5 лет назад в «Новой» был опубликован текст под заголовком, суть которого — злость и беспомощность: «Мы ставим точку». Точку в расследовании убийства Юрия Щекочихина. К тому времени — 10-летие со дня гибели — журналисты «Новой» и друзья Юры сделали все возможное и даже немного невозможного, чтобы найти убийц.

Следствие трижды открывало и закрывало уголовное дело, чтобы в итоге не установить даже сам факт убийства — нет, утверждали следователи, состава преступления. И по-прежнему официальная версия смерти: Юра умер сам, но только от черт знает какой болезни. Либо не смогли отыскать истинную причину, либо не захотели… А скорее всего, то и другое вместе.

После отравления в британском Солсбери российского разведчика и перебежчика Сергея Скрипаля и его дочери, когда британское следствие идентифицировало орудие преступления как боевое отравляющие вещество из серии «Новичок», всплыли материалы уголовного дела об убийстве в 1995 году банкира Ивана Кивелиди, который был отравлен примерно тем же. ОВ было нанесено на телефонную трубку в рабочем кабинете бизнесмена, который, взяв ее, стремительно скончался, как и его секретарь. Отравление получил и сотрудник опергруппы, приехавший на место происшествия.

В материалах дела, которые суд рассматривал аж в 2007 году, есть удивительные показания: признания химика Леонида Ринка о том, что еще в середине 90-х он торговал этим ядом, продавая сверхсекретное оружие, например, чеченским криминальным авторитетам. И «Новичок», который продавали чуть ли не из гаража, — не просто яд, а бинарное ОВ. Суть его в том, что оно состоит из двух безвредных компонентов, но вот соединение их в организме приводит к безусловной смерти. Именно таким ядом и был отравлен Кивелиди.

Кстати, по злой иронии судьбы (а, может, ирония тут и не при чем),

Здесь хотелось бы обратить внимание на временную привязку. Именно в тот период, когда закрывали-открывали уголовные дела по факту убийства Щекочихина, в Генеральной прокуратуре, а затем и в Следственном комитете как раз заканчивали следствие по делу Кивелиди. И руководство ГП, с которым мы встречались, высказывая наши предположения, и руководство СК, которому мы давали официальные показания, не могли не знать об установленном факте — секретные отравляющие вещества из военной программы еще в середине 90-х попали на черный рынок. Но это знание будто бы заставляло следствие делать все наоборот — для того, чтобы причина смерти Щекочихина оставалась не установленной.

Мы говорили следствию: известно, что утечка отравляющих веществ была неодноразовой — у нас были тому подтверждения. Один из высокопоставленных и весьма информированных генералов спецслужб (не называем фамилий, поскольку не хотим уменьшить шанс найти виновных — Ред.) даже согласился на адвокатский опрос по этому поводу. И рассказал, что

Он сообщил, что это как раз-таки и был бинарный яд (почему это важно — читайте ниже). Затем наш источник передумал давать официальные показания и забрал себе оригинал адвокатского опроса, на котором стояла его собственноручная подпись. Как представляется, вряд ли он передумал сам — люди такого уровня не совершают поспешных поступков, под которыми лично расписываются.

За что?

С осени 2002 года Юрий Щекочихин попал в воронку событий, каждое из которых могло стоить жизни. Именно его усилиями было реанимировано «дело «Трех китов», и президент Путин в первый и пока последний раз в истории России назначил независимого прокурора для его расследования. Это дело касалось гигантского потока контрабанды, который крышевали высокопоставленные сотрудники ФСБ. После того, как расследование возобновилось,

Кроме того, Юрий Щекочихин занимался обменом пленных и заложников второй чеченской войны — а это тот еще рынок.

Далее. Он вместе со своими коллегами-депутатами готовил доклад, который должен был стать основой протокольного обращения пленарного заседания Госдумы к президенту РФ. Его суть: требование отставки двух заместителей генерального прокурора, которые, по мнению депутатов, блокировали расследования наиболее громких коррупционных дел, касающихся высокопоставленных чиновников (после смерти Щекочихина об этом забыли).

В июле 2003 года Щекочихин должен был выехать в США, где сотрудники ФБР обещали передать ему материалы расследования махинаций с «грязными деньгами» в рамках дела «Бэнк оф Нью-Йорк», поскольку официальные чины Генеральной прокуратуры отказались принимать документы.

И это — только основное, а ведь были еще расследования по теракту на Дубровке и взрывов домов в Москве, попытки разобраться в том, куда пропадает оружие, направленное в Чечню, и многое другое. Слишком много миллиардных мозолей было оттоптано, чтобы выстраивать версии, касательно заказчиков его убийства.

7 вопросов к следствию, на которые мы так и не получили ответа:

1. Куда делся последний, предсмертный, анализ крови Юрия Щекочихина? Забор крови осуществляли медицинские работники МВД, вызванные по просьбе администрации президента. О том, что этот факт все-таки имел место быть, а уж тем более о том, что этот анализ выявил, в материалах уголовного дела нет ни слова.
2. Почему экспертов-паталогоанатомов дезинформировали перед исследованием, сообщив, что они будут препарировать тело участника Великой Отечественной войны (Юра родился в 1950-м году) и ликвидатора Чернобыльской катастрофы?
3. Почему никто не отреагировал на наши показания следствию о том, что спустя несколько лет после проведения исследования к нам пришел один из ведущих экспертов в области судебной медицины, принимавший участие во вскрытии, который сообщил, что заключение — липа, и что, по его мнению, причина смерти — отравление бинарным (помните?) отравляющим веществом?
4. Почему тело Щекочихина было так забальзамировано, что исследование, проведенное после эксгумации, не смогло даже определить полный состав бальзамирующего раствора, чтобы отделить его составные части от других веществ, оставшихся в организме? Кстати, состав этого бальзамирующего вещества так и остался неизвестным, а все специалисты, имевшие отношение к обработке тела, либо умерли, либо уехали из страны, потерявшись в разных странах и весях.
5. Как так получилось, что медицинская карта Щекочихина была утеряна в Кунцевской прокуратуре, сотрудники которой проводили доследственную проверку по факту смерти государственного деятеля? Говорят, что уборщица выбросила… Где эта уборщица, почему ее не допросили? И опять-таки, кстати, следователь, проводившая эту проверку и вынесшая постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (дочь высокопоставленного сотрудника Генеральной прокуратуры), после этого резко пошла вверх по карьерной лестнице, перешагнув сразу через несколько ступенек.
6. Почему не были произведены выемки из Центральной клинической больницы, раз медкарта утеряна? Вернее, выемки произвели, но лишь после третьего возбуждения уголовного дела — спустя 7 лет. Естественно, многие документы были уже уничтожены, как то: лабораторные журналы, журналы назначений, записи о выданных лекарствах.
7. Как можно было (четырежды) отказывать в возбуждении уголовного дела, если даже в первоначальном акте вскрытия указано: агент (то есть некое вещество), вызвавший такую реакцию организма и приведший к смерти, не установлен?

Спецоперация «Эксперт»

Многие из тех, кто так или иначе имел отношение к расследованию, постоянно пытались намекнуть где-то в коридорах на то обстоятельство, что они ничего сделать не в силах, но все понимают. И врачи в больнице, и эксперты… Благодаря последним нам удалось добыть образцы тканей, полученных после эксгумации. Мы надеялись на западных специалистов. Нашли их и получили заключение. Суть его сводится к нескольким убийственным для нас обстоятельствам.

Во-первых, если бы полноценное исследование было проведено сразу, причину смерти установить бы смогли. Теперь же — спустя много лет — даже сверхсовременные методики помочь не могут ничем.

Во-вторых, исследования в России проводились какими-то допотопными способами. Судебный токсиколог Патрик Кинц так и сказал нам: будто бы цель исследований была в том, чтобы ничего не найти.

История отравлений в России

Откровения химика Ринка, работавшего на полигоне Минобороны в Шиханах («Новая газета» от 6 апреля этого года) заставляют на многое посмотреть с другой точки зрения. Ринк, проходивший сначала подозреваемым, а затем свидетелем по делу об убийстве банкира Кивелиди, в итоге признался в том, что продавал сверхсекретные опытные образцы химического оружия на сторону.

Кто эти Рябов, К. и Таланов — неизвестно. А Ринк так и не был привлечен к уголовной ответственности, остался только свидетелем. Выяснилось, что убийство Кивелиди, которое было совершено с помощью вещества, похожего на то, чем торговал химик, произошло раньше этой сделки. Почему к Ринку не возникло вопросов по самому факту продажи и, судя по всему, разглашению государственной тайны, — большой вопрос. Мало того, ныне этот человек выступает на государственном телевидении в качестве эксперта по делу Скрипалей, которых, напомню, также, по версии английского следствия, отравили веществом подобного типа.

Однако вся эта история с Ринком наводит на определенные предположения, которые проверять надобно не только нам, журналистам. А именно: и до Ринка кто-то приторговывал боевыми отравляющими веществами. В силу того, что никакого расследования именно по этому поводу, судя по всему, не проводилось (ведь не сидят же на зоне покупатели зелья), можно предположить, что «лавочка» так и не была закрыта. Но ведь не только Шиханы — место, где производили и испытывали боевые отравляющие вещества…

• Банкира Кивелиди убили в августе 1995 года. Следствие по этому делу закончилось в 2006-м.

В промежутке между этими датами произошло еще несколько загадочных и трагичных событий.

• В апреле 2002 года погиб один из руководителей чеченских боевиков Хаттаб (Черный араб).

Некий человек доставил ему письмо, Хаттаб его вскрыл и спустя непродолжительное время умер. Как говорят, от остановки дыхания (см. характерные признаки отравления Скрипалей). Устойчивая версия: это была операция российских спецслужб. ФСБ не опровергало этого, но и не подтверждало.

И тут следует направить читателя в начало статьи, чтобы еще раз вспомнить показания нашего информатора из числа генералов правоохранительных органов, который рассказывал о потерянных по дороге в Чечню ампулах с ОВ. Был ли это один тип яда или несколько — неизвестно.

• В июле 2003 года погибает Юрий Щекочихин.
• В апреле 2004 года в СИЗО Волгограда странной смертью умирает чеченский авторитет Леча Исламов (Борода).

Известно, со слов адвоката, что в Пятигорске перед этапом к нему пришли некие опера — попить чаю. Итог: выпадение волос, волдыри по всему телу, синдром моментального старения. Смерть признана естественной.

И тут, конечно, можно немножко скатиться в теории заговоров. Это, я думаю, позволительно, поскольку никакие следственные органы подобными совпадениями вовсе не интересовались.

Исламов — член Лазанской преступной группировки, работавшей под крышей сотрудника/агента ФСБ Макса Лазовского, убитого в 2000 году после выхода из тюрьмы. Первые взрывы в Москве (автобус на ВДНХ и подложенная бомба на Яузском мосту) — дело рук именно этой группировки. Луговой, обвиняемый властями Великобритании в отравлении экс-чекиста Литвиненко, и остальные участники знаменитой пресс-конференции по поводу подготовки покушения на Бориса Березовского — сотрудники того же подразделения, к которому был приписан Лазовский (УРПО под руководством генерала Хохолькова, которое занималось разработкой лидеров преступных сообществ). А спустя несколько лет один из авторитетов Лазанской ОПГ — Лом-Али Гайдукаев — становится организатором убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской. После чего группировка была зачищена.

Один из ее лидеров — Мовлади Атлангериев — похищен в центре Москвы в январе 2008 года, другой — Мустафа Шадаев — расстрелян вместе со своей охраной за несколько месяцев до убийства Политковской.

Безусловно, между всеми этими событиями может и не быть никакой связи, однако их плотность наталкивает на мысль, что подобную вероятность стоит хотя бы проверить.

• 2004 год принес и еще одну знаковую смерть. В сентябре при загадочных обстоятельствах умер бывший охранник мэрии Санкт-Петербурга и Анатолия Собчака Роман Цепов (Бейленсон), который был связан со многими теневыми фигурами Северной столицы.

Его охранное предприятие оказывало услуги не только городским чиновникам, но и криминальным авторитетам. Симптоматика болезни: синдром постоянной усталости, отказ внутренних органов, поражение спинного мозга и — стремительная смерть. Официальная версия — гибель от естественных причин.

И потому до сих пор неясно: кто, когда, в каком количестве и кому продавал ампулы со сверхсекретными ядами, остались ли они у кого-то на руках и где еще были использованы. Почему-то кажется, что дело об отравлении Скрипалей на один из этих вопросов отвечает: проданный яд по-прежнему неподконтролен российскому государству.

Так что, как мне кажется, стоит все-таки возбудить уголовное дело не по факту загадочных смертей, случившихся в начале 2000-х, а по факту утечки боевых отравляющих веществ. Тут дело не только в том, чтобы «отмыться» от отравления Скрипалей. Ведь никто не знает, осталось ли на руках у неизвестных лиц что-то, что может еще кого-нибудь отравить — ведь это что-то только для того и предназначено.