Главная проблема Кумина — ​его хроническая неизвестность. Он был депутатом Мосгордумы на стыке десятилетий, потом пять лет пробыл в Госдуме, был первым зампредом Комитета по финансовому рынку. В 2017 году его позвали в совет директоров находящегося в процессе санации банка «Солидарность». Но ни на одном из постов Кумин старался не привлекать к себе лишнего внимания. В ходе выборов мэра Москвы сделать это будет сложнее.

Корреспондент «Новой газеты» встретился с Куминым, чтобы выяснить, с каким настроем он и его избирательный штаб во главе с Захаром Прилепиным отправляются на борьбу с Сергеем Собяниным. Встреча проходила в кафе Центрального дома литераторов на фоне снующих туда-сюда женщин-официанток в форменных фартуках, напоминающих о высоком советском стиле. Звуковое сопровождение — ​компания подвыпивших писателей за соседним столом, поющая песню «Старый клен стучит в окно» под аккомпанемент мобильного телефона.

«Тараканьи бега»

— Почему партия выдвинула в кандидаты вас, а не Елену Шувалову, которая победила на праймериз?

— Мы должны жить исходя из политических реалий. Есть драконовское федеральное законодательство, которое зовется муниципальным фильтром — ​в принципе, малопроходимым. Елена Шувалова заняла позицию: власть обязана дать нам пройти муниципальный фильтр, а если этого не произойдет — ​КПРФ не должна участвовать в выборах.

Но есть и другая позиция: если партия не будет участвовать в выборах мэра Москвы, ее усилению это не поспособствует. И в такой ситуации подходить с позиции ультиматума к московским властям, которые реально контролируют ситуацию с фильтром, — ​это самоубийственная политика. За этим сразу последует недопуск на выборы. Шувалова считает, что это не страшно, но у партии в целом — ​другое мнение. У нас и так сложности: на прошлых муниципальных выборах мы потерпели очень чувствительное поражение и откатились назад. Нам надо укреплять свое влияние и восстанавливать репутацию партии, которой доверяют москвичи. Мы должны на этих выборах ее вернуть.

— Говорят, вас продвигал лично Зюганов, а в КПРФ, как в анекдоте: есть только его мнение и неправильное.

— Геннадий Андреевич действительно предложил мне баллотироваться — ​исходя из тех соображений, о которых я рассказал. Во многом это и его видение ситуации. Зюганова редко подводит политическое чутье. К тому же московское отделение партии не в лучшей своей форме, и сейчас нужен объединяющий кандидат: нельзя действовать только от имени КПРФ. Нужно создавать широкое объединение, ядром которого будет партия, но в коалиции со всем спектром народно-патриотических сил. Должны быть и «Левый фронт», и Объединенная коммунистическая партия, и «Рот-Фронт», и профсоюзы, и патриотические общественные деятели, как те же Захар Прилепин и Максим Шевченко — ​руководители моего штаба. Такая коалиция уже создана: 23 июня мы провели конференцию инициативных групп Москвы и социальных активистов под названием «МосСовет‑2018» (было около 500 человек), так что сейчас мы объединены со всеми, кто реально борется [с московской властью].

— Это правда, что вы спонсор партии?

— Я занимаюсь в партии… (ненадолго задумывается) проектами, которые сложные и требуют интеллектуальных затрат, временных затрат и иногда финансовых затрат. Я всегда был там, где сложно, а сегодня сложно в Москве. Все участники, в том числе и я, будут задействовать свои ресурсы. Поэтому если рассматривать это понятие в широком смысле — ​то да, я спонсор.

— То есть вы будете искать деньги или свои вкладывать?

— У меня таких денег нет, выборы — ​мероприятие затратное. Мы должны будем собрать пул людей, которые профинансируют кампанию. Как модно сейчас говорить, будем заниматься фандрайзингом (улыбается).

— В каком состоянии сейчас ситуация с прохождением муниципального фильтра?

— По состоянию на сегодняшний день (28 июня. — ​В. П.) мы собрали около шестидесяти подписей. Мы обратились с открытым письмом к независимым муниципалитетам с просьбой проявить политический прагматизм и обменяться подписями там, где это возможно. У КПРФ же только 20 районов собственных. Но эти 20 подписей мы готовы передать другим партиям, чтобы получить поддержку из других муниципалитетов.

Кроме того, неплохую инициативу дал Венедиктов, когда предложил организовать встречи с Ассоциацией муниципальных депутатов, и сейчас у нас там тоже идет сбор подписей. Понятно, что все это в каком-то смысле условность, но она позволяет решить главную задачу — ​участие в выборах.

— Сколько среди подписантов представителей «Единой России»?

— Не могу дать статистику, но в основ­ном пока подписи ставят независимые депутаты. Подписей единороссов крайне мало, но по мере приближения к планке (для прохождения фильтра нужно набрать 110 подписей депутатов из трех четвертей муниципалитетов. — ​В. П.) их количество, наверное, увеличится.

— Эти встречи с депутатами из другой партии —​по сути, ярмарка, на которой вы продаете себя. Вас как политика это не унижает?

— Честно говоря, это похоже на тараканьи бега. Муниципальный фильтр — ​вообще пример топорного законодательства. Но отменено оно может быть либо федеральным законом, либо протестами народных масс. Мы все-таки выступаем за то, чтобы неадекватность этого законодательства стала очевидна в правовом поле.

«Федеральная повестка работает против жителей»

— Когда Сергей Собянин заявил, что пойдет на выборы, он привел один аргумент против своих конкурентов. Мол, если придет другой человек, то все планы и проекты, которые запущены прежней администрацией, будут нарушены —​и будет хаос. Вы же в одном из своих интервью говорили, что намерены «навязать мэрии свою повестку дня». Это то, о чем говорит Собянин?

— Все зависит от того, по каким вопросам. По вопросам бесконтрольного строительства парковок — ​будем навязывать свою повестку. По вопросу сворачивания медицины в пользу частной — ​будем навязывать и бороться с этим. По вопросу навязывания интересов строительного комплекса — ​намерены вмешиваться. По вопросу бесконтрольной траты бюджетных средств — ​намерены навязывать свою повестку. Мало кто отрицает, что проходит большая работа, в Москве видны позитивные изменения. Но мы говорим о секторах, которые нуждаются в совершенствовании, и это видно невооруженным глазом. Наша повестка — ​это передача бюджетных денег на места муниципальным депутатам. Наша повестка — ​это стоп парковкам в таком виде и интересам строительных компаний. Думаю, это поддержит каждый москвич, и наше вмешательство — ​не то, что рушит основы политики городских властей.

— Вы понимаете, что если станете мэром, то вам придется оправдывать действия федеральных властей? Мэр Москвы —​это же не только про строительство и парковки. Например, нужно будет оправдать пенсионную реформу.

— Мы не намерены ничего оправдывать. Сейчас для любого избранного мэра наступает испытание. Федеральная повестка не просто непопулярная, она… (задумывается и подбирает слово) незаконная и работает против жителей страны. Это наше твердое партийное убеждение. Легко соглашаться с федеральным центром и быть для него удобным, но очень трудно ему противостоять. Пример Лужкова показывает, чем это заканчивается.

— Но это же не входит в интересы того же Кремля. Зачем им в столице человек, который будет фрондировать все, что приходит от них?

— [Присутствие на должности мэра человека с такими убеждениями] — ​повод пересмотреть пенсионную реформу. Если не повышать пенсионный возраст в Москве и оставить все как есть, то нужно будет тратить в год 180 миллиардов рублей. Для бюджета города — ​вполне подъемные средства. Нужно просто иметь мужество сказать «нет», и в случае принятия федеральных законов не нарушать их, а просто за счет внутренних ресурсов компенсировать людям разницу. Таких вопросов будет еще масса, и мэр Москвы всегда должен защищать своих граждан.

— У Собянина нет этого мужества?

— Есть. И политического веса у него достаточно. Решится ли он противостоять федеральному центру — ​не знаю. Но вне всяких сомнений, делать ему это будет надо.

— В столице есть еще одна ключевая фигура —​это Навальный. Вы к нему как относитесь?

— В 2013 году Алексей Навальный предложил Москве что-то действительно новое, свежее и интересное — ​и горожане очень серьезно отреагировали. Но с того момента утекло много воды. Сегодня представитель Навального Илья Яшин показал неспособность к какой-либо конструктивной политической борьбе, и его выдвижение окончилось полным фиаско. Сегодняшние позиции Алексея Навального в Москве как минимум до конца неясны. Но люди, которые голосовали за него и за Ивана Мельникова в 2013 году, голосовали на самом деле против московской власти. Количество противников власти с тех пор не уменьшилось, а количество сторонников — ​не увеличилось. Так что у нас есть все шансы — ​особенно учитывая, что есть запрос на новые молодые политические фигуры.

— Вопрос в том, будете ли вы позволять Навальному и его сторонникам митинговать на Тверской?

— Я считаю, что одним из главных плюсов Конституции является свобода собраний — ​и мэрия Москвы должна это учитывать. Но если идет откровенная провокация по принципу «ставлю невыполнимые условия, а потом пользуюсь отказом», КПРФ против этого. Не нужно переходить грань, за которой идет политический шантаж. В целом свободу собраний гражданам мы давать будем.

Он не Грудинин, он другой

— По прикидкам социологов, коммунисты в Москве могут занять второе место с 12% голосов —​но это едва ли не максимум. На что вы рассчитываете?

— Наша задача — ​это второй тур. Политически это возможно, поскольку мы рассчитываем получить голоса тех, кто в 2013 году отдал их Навальному и Мельникову. В совокупности это поч­ти 40%.

— Второй тур выглядит фантастикой просто потому, что у Собянина аргументация нагляднее. Вот в августе он собирается открывать сразу семь станций метро. И что ему на это возразить?

— Возразить можно много что. Строим — ​да не так. Делаем метро — ​но очень дорого. Но не хотелось бы вступать в критиканство. Нужно адекватно оценивать работу действующего мэра, но просто мы хотим предложить более социальную и даже — ​не побоюсь этого слова — ​социалистическую повестку. И успех мэров-социалистов в европейских городах — ​Лондоне, Париже, Берлине — ​убедительно доказывает верность этого направления. Социалист лучше справляется с обязанностями мэра, и социалистическая Москва — ​это Москва завтрашнего дня. Вопрос в том, произойдет это 9 сентября или, скажем, в 2023 году.

— Давайте представим гипотетически второй тур. Вы думаете, что вас поддержат сторонники условного Дмитрия Гудкова или Сергея Митрохина?

— Мы готовы поддержать тех, кто выйдет во второй тур. Думаю, и нас поддержать тоже готовы.

— Основная проблема, которую эксперты выделяют в вашей кандидатуре, —​это отсутствие хоть какой-либо известности. И многие называют вас «Грудининым номер два», который идет на выборы только в качестве спойлера.

— Пример Грудинина показывает, что известность ноль процентов по состоянию на 15 декабря 2017 года обернулась стопроцентной известностью и значительной популярностью по состоянию на 15 марта 2018 года. Это в принципе феномен. Повторить его нам, думаю, не удастся, из-за того что это все-таки не федеральные выборы, хоть и близко к ним, но вопрос известности мы решим. Большое значение будет иметь, что мы предложим в повестке дня. Если мы сможем убедить москвичей, СМИ быстро решат задачу узнаваемости.

Здесь можно сказать: когда бежит один бегун — ​у него стопроцентная известность. А когда появляются другие бегуны и достигают результата, начинают спурт на финише — ​известность всегда возникает у тех, кто был на втором плане. Сборная России вот это доказала первыми двумя матчами на чемпионате мира по футболу.

— Сборная России потом проиграла.

— Значит, не смогли убедить (смеется).

— Справедливости ради, известность к Грудинину пришла за счет Life News. Вас не пугает перспектива вступить в медиавойну?

— Мы намерены в ходе своей кампании жестко ставить вопросы, которые интересуют московских жителей. Мы думаем, что за это нас по голове тоже гладить не будут, а политическая борьба подразумевает и жесткие приемы. Но хочется надеяться, что состав кандидатов на выборах будет способствовать диалогу, а не личным оскорблениям. По крайней мере, мы это точно делать не будем.

— Зарубежные счета у вас есть?

— Нет (улыбается).

Прилепин, Шаргунов и современность

— В некоторых регионах КПРФ демонстративно снимает своих кандидатов с выборов, поскольку не хочет быть спойлером у «Единой России». Не кажется ли вам, что это более акцентированный политический жест, показывающий проблемы с системой, чем попытка надеяться на второй тур?

— Еще сто лет назад был спор ликвидаторов и отзовистов. Стоит вопрос: участвовать в заранее срежиссированных выборах или не участвовать. Мы считаем, что надо участвовать, а в московских выборах — ​в любом случае. Не очень хорошо бойкот выборов оборачивается и в других регионах. Могу привести в пример Улан-Удэ. От нас в главы Бурятии в 2017 году пошел Герой России, командир бурятского ОМОНа, член Совета Федерации Вячеслав Мархаев. Не прошел муниципальный фильтр (по версии СМИ, Мархаев сам отказался от помощи кандидата от партии власти Алексея Цыденова в прохождении фильтра. — ​В. П.), а на этом фоне появился человек из «Коммунистов России», который в итоге набрал 7%. Чьи это проценты? Так что власть давно научилась разбираться с такими приемами с нашей стороны.

— В ваш штаб вошли Захар Прилепин и Максим Шевченко. Вас не смущает их репутация?

— Еще внук Зюганова вошел.

— Ну у него-то все в порядке пока.

— А в чем проблемы с репутацией?

— Прилепина, допустим, воспринимают больше как человека из зоны боевых действий в Донецке.

— Захар — ​это человек явно патриотических взглядов. Многие писатели во все времена воевали во всех горячих точках России — ​и часто за ее границами тоже. Они отправлялись на фронт, чтобы пройти суровую школу военных действий. Думаю, ни один человек не имеет права без уважения относиться к такой повестке дня. Захар прошел суровую военную школу и руководствовался только патриотическими соображениями. Это очень мужественный человек, который идет по своей колее и по своему пути. Когда он решил принять участие в работе моего штаба, для меня это было большим достижением.

Что касается Максима Шевченко, то это человек, наоборот, интернациональных взглядов. Он коммунист и социалист — ​может, даже левее и более радикальный, чем КПРФ. Он — ​историк, поэт, известный журналист, и его появление в штабе — ​большая находка для меня лично. Я ему благодарен за поддержку.

Еще в Совет Федерации от меня согласился баллотироваться писатель Сергей Шаргунов. Шаргунов — ​писатель социальной повестки, почвенник, продолжатель традиции Валентина Распутина. Его присутствие в моей команде — ​большой и удачный сигнал общественности о том, что мы современные и понимаем нынешние ценности.

— А чем конкретно они будут заниматься?

— Захар будет отвечать за контент, он будет много и серьезно присутствовать в литературной работе. Максим, пользуясь своими медийными возможностями — ​у него есть YouTube-канал, он серьезный блогер, — ​будет отвечать за продвижение контента в соцсетях, но при этом излагая свои политические взгляды.

— Москва —​город с большим количеством мигрантов, а законодательство в отношении них сейчас только ужесточается. Вы на чьей стороне?

— Москва — ​по природе своей город, который впитывает приезжих жителей. Коренной москвич здесь один — ​это Юрий Долгорукий. Остальные все когда-то сюда приехали. В этом ее преимущество и спасение, она каждому дает шанс. Если человек приехал сюда зарабатывать деньги, жить и платить налоги — ​он должен быть ассимилирован вне зависимости от национальности. Если же его привозят сюда так, как это делают ГБУ, ​забирая половину его зарплаты, ​то так делать не нужно.

— Кто составляет ядро ваших избирателей? Стереотипно воспринимается, что КПРФ —​это все еще партия пенсионеров, а их вместе с дачниками Собянин себе уже забрал.

— Про КПРФ так уже 25 лет говорят. Но ротация сторонников по возрасту идет, и их количество не уменьшилось, есть омоложение. Наши избиратели — ​это люди социалистической направленности, и я еще бы сказал, что сторонниками являются люди с демократическими убеждениями. Социализм и демократия — ​это не антагонисты.

— Вы в одном из интервью назвали себя «советским человеком». Кажется, для современной капиталистической Москвы это какая-то очень сомнительная стратегия.

— Мне кажется, наоборот. Я горжусь тем, что я советский человек. Я помню, как меня в детстве учили, лечили, какие давали шансы в спорте. У нас во дворе двери в квартирах никогда не закрывались.

— Сталина будете на щит поднимать?

— По Сталину ситуация такая. Кандидаты в мэры не должны обсуждать федеральную повестку — ​раз. Во-вторых, у меня прадед был репрессирован. Тем не менее нельзя отрицать, что нынешний облик Москвы и главные архитектурные памятники были воздвигнуты при нем. Были в партии руководители — ​те же Хрущев и Горбачев, — ​претензий к которым гораздо больше, чем к Сталину. Но отношение к нему сложное, на щит поднимать не буду.