«Новая» уже рассказывала о жителе села Привольного Юрии Мосолове (см. № 55 от 28 мая 2018): 57-летнему мужчине требовалась операция на ноге. В областной поликлинике в Саратове пациенту велели ехать в Ровенский район, так как по закону неотложные хирургические вмешательства должны проводить по месту жительства. Сделать операцию в районной больнице оказалось невозможно, так как здесь больше года нет анестезиолога. Сельчанин обратился за помощью к журналистам. Пациента приняли в энгельсской городской больнице №1. Ногу спасти не удалось.

Выписавшись после ампутации, Мосолов был вынужден самостоятельно добираться из Энгельса в свою деревню, куда не ходит общественный транспорт. Чтобы оформить инвалидность и пенсию, нужно не раз съездить за 25 километров в райцентр и в Саратов. Социального работника, который помогал бы инвалиду, закрепят только после того, как будет утвержден льготный статус, — если очередь дойдет.

Пора порадоваться

Юрий Юрьевич ждет нас у калитки. Колеи на сельской улице — по колено глубиной. «Летом я здесь и на одной ноге продвинусь. А зимой и трактор не каждый день проезжает», — говорит Мосолов и улыбается. Пережив месяцы боли и ампутацию, он не разучился смеяться над невеселыми обстоятельствами.

Во дворе отцветает белая сирень. В будке, свернувшись клубком, лежит Шарик, слишком мелкий для сторожевого пса. «А большой кушает много», — объясняет хозяин. Ради фотосъемки он нарядился в голубую рубашку. Рубашка, правда, была куплена давно и теперь велика на размер. Из транзистора на крыльце потрескивает: «Пора-пора-порадуемся…».

Юрий Юрьевич, старательно переставляя костыли, поднимается по деревянным ступенькам. Костыли ему дал бывший бригадир, который когда-то ломал ногу. Судя по виду, потертые деревянные средства реабилитации Мосолову не очень подходят по росту и весу. Пользоваться костылями он учился сам.

Обезболивающие таблетки ему привез фермер, у которого Мосолов работал на тракторе.

Мужчина медленно присаживается на стул. Прислоняет костыли к столу, столкнув пепельницу. «Из-за курева всё и случилось, так мне врачи в Энгельсе сказали. На операции медсестра меня веселила: что, Юр, сигарету хочешь? А хирург из-за перегородки отвечает: пусть курит, у него еще одна нога и две руки остались».

В энгельсской больнице пациента с гангреной поместили в палату на четверых. Выдали постельное белье, поставили на питание. «Еда — ничего так, пойдет, не дома же. Кашу давали, когда картошку».

Никто из медицинского начальства не извинился перед больным, которому пришлось добиваться жизненно важной операции при помощи прессы. «Хирург меня спрашивал: что это про тебя все названивают? Я ему отвечаю: несправедливость произошла. Если бы газета не помогла попасть в больницу, что бы со мной было?». Однажды в палату зашел молодой мужчина, представился сотрудником прокуратуры. «Я ему всё, как вам рассказал. Не знаю, что уж он написал, я только в конце бумажки расписался».

Через десять дней Мосолова выписали. «Из здания меня на больничной коляске выкатили. А дальше я пешком должен прыгать?». От Энгельса до Привольного — почти 80 километров. Общественного транспорта в селе нет, — дважды в неделю сюда заезжает междугородная «Газель». Человек, недавно перенесший ампутацию ноги, в нее просто не залезет. Юрий позвонил сестре, живущей в Петровске (за 120 километров от Энгельса). Родственники отвезли его домой.

«В этом году мне не повезло»

Мосолов с 18 лет работал в совхозе Привольного механизатором. В теплое время года, с посевной до уборочной, вставал в 4.00 утра, возвращался домой в 23.00, а там еще свое хозяйство ждет. «Мы шустрые были когда-то, с тракторов прыгали. А теперь все наши мужики с ногами мучаются, со спиной, — говорит Юрий. — В 1990-е зарплаты не стало. Как выживали? Иногда в счет получки давали мясо. В 2003-м совхоз совсем закрылся».

Мосолов пошел на плантации к частникам-овощеводам. Стелил пленку, пахал, бороновал, культивировал. «И руками приходилось работать на посадке и на сборе. Помидоры собирали с 7.00 до 17.00 в день. Платили по 800 рублей…»

Уехала и жена Юрия. Не предупредив мужа, продала дом, который при приватизации совхозного жилья оформили на нее. Может быть, это не очень по закону, но механизатор, как он говорит, «по судам не ходок». Его приютил двоюродный брат Сергей. Зимой Юрий жил у него. Летом — у работодателя (соседа, владеющего несколькими тракторами). «А в этом году мне не повезло», — говорит он, поглаживая пальцами костыли.

На кухне у Мосоловых — небольшая печка, обложенная синей плиткой. Газа в доме нет, топить нужно дровами. «Если без выписки в лесу попался — штраф». Выручают бывшие плодово-ягодные плантации совхоза. Когда-то прямо за забором начинался яблоневый сад. Росли малина, вишня, крыжовник. Из них давили сок и даже делали вино. Теперь заброшенный сад выкорчевывают, чурбаки разбирают для печей.

Дров Мосоловым нужно много. Соседи, жившие во второй половине дома, перебрались в город. Летом в свободной квартире поселяются овощеводы, приехавшие из Киргизии. Зимой они уезжают, помещение пустует. «Стенка тонкая, — собеседник показывает пальцами толщину в полкирпича, — промораживает. Нам приходится два раза в день топить». Мосолов рассказывает, как ловко они с братом управлялись двуручной пилой. Вдруг замолкает и отворачивается.

На столе стоят ведра. Водопровода в доме нет. Брат Сергей с утра, перед уходом на работу, приносит запас воды, продукты из сельского «комка». Сможет ли инвалид заготовить дрова и продукты на зиму, неизвестно. Из сельсовета и собеса к нему никто не приходил.

Несколько раз в неделю Мосолова навещает фельдшер, делает перевязки. Выдать справки, необходимые для оформления инвалидности, сельский ФАП не может. За каждой бумажкой человек, потерявший ногу, должен мотаться в райцентр.

Собрав пакет документов, Мосолов должен будет поехать за 100 километров на медико-социальную экспертизу. Затем — снова в Ровное, чтобы попасть в районное отделение Пенсионного фонда.

Музей здравоохранения

Привольное когда-то называлось Варенбург. Это бывшая немецкая колония. В середине села стоит огромная кирха без крыши. Рядом — местный «белый дом» (он действительно побелен). Над входом теснятся две красные вывески совета и администрации Привольненского МО и одна синяя — участкового пункта полиции. На двери висит блестящий замок.

Переходим через перекресток, стучимся в длинное одноэтажное здание из красного кирпича. На табличке написано «Участковая больница». Когда-то здесь были врачи, стационар и даже роддом. В 1990-х больницу реорганизовали в амбулаторию. С 2007-го остался только ФАП.

«Только тихо», — санитарка Екатерина прикладывает палец к губам. В коридоре в коляске спит ее одиннадцатимесячная внучка (родители работают в городе). Пахнет тушеной картошкой. Пока пациентов нет, Катя помешивает на плитке обед.

Здание похоже на музей: высокие потолки, полы из широких досок, толстые двери с коваными засовами, умывальник-мойдодыр (водопровод здесь есть, но в данный момент вся вода — в луже перед калиткой, трубы в селе не меняли с советских времен). «Немцы строили больницу 150 лет назад. Сельсовет, школа — это всё антиквариат», — привычно рассказывает санитарка. Она тоже живет в «туристическом» объекте — домике пастора (его можно издали узнать по воротам с кирпичной аркой). Бывает, к ней заходят потомки колонистов из Германии, приезжающие посмотреть на бывший Варенбург. «Погреб у нас хороший. Немцы в нем сыры хранили. А несколько лет назад корова во дворе дыру в земле копытом проткнула. Стали копать. Оказалось — сливная яма. Как новенькая. Кирпичом выложена».

Семья Екатерины переехала сюда в середине нулевых из Узбекистана. «Я сорок лет жила в городе. Швеей была, крановщицей. Бекобад — промышленный центр. Когда в деревню попала, три года плакала».

Работы для медиков в Привольном хватает благодаря киргизским овощеводам. «В семьях по пять-шесть ребятишек. Много беременных. Наша фельдшер иногда по три-четыре раза за ночь на вызовы ездит. Фонари в селе стоят. Но горит иногда один на улицу. А дороги — ну уж какие есть». Пациентов принимают в двух кабинетах. Они тоже похожи на музей, но советского быта: полированные столы, железная книжная полка, нарисованный от руки плакат о пользе закаливания.

Во дворе паркует велосипед вернувшаяся с вызова фельдшер Зауреш Кужанова. «Вы наш ФАП больно-то не снимайте! Вон напротив площадка у кирхи, уже в этом году начнется строительство нового модульного здания», — беспокоится Зауреш и выходит за дверь с мобильником в руках.

Фельдшер и санитарка выдвигают стол: «Сегодня у нас есть, чем вас угостить. Вчера был профессиональный праздник — день медработника!». На клеенку с цветочками ставят миски с салатами, оставшимися от пиршества.

Поправляет рыжие волосы, интересуется, хорошо ли получится на фото. Садится за накрытый стол. Фельдшер и санитарка остаются стоять.

Ирана Джалилова рассказывает, что готова была помочь Мосолову добраться из энгельсской больницы домой. Но ведь он не попросил. «Транспортом ФАП обеспечен. Здесь есть машина 2006 года выпуска. Нет, 2010!..». Штат «даже больше, чем укомплектован». Исходя из количества прописанных жителей «положена одна единица, но в связи с удаленностью работают два фельдшера, санитарка и водитель». Лаборант уехала по семейным обстоятельствам, поэтому на простейшие анализы нужно ездить в райцентр. Зато, как говорит Мириева, раз в квартал сюда прибывает врачебная бригада — терапевт, гинеколог, хирург, уролог, педиатр, процедурная медсестра и передвижной флюорограф.

«А вы знаете, что Мосолов не выполняет назначений: не принимает прописанных препаратов?» — переходит в наступление главврач. Бесплатно пациенту положены только перевязки. Лекарства он должен купить. Аптеки в селе нет. Заказать таблетки можно через ФАП. Их привозят раз в неделю по пятницам.

Главврач обещает помочь пациенту получить документы для оформления инвалидности и попасть в Саратов на МСЭК. «Будем заниматься протезированием. Раз уж он такой активный житель. Хотя, конечно, я хочу сказать другое: всем инвалидам выписывают индивидуальную программу реабилитации и всеми пациентами мы занимаемся», — говорит главврач и с подозрением смотрит на сумку с фотоаппаратом:

…Как рассказали в районном центре социального обслуживания, в Привольном есть соцработник, который может помогать Юрию Мосолову по хозяйству. Но прежде, чем подавать заявку на помощника, пациент должен оформить инвалидность и пенсию, так как эти услуги не бесплатны. «У нас очередность, — говорит директор центра Лариса Завалиева. — Мы не сразу берем нового человека на обслуживание, а когда кто-то с обслуживания уходит».

В пресс-службе областной прокуратуры «Новой» заявили, что узнать о результатах проведенной проверки невозможно: «У нас далеко не вся информация дается в СМИ. Наверное, эти материалы уже списали в архив».