Утечка служебной записки Андрея Белоусова, в которой советник президента предлагает изъять в пользу бюджета 500 млрд рублей «сверхприбыли» российских металлургических и нефтехимических компаний, открыла в правительстве сезон охоты на деньги частного сектора. После переговоров с бизнесом от формальных механизмов налогового изъятия было решено отказаться. Министры рассудили, что эта инициатива плохо сочетается со стратегической задачей улучшения инвестиционного климата в стране.

Однако в контексте выполнения «майских указов»

Поэтому Минфин выступил в роли доброго полицейского, предложив компаниям из «списка Белоусова» добровольно потратить 300–500 млрд рублей на различные «общественно значимые проекты», портфель которых должен быть сформирован специальной рабочей группой к середине сентября.

Неформальные переговоры с «крупняком» — это лишь пробный шар в рамках масштабного инвестиционного плана властей. «Майские указы» предписывают правительству к 2024 году нарастить долю инвестиций в ВВП c 21% до 25%. По оценкам Минфина, для этого необходимо найти дополнительные 21 трлн рублей, причем 8 трлн из них бизнес должен будет обеспечить за собственный счет.

Какую-то часть из этой суммы можно будет вложить в корпоративные проекты — модернизационные программы, разработанные самими предприятиями, при условии, что они удовлетворяют требованиям «майских указов». Но от бизнеса, разумеется, потребуют и чисто «социальных» инвестиций в направлениях, которые укажет государство (вплоть до «глобальных мегапроектов», среди которых заведомо нерентабельные высокоскоростные железнодорожные магистрали Москва–Казань и Екатеринбург–Челябинск). Приоритетными считаются области ​инфраструктуры, экологии и цифровизации, хотя критерии отбора конкретных проектов на данный момент совершенно непонятны.

Взять, к примеру, национальный проект «Экология». По данным РБК, с конца июля до конца августа общая смета проекта выросла более чем в четыре (!) раза: с 1,55 трлн рублей до 6,4 трлн рублей. Что самое важное, 5,6 трлн рублей из них — средства из внебюджетных источников, то есть деньги госкомпаний и частного сектора, которые те должны будут потратить на внедрение экологичных технологий.

Похожие пропорции сохраняются и в других приоритетных направлениях. Внебюджетное финансирование госпрограммы «Цифровая экономика» в 2019–2024 годах может составить 1,5 трлн рублей — больше половины от общего объема расходов (2,7 трлн рублей). Хотя изначально сумма, которую были готовы выделить заинтересованные в программе частные компании, составляла всего 350 млрд рублей, пишут «Ведомости». В плане строительства инфраструктуры на 7 трлн рублей из бюджета планируется потратить меньше половины.

Правительство обещает создать специальные инструменты для привлечения частного финансирования, включая судебные механизмы защиты капиталовложений, льготное кредитование, госзаказ и налоговые вычеты. Компании, которые инвестируют в нацпроекты, получат иммунитет от изменений регулярной среды: некие гарантии того, что новые «служебные записки» с прорывными фискальными инициативами в ближайшее время их не коснутся.

Сейчас частники далеки от того, чтобы выстраиваться в очередь и реинвестировать свои прибыли на нужды нового госплана. Принятие очередного закона о защите капвложений вряд ли радикально изменит бизнес-климат в стране. Впрочем, компаниям уже намекнули на то, что альтернативой «добровольным инвестициям» может стать экспоприация доходов «уклонистов», а это позволяет государству при необходимости вести диалог на других тонах.

Эта история показывает, что подходы Белоусова и финансово-экономического блока правительства различаются, скорее, по форме, чем по содержанию, хотя отказ от идеи изъятия и подается публике как взаимовыгодный компромисс. Просто советник президента, близкий к «Столыпинскому клубу» — открытый сторонник государственного дирижизма, в то время как Минфину комфортнее описывать происходящее в терминах гибкого государственно-частного партнерства.

Что заставляет задуматься о том, какую именно экономическую программу все-таки реализует президент.