Уже в довольно значительном корпусе статей, посвященных нефутбольным итогам чемпионата мира, авторы отмечают, что главным сюрпризом этого по масштабам и значимости вселенского мероприятия стала «атмосфера, дружбы и сотрудничества, которая царила…». Ну, да — царила, не поспоришь. Восхищенные оценки, которыми сегодня пестрят репортажи с места события, вполне искренни и честны. И все иностранные журналисты, с которыми мне удалось побеседовать в эти дни, прежде всего говорят о том, как поражены увиденным в России болельщики из их стран. Реакция это, как мне кажется, вполне предсказуемая. Представьте себе, что вы отправились в Антарктиду, запаслись теплыми вещами и лекарствами от простуды, по самые глаза замотались в шарф, а когда спустились на берег, обнаружили там тропический лес, палящее солнце и обезьянку на ветке. (Про обезьянку я, кажется, зря упомянул. Не надо искать тут никаких аналогий!) Наверное, вы будете несколько обескуражены.

Не думаю, что все семьсот тысяч футбольных болельщиков, что нынче по воле ФИФА оказались внутри периметра границ Российской Федерации, ожидали, что толпы русских фанатов начнут лупить их прямо в таможенных зонах аэропортов. Но определенные опасения, разумеется, были. Зиждились они на представлении о том, что общественная атмосфера нынче в России мало способствует проведению веселого и даже временами буйного праздника с уличными гуляниями и карнавалами. И уж кому, как не нам с вами, знать, что опасения эти были вовсе не беспочвенны —

Такое состояние административно-гражданских отношений, разумеется, не способствует созданию благоприятной общественной атмосферы…

Понятно, что российским властям важно было создать на время проведения чемпионата иллюзию открытого, свободного, благожелательного общества, готового с распростертыми объятиями принимать дорогих гостей. Отдадим им должное — данная задача с блеском решена. Впрочем, и это было наглядно продемонстрировано, добросердечность наша имеет четко очерченные границы. Можно пить, гулять и веселиться сколько угодно, но стоит совершить некий политический жест, позволить себе высказывание, выходящее за рамки формата мероприятия, как тут же получишь по рукам, если не по зубам. Хорватский защитник Домагой Вита со своим выкриком «Слава Украине!» не просто подвергся административным санкциям ФИФА, четко сработавшей в данном случае, как футбольный подотдел администрации президента, но и оказался освистан стадионом на следующем матче.

Было ли такое поведение на трибунах инспирировано политическим начальством? Нет, конечно. Но оно было спровоцировано пропагандистской машиной — накануне на всех федеральных каналах этот «враждебный демарш хорватских фашиствующих элементов» был разобран тщательнее и подробнее, чем итоги матча Россия–Хорватия.

На первый взгляд кажется, что, несомненно, послужил. Судите сами — Россия продемонстрировала, что является страной, не просто способной с технической точки зрения вполне сносно организовать сложное и масштабное мероприятие, но и погрузить его во вполне адекватную атмосферу, ничем, по сути, не отличающуюся от той, что царит на подобных турнирах в любых точках цивилизованного мира. Но может ли это гигантское театральное представление сгладить впечатление от той агрессивной внешней политики, что наша страна проводит на международной арене в последние годы? Послужит ли она хотя бы частичной отмене санкций? Поспособствует ли ослаблению изоляционных процессов, возвращению России в приличное международное общество? Вернет ли уважение и дружбу соседних стран?

С моей точки зрения, ответ на все эти вопросы однозначно отрицательный. Этот полустанок наш политический локомотив давно проскочил на всех парах — теперь уже не важно, что президент Франции Макрон сидит в ложе для почетных гостей на российском стадионе. Франция все равно останется в общем русле пусть не однородной, но уже вполне солидарной политики Западного мира в отношении России.

А что насчет «внутреннего рынка»? С одной стороны, месседж «я добыл вам вселенский праздник» выглядит, конечно, мощно. Но люди-то — не идиоты. Они прекрасно понимают, что праздник закончится, мексиканцы уедут, и мы опять останемся лицом к лицу с администрацией, хоть в форме, хоть в штатском, озабоченной только одной проблемой — как бы из населения выдоить побольше, сохраняя при этом его покорность и безропотность. Кстати говоря, гипотеза, что общенациональный драйв, испытанный за этот месяц, неожиданное осознание себя частью большого и совсем необязательно враждебного мира может послужить преодолению этой самой традиционной покорности и безропотности, тоже вполне имеет право на существование.