он всех вычисляет по родственным связям, составляет список: родня, кто где работает, кто где учится, на кого можно надавить, соседи, друзья, связи. Как только на человека надо надавить, сразу включается Монгал.

Алла Донгур-оол:

— Русские, которые сюда приезжают по назначению, — это ФСБ, Следственный комитет, прокуратура, МВД, ФСИН, — это варяги, мы их так называем. Они быстро подпадают под влияние местного руководства и не видят или не хотят видеть того, что здесь происходит.

Я считаю, что Россия сама отсюда уходит. Она не защищает нас. Отсюда в Москву, в администрацию президента, и в Сибирский федеральный округ идут официальные, очень хорошие аналитические бумаги. Но на нас никто не обращает внимания, нет никакой реакции.

Сергей Сафрин:

— Мы неоднократно писали президенту России, в его администрацию, что в Тыве геноцид, национализм… А в ответ получаем: «Поскольку ваше сообщение не содержит сути предложения, заявления или жалобы, то дать ответ по существу его содержания не представляется возможным». И таких ответов у нас десятки. Подписаны они советниками департамента письменных обращений граждан и организаций А. Воронцовым, И. Куровым и консультантом этого же департамента А. Черняком. На наши обращения не реагируют. Но поверьте, буквально пройдет два-три-четыре года, и здесь будет обвал, и будут только русскоязычные руководители ФСБ, МВД, ФСИН приезжать по назначению. Русскоязычного населения здесь не будет. Даже священники отсюда уезжают. За два года пять семей священников уехало. Епископ не может их удержать. «Мы не можем, мы боимся, у нас дети», — вот что они говорят.

Сергей Сафрин:

— Из-за чего у нас возник конфликт с Кара-оолом? Два года назад было тысячелетие успения святого Владимира, и в это время решили строить православный храм святого Владимира и ставить памятник. У нас ведь святой Владимир — покровитель и президента Путина, и патриарха Кирилла (Кирилл же от рождения Владимир). И тогда епископ сказал мне: «Сергей Викторович, надо храм построить в Туране святого князя Владимира».

Земля в Туране была ничья, там был лес, мы все оформили, районные власти выделили землю, мы поставили в известность главу правительства и стали строить. Но мы построили там еще и здание монастыря, и два придела. Надо это все содержать, а это уголь, это свет… Мы это взяли на себя. Это было в 2015–2016 годах. И у нас сразу же с правительством начались очень негативные отношения.

Я пошел к министру Килижекову (министр Тывы по регулированию контрактной системы в сфере закупок. — Е. М.), говорю: «Мы на все аукционы идем. Почему вы нас выкидываете с аукционов?» Он говорит: «Дана команда. Иди, договаривайся». Я говорю: «Я не буду договариваться ни с кем, я никому ничего не должен». Все это пошло из-за храма. Кара-оол устроил войну.

Я заявил, что если эта проблема не решится, а я награжден и Алексием, и патриархом Кириллом, я вынужден буду в Москве сдать эти ордена и медали, вот тогда, я думаю, моей ситуацией обеспокоятся, потому что это протест.

Недавно здесь была Нарусова Людмила Борисовна, я ей показал храм, после этого она разговаривала с Кара-оолом. Но результата пока никакого.

Я не участвую ни в каких политических партиях. Раньше я был депутатом. Но я ушел и занялся только строительством и помощью нашей православной церкви. Однако члены правительства (кто конкретно, боюсь называть) мне выговаривают: «А почему, Сергей Викторович, у нас тувинцы идут в православие? Почему вы Библию переводите на тувинский язык?» Это министры. Они говорят по телефону: «Вы ведете себя здесь некорректно, строя храмы».

Вот сейчас мы взялись строить храм в Сукпаке, в Туране я восстанавливаю храм и в поселке Сарыг-Сеп в Каа-Хемском районе. Если контракт берешь, то, конечно, есть прибыль. Мы зарабатываем деньги, это моя работа. Но мы оплачиваем все коммунальные услуги в храмах.

Еще в правительстве поняли, что я не даю им откаты. Они меня просили откатов порядка 20–30 %, а я им сказал: платить не буду из принципа.

Они поняли, что «Сельстрой» просто надо уничтожить, и тогда тема строительства храмов закроется. Больше ведь никто не спонсирует строительство церквей. Но мы построили не только церкви, но и первый в Тыве буддийский храм.

Ведь и тувинцев много ходят в церковь. И это ставится мне в вину.

Сергей Конвиз:

— Когда председатель правительства дал команду не допускать «Сельстрой» до тендеров госзаказов, то Сафрин сделал такой ход: он создал группу по анализу аукционной документации. И когда они объявляют аукцион и не допускают его до торгов, он делает анализ этих торгов, подает в ФАС. И там отменяют аукцион. Конечно, срываются сроки строительства. Бывает, что по одному объекту срывается заключение договора по два-три раза. И тогда Кара-оол прямо стал говорить, что «Сафрин не дает нам работать, он обращается в органы, срывает нам аукционы, и у нас все встало».

Сергей Сафрин:

— Не боюсь ля я, что меня убьют? Меня так Нарусова спросила. Мы с ней дружим. Мы хотели с женой в этом году отсюда уезжать. Но священники не дают благословения, говорят: «Ты еще не все закончил». Обязательно ли надо спрашивать разрешения у священника? Так положено.

Вот недавно пришел я утром на работу, а у меня ОБЭП и налоговая, выемка всех документов. Я говорю: «Что хотите? Я все объекты сдал, я все построил. Из налоговой проверку закончили, я уже заплатил там 2 млн штрафа. В мае этого года я перерегистрировал свое предприятие в Хакасии. Что вы хотите от меня?» А начальник отдела налоговой полиции Ондар Чечек Михайловна и говорит: «Председатель правительства сказал, — на что строите храм?» Я говорю: «Вам какое дело? У меня доход в Москве, я его имею право тратить». Она говорит:

Потом начальница республиканской инспекции говорит: «Сергей Викторович, к вам претензий на миллион рублей». Я говорю: «Какие проблемы. Заплатим». И все. Год назад мы с этим закончили, и они опять сюда, и опять: «На что? Где взял деньги? Тувинцы идут в храмы… Вы Библию переводите на тувинский…»

На встрече с Главой Тывы Шолбаном Кара-оолом мы спросили его о конфликте с бизнесменом Сергеем Сафриным.

Шолбан Кара-оол:

— Конфигурация Сафрина как человека, как предпринимателя… Что храм в Туране, что Воскресенский храм в Кызыле только он построил, — это неправда. Я все сделал для того, чтобы эти храмы были построены, прежде всего за счет своих решений, которые я принимал в его пользу по линии ФСБ.

Ко мне в 2012 году приходили сюда люди в масках, с автоматами, прежде всего из-за того, что у этого Сафрина возник очередной конфликт с государством, в данном случае с ФСБ, и он начал писать одну за другой бумаги, в том числе в РПЦ и везде, по поводу того, что ФСБ плохое. Пришло ФСБ ко мне в приемную и спрашивают: «Дайте нам журнал приема гостей. Когда и с кем руководитель Кара-оол встречался?» Тогда они выясняли, когда Сафрин ко мне заходил. За этим последовали вопросы, почему я в пользу Сафрина принял решение выделить средства для строительства дворца молодежи. Надо понимать, что Сафрин построил эти соборы, в том числе за счет наших государственных заказов.

Елена Масюк:

— Но Сафрин же вкладывал свои деньги?

Шолбан Кара-оол:

— Нет, неправда. Это было построено на госконтрактах. Он строил, и через это мы строили эти церкви.

Андрей Бабушкин:

— Но Сафрин сейчас даже оплачивает отопление церквей за свой счет.

Шолбан Кара-оол:

— Это тот самый случай, про который он должен всюду говорить? Позиция, которую он отстаивает, очень классно звучит. Он выставляет себя как человека, который построил церкви и за это пострадал. Это неправда. Мне очень не нравится, что он в свою ситуацию по предпринимательству всегда вставляет тему шантажа.

Андрей Бабушкин:

— А в чем шантаж?

Шолбан Кара-оол:

— Что якобы за то, что он построил церковь, его гоняют. Это неправда. Бизнес его только на госзаказах. Вот если бы он строил, например, коммерческое жилье и, зарабатывая деньги, строил церкви… Но в данном случае это не так.

Поверьте мне, в Тыве нет такого, что есть какой-то монстр, который кому-то ничего не дает. Здесь есть некое притеснение русских? Но тогда пусть тувинцы обращаются по поводу того, что их не допускают к предпринимательству. И так мы дойдем до ненормальной ситуации. Если раскладку по предпринимательству посмотреть, то, скорее всего, русских предпринимателей в разы больше, чем тувинцев. Это реальность Тувы. И это ни хорошо и ни плохо, это так.

Русский как иностранный

Сергей Конвиз:

— У нас уже давно в мэрии города на заседании правительства разговаривают на тувинском. Русский язык в районах преподают как иностранный. В школах все обучаются на тувинском языке. Но преподавание русского языка как иностранного недопустимо, поскольку русский является государственным языком. (При этом в Постановлении правительства Тывы об утверждении республиканской госпрограммы «Развитие русского языка на 2014–18 гг.» говорится о методиках обучения русскому как иностранному. — Е. М.). Молодежь совсем не владеет русским.

Вячеслав Ремезов:

— У нас 16 кожуунов и два городских округа. То есть глав районов и председателей исполкомов 36 человек, из них только один русский. Среди председателей администрации нет ни одного русского. Председателя суда ни одного нет. Ни одного заведующего районной поликлиникой. Из 165 директоров школ русских — 15 человек. В налоговой — нет русских. Все мероприятия, которые проводятся на государственном уровне, как правило, проводятся на тувинском, редко бывают двуязычными.

Сергей Конвиз:

— Сто двадцать три села в Тыве, и больше чем в ста селах вообще нет русских людей, нет общения на русском языке.

Зинаида Дехтяр, учитель русского языка и литературы, Заслуженный работник образования Тывы:

— Тыва в 1953 году начала Пушкина переводить на тувинский язык. У нас кафедра русского языка в университете, где нет ни одного русского преподавателя. Кто должен создавать русскоязычную среду? Руководители должны владеть двумя государственными языками. И вот это равенство языков в Туве не соблюдается. Чиновники демонстративно разговаривают на тувинском языке. Поэтому к русскому языку такое отношение. И, соответственно, к русским людям.

Сергей Конвиз:

— Бывает, мы допрашиваем свидетелей в суде, так вот студенты четвертого курса требуют переводчика. Потому что в университете тоже преподают на тувинском.

Сергей Сафрин:

— Молодежь приходит ко мне на работу устраиваться с родителями, знаете почему? Они не знают русского языка. И родители переводят детям.

Зинаида Дехтяр:

— Какую бы статистику ни приводили, есть один важный показатель. В ежегодном отчете Минобразования четко указывается, сколько классов с родным, не русским языком, и сколько с русским. Так вот с русским — мизерное количество. Отсюда и тот уровень образования молодежи, который есть в Тыве.

«Люди в возрасте прекрасно говорят на русском языке, а молодежь почти не знает русского, почему так происходит?» — спросила я главу Тывы Шолбана Кара-оола. «Это беда, — ответил он. — Я вступил в должность и постарался дать позиционирование к изучению русского языка. Первое, что мы сделали: создали на уровне первого заместителя министра образования должность государственного инспектора по русскому языку. На этой должности у нас учитель, которая отвечает за развитие русского языка.

Когда Путин инициировал программу «Земский доктор», то есть врачам, которые приезжают в село, государство выделяет 1 млн рублей, то мы попытались по аналогии сделать так для учителей — носителей русского языка. Мы им выделяем 1 млн рублей с нашего республиканского бюджета. Для нас это очень большие деньги. У нас с Иваново приехал молодой парень, год отработал и сказал, что больше не может, тяжело, климат… И рука не поднялась забрать у него этот миллион. А контракт был на три года. Но вот еще несколько девушек к нам приехали, работают в нескольких кожуунах. Сейчас таких пять учителей. Я если состоялся в жизни, то в том числе благодаря русским учителям. Мы им построили памятник — первым русским учителям. Вот это как раз наше отношение.

Потому что я сам вырос в этой среде, я в добром здравии и понимаю, что мы живем в большой России. У меня больше друзей русских, чем тувинцев, и я больше думаю по-русски, чем по-тувински».

Родня

Вячеслав Ремезов:

— Есть официальные, утвержденные Путиным, 24 критерия оценки губернаторов. Одиннадцать лет Кара-оол у власти. Тыва за эти одиннадцать лет занимает по многим показателям последние места.

Кара-оол пристроил всех своих родственников. Один родной брат в Верховном хурале сидит, негласный руководитель всего строительства. Помню, я зашел в Минстрой, а он стоит и дает министру указание: «Этому перечислить деньги, ты подождешь, а тебе столько-то». До сих пор он курирует все строительство и всю кадровую политику.

Дальше. Двоюродный брат — мэр города, 11 лет сидит на должности. Кызыл признан самым криминальным городом России. Один племянник сначала был сенатором, сейчас он у нас представляет Тыву в Государственной думе. Второй племянник 11 лет работает секретарем Центризбиркома. Я уж не беру более дальних родственников, которые тоже все на местах.

Простой человек устраивается, допустим, в милицию, так проверяют всю его подноготную, не дай бог, кто-то из родственников судимый. А тут родной брат Кара-оола судим за сбыт партии наркотиков — и ничего. Дочь судимого брата сначала стала судьей мирового суда, а теперь она уже в Кызыльском городском суде.

Проблему родственных связей члены СПЧ также обсудили на встрече с главой республики.

Елена Масюк:

— Ваши оппоненты, Шолбан Валерьевич, говорят, что вы в органах власти опираетесь на своих родственников.

Шолбан Кара-оол:

— Я не думаю, что что-то такое могли бы сказать. Факт, дайте мне хоть один факт.

Елена Масюк:

— Например, что мэр Кызыла Владислав Товарищтайович Ховалыг — ваш двоюродный брат.

Шолбан Кара-оол:

— Если хоть кто-то знает, как я к этому «двоюродному брату» отношусь, то навряд ли подумает о судьбе этого «родственника». В данном случае я все сделаю, чтобы он не избрался на следующий срок. Не из-за того, что мне апеллируют, что будто он мой родственник, а из-за того, что у меня есть накопившиеся претензии к его деятельности. Лично в его адрес.

В данном случае действительно фамилия Ховалыг — это фамилия моего рода по отцу (Кара-оол Валерий Ховалыгович) и фамилия рода мэра Кызыла. Но мы из разных родов, мы из разных кожуунов Тывы. Вот мой предшественник Шериг-оол Ооржак (руководитель Тывы с 1990 по 2007 год. — Е. М.) увлекался земляческими признаками, и Владислав Ховалыг как раз входил в администрации моего предшественника. Наверняка он там появился неслучайно, потому что его отец был именно с того района, откуда мой предшественник. У меня с ним никаких родственных связей нет.

Другое дело, его матушка училась вместе с моей мамой в педучилище. И когда моя мама проводит какие-то праздники, день рождения, наверняка он там появляется. И, более того, он особо не старается от этого дела отмежевываться, что он родственник. Предполагаю, что это для него тоже в определенной степени защита. Я думаю так.

Елена Масюк:

— А ваш родной брат возглавляет в Хурале Комитет по экономике…

Шолбан Кара-оол:

— Юрий Валерьевич Кара-оол — это мой родной брат, в законодательный орган власти он избирался по одномандатному округу. Я просил, чтобы он выиграл, он активный депутат. Мне вот так хватило, когда парламент находился в неуправляемости, когда сюда заходил депутат парламента со своей тетей (он главврач одного из лечебных учреждений, она тоже врач). Они со мной торговались: дайте нам 200 тысяч рублей, чтобы я проголосовал за бюджет. Я понял для себя, что надо парламентом заниматься, и там должны быть патриоты и вменяемые люди. С этой точки зрения считаю, что

Елена Масюк:

— А ваш второй брат был осужден за наркотики…

Шолбан Кара-оол:

— В 2007 году, когда я проходил утверждение на свою должность в администрации президента РФ, моего брата поймало ФСБ с коноплей. Я считаю, что это провокация. Но президент Путин, несмотря на это, меня пригласил по поводу моего видения ситуации в Тыве, что нужно предпринять для развития республики. Он между делом спросил: «По поводу брата как ты считаешь? Ты не замешан?» Я сказал, что считаю, что брат прожил очень правильные годы. Какой он вернулся после Афганистана, только мы знаем, что его спровоцировало поступить таким образом, что он побежал с коноплей… Я знаю, что это провокация чистейшей воды, знаю и исполнителей, которые это сделали. Я четко понимаю, что должен понести наказание. Это мой ближайший родственник. Я говорю: «Как считается необходимым». Президент поверил мне.

Буквально месяц тому назад вдруг очередная некая общественная организация выдвигает брата на какую-ту премию. Я побежал к нему и говорю: «Послушай, я тебя прошу, тебе нужно сейчас жить, приспустив глаза. И в связи с моей деятельностью, пожалуйста, постарайся, пока я на должности, не поощрять инициативы по поводу твоего появления в обществе».

Между тем это мой старший брат, один из самых активных людей республики, он был членом КПСС, возглавлял здесь тувинское отделение. В этом отношении вот такая у меня, к сожалению, семейная трагедия.

Андрей Бабушкин:

— Мне заключенные, отбывавшие наказание в ИК-4 в Тыве вместе с вашим братом, рассказывали, что он очень достойно себя вел в колонии, защищал права заключенных…

Шолбан Кара-оол:

«Тувинка»

Виктор Молин:

—Леонид Кара-оол отсидел всего полтора года, сейчас учит детей патриотизму, возглавляет здесь «Афганское братство». А что сейчас делается для уничтожения конопли в республике? Да ничего. Ловят таких, кто по несколько граммов продает, судят. А крупных дилеров никто не ловит.

Раньше даже школьники выходили собирать и сдавать коноплю, форму школьную на эти деньги покупали. А сейчас ее собирают в основном безработные… Производства же нет никакого в республике. Где растет эта конопля? Самое ближнее от Кызыла — 10 километров, в сукпакаских полях. Ее никто не уничтожает. Мы раньше в молодости занимались ее уничтожением, отряд был специальный, обрабатывали поля, окраины полей опахивали, чтобы конопля не росла. А сейчас же не сеют, сельхозполя пустуют, вот конопля и растет. Она по качеству лучше, чем чуйская, ее так и называют — «тувинка». В каких районах больше всего ее? В западных, где русскоязычного нет населения, и поэтому оттуда информации никакой не поступает. Это Чадан, Улуг-Хемский и Курухемский районы.

Шолбан Кара-оол:

— Тыву называют анклавом, где наркопреступления зашкаливают, где тысячи гектаров конопли. Моя задача заключается в том, чтобы максимально убрать доступность конопли, насколько это возможно. Я с детства помню, что эта трава росла везде, и никому в голову не приходило, что это наркотики. Но сейчас мы в разы уменьшили такие территории. Сейчас моя задача в том, чтобы эти территории засоренности коноплей хотя бы засеивались какими-то культурными насаждениями. Зерноводство если вести, то надо вести именно там. Потому что эта сорная трава растет именно в тех местах, где раньше что-то возделывалось.

Зерноводство здесь в советское время просто насаждалось.

Я помню, мы купили химикаты и попробовали затравить эту траву. А она еще лучше начала расти.

Я пытаюсь на сходах граждан поднимать этот вопрос, что надо стремиться к тому, чтобы самому освобождаться. На тувинском языке это более складно звучит. Я говорю о том, что другому человеку ты приносишь страдания, еще худшую для себя карму получаешь, и эта карма отражается на будущности твоих детей. То есть через религию, через обычаи пытаюсь это как-то состыковать. Самое главное, пытаюсь этим людям сказать о том, что в год у нас 800–900 человек за решетку садится. Говорю им, что вам кажется, что так быстро можно деньги заработать, а не целый месяц работать за 15–20 тысяч. А в реальности государство это оценивает как тягчайшее преступление — 7 лет и выше. Вот риторика, которую я веду.

Мост Шойгу

Сергей Сафрин:

— Шойгу был первым удостоен звания «Почетный гражданин Республики Тыва». Это самый главный человек, который руководит республикой. И это в том числе и его политика по вытеснению русских.

Елена Масюк:

— Шолбан Валериевич, ваши оппоненты говорят, что Тывой фактически руководите не вы, а Сергей Кужугетович Шойгу.

Шолбан Кара-оол:

— Это было бы здорово, если бы так. Но, извините, у него своих дел по уши. И это глупость полная, согласитесь. То, что он помогает, я этому безмерно рад, я всегда стараюсь это подчеркивать. Сейчас Сергей Кужугетович два вертолета покупает с Казанского вертолетного завода через частные фонды, через частные структуры, и это будет передано в нашу республиканскую собственность для санавиации. Но даже там, где он особо вроде бы и не помог, я все равно стараюсь подчеркивать его роль. Благодаря Шойгу Тыва имеет шанс на развитие. Он открыл здесь кадетское училище. Я представляю, каким плюсом это отразится на будущих поколениях.

Сергей Конвиз:

— Второго февраля нынешнего года сюда прилетел Шойгу и в университете говорит: «Я дал команду построить мост в Кара-Хаак через Большой Енисей. 1 мая парад буду принимать». Ну, и дана была команда — к 1 мая чтобы был мост». Его действительно построили. Автомобильный, нормальный 300-метровый мост.

А за два дня до 1 мая «Мост Шойгу» снесло. Его стоимость 40 млн рублей. Они не провели изыскания, они без исследований построили мост. Строило мост Министерство обороны. Сейчас будут новый строить. Никто не отвечает. Я встречаюсь с компетентными людьми,

Более того, здесь везде построены заимки, неизвестно за какие деньги, где бывают Шойгу и Путин. Основные заимки на Хемчике и на Тодже — это на озерах Ак-Аттыг-Холь и Чойган-Холь, в Пий-Хемском районе — станция «Тайга», местечко «Ловушка», а в Чаа-Хольском районе на реке Хемчик — резиденция «Долина Шанчи».

Зинаида Дехтяр:

— На самом деле мест для отдыха первых лиц здесь оборудовано значительно больше — их 47. Просто некоторые более мелкие и находятся на закрытых территориях.

Сергей Конвиз:

— Они оформлены на разные лица. К примеру, на Байсарова, который должен строить здесь железную дорогу Курагино — Кызыл. Руслан Байсаров (ЗАО «Тувинская энергетическая промышленная корпорация») получил бизнес Пугачева — «Енисейскую промышленную компанию» (Сергей Пугачев, банкир, бизнесмен, член Совет Федерации от Тывы (2001–2011 годы). Находится в международном розыске. — Е. М.) — добыча угля и строительство железной дороги. Местное население даже близко не пускают к этим заимкам.

Заимки начали строить при предыдущем председателе правительства Ооржаке…

Валерий Салчак:

— Шойгу с Кара-оолом познакомились, когда Шолбан Валерьевич был председателем Хурала, Заксобрания. И когда Шойгу приезжал, Ооржак особо не общался с ним, а все эти встречи брал на себя Кара-оол.

Сергей Конвиз:

— Шойгу хотел в 1989 году стать председателем Совмина Тувы, но его выдавил товарищ Ооржак и стал председателем… И с тех пор у них соперничество, нелюбовь.

Сейчас, когда президента привозят на заимки, вся республика на ушах. По Саяно-Шушенскому водохранилищу сюда приходит целая флотилия на обеспечение: вертолеты, самолеты, перекрывают все дороги… Теперь редко он приезжает, но в этом году несколько раз был.

Но красота там действительно изумительная, это надо посмотреть своими глазами. Когда все еще не было закрыто, мы ездили туда. Это заповедники. А теперь туда никого не пускают. Более того, шлагбаум поставили, человек стоит, охраняет. Круглый год охраняют, никогда не пускают.

Китайцы, Дерипаска, Пугачев и другие

Тувинская оппозиция критикует главу республики Шолбана Кара-оола не только за притеснение русских, кумовство, за развал экономики, но и за допуск китайцев к месторождениям редкоземельных металлов.

Например, китайская компания ООО «Лунсин» (входит в крупнейший горнодобывающий холдинг Китая Zijin Mining Group) на 25 лет получила земельный участок для добычи цинка, свинца и полиметаллов в районах традиционного природопользования, на землях оленеводов местного малочисленного народа тувинцев-тоджинцев. На оленеводческих землях также ведут работу две золотодобывающие компании.

«На самом деле из крайности в другую крайность нельзя впадать. Ведь идет промышленное освоение Тувы, — говорил на встрече с членами СПЧ Шолбан Кара-оол. — Если мы дадим все преференции, которые подразумевает федеральное законодательство, то я боюсь, что все тувинцы станут тувинцами-тоджинцами.

Десятилетиями я вижу одни и те же лица, которые по всем съездам представляют коренные народы. В Тыве то же самое. Люди, которые представляют якобы тувинцев-тоджинцев, на самом деле тувинцы, которые в основном живут в Кызыле. Люди сейчас этим профессионально занимаются. И, к сожалению, они оторваны от реальных оленеводов, их жизни, быта, потребностей, которые у них есть. Они в большей части в тренде тех вопросов, которые природоохранные общественные организации им навязывают. Но я хочу сказать о другом: регулярно здесь появляются иностранцы с какими-то намерениями. Вот был я в районе, смотрю, из палатки какой-то парень высокий выходит. Тувинцы же маленькие, а это такой длинный… Оказался американец, который живет там уже год, выучил язык, представляется этнографом. Оказалось, что он является сотрудником Всемирного фонда дикой природы. Я знаю, что по этим коренным и малочисленным народам очень тесно работают фонды. Притягивают людей под разного рода обращения. Как правило, эти обращения почему-то совпадают с местами размещения полезных ископаемых.

Вот я, например, китайцев уговорил каким образом: давайте две копейки будем мы вкладывать и две копейки вы. Создадим фонд поддержки оленеводов, 50 на 50, — продолжает глава Тывы. — Таким образом вместе с китайцами мы сформировали фонд поддержки оленеводов только лишь с одной целью — будут у тебя олени, будем тебе платить, лишь бы ты их не резал».

«Но многие местные жители, — говорю я, обращаясь к главе Тывы, — опасаются, что китайцы не остановятся, и будет дальнейшая экспансия Китая». «Это тоже политическая тема, — отвечает Кара-оол, — которую часто пытаются преподнести в своих интересах. Да, горно-обогатительный комбинат здесь построен китайской компанией, я считаю, что они большие молодцы, смогли это сделать. Я не верил. Эта компания на первом месте по добыче золота, цинка в Китайской Народной Республике.

«Вступив в должность, я постарался, чтобы они заключили со мной соглашение, в котором прописали, что жителей Тывы на комбинате должно работать не менее 70 %. Они это выполняют, — говорил на встрече с членами СПЧ глава Тывы. — Сейчас тувинцев там работает 861 человек. Средняя зарплата у них 40 тысяч рублей и т. д. То есть в этом отношении они молодцы, создали некое промышленное предприятие, которое дает рабочие места».

Но оппозиция и оппозиционно настроенные бизнесмены Тывы говорят, что китайцы не выполняют соглашение, что на предприятии в основном работают китайцы, что уничтожается уникальная природа. Да и жителям Тоджи от китайцев достались лишь мебельные тумбочки, холодильник, компьютер да канцелярские принадлежности для школьников. И еще тридцать тысяч рублей китайцы дали на партийные мероприятия местных «единоросов».

Виктор Молин:

— Тыва — это приграничная республика, и китайцев сюда вообще нельзя было пускать.

В Тоджинском районе нет российского радио, только китайское. Там одни китайцы. У них там больше тысячи человек работает. А сколько неучтенных? Погранцы ловят китайцев на границе с Монголией. Они по два-три месяца идут пешком и нелегально там живут.

Валерий Салчак:

— Интерес Кара-оола только экономический и финансовый. Он действительно очень часто туда ездит. Вот после поездки в Китай зимой этого года он в экстренном порядке собрал правительство для утверждения новой стратегии развития республики. И включили они в этот план продажу месторождений именно в южной части республики, на границе с Монголией (Деспенский золоторудный узел, Ургайлыгская золоторудная площадь, Кара-Хемское россыпное золото, Солчурское свинцово-цинковое месторождение, Кызык-Чадрское золото-медно-молибденовое месторождение, Карасугское месторождение редкоземельных металлов, Агардагский массив месторождения хрома). И рассчитано это только для китайских компаний. Понятно, что месторождения продает федеральный центр, но готовит всю почву местное правительство. Вот компанию Прохорова «Голевская горнорудная компания» не пустили сюда. Четыре года их здесь мурыжили, а китайцам дали зеленый свет.

Виктор Молин:

— У нас нет железной дороги. Хотя в 2011 году Путин и вбил здесь первый костыль железной дороги, соединяющей Красноярский край с Кызылом и крупнейшим угольным месторождением. Эту дорогу должен был строить Байсаров, но так и не построил. С одной стороны, это плохо, но с другой — это хоть немного сдерживает китайцев. Пока нет железной дороги, они полиметаллические руды в мешках, в огромных контейнерах возят в Абакан до «железки», а там уже в Китай. Китайцам нужна эта дорога, потому что тогда отсюда они вывезут все. Железная дорога уже начала строиться со стороны Китая через Монголию.

Сергей Конвиз:

Я не знаю, почему этого никто не понимает. У китайцев же выработана очень хорошая мирная стратегия завоевания территорий, и Тыва их интересует только потому, что это легкая добыча, где раньше был протекторат Китая».

Тыва — Москва