Эрнст — мастер эффектных художественных жестов. Целый день Константин Львович трудится над мундиализацией, назовем это так, сознания своей паствы. А по вечерам он показывает тем, кто ушиблен хоть футболом, хоть Шейниным, сериал «Садовое кольцо», конечная тема которого — подмена реальности. Так, ненавязчиво в эфире Первого канала причина лоб в лоб сталкивается со следствием. Если отменно долго выращивать в колбе гомункулусов, они начинают жить своей жизнью в параллельных мирах. Что и происходит с героями сериала Алексея Смирнова.

Разумеется, эталонные члены состоятельной семьи Смолиных, обитающие на Садовом кольце, и зрители нескончаемых, как Млечный путь, телешоу — представители разных референтных групп. Но анамнез у них схож. И у первых, и у вторых особая оптика: они видят лишь то, что хотят видеть. Адептов Шейнина не волнуют пенсионная и налоговая реформы, зато они пылают библейским гневом при виде кадров гей-парада в Киеве. Смысл их существования — уничтожение режима, только не своего, а украинского и частично американского. Герои «Садового кольца» не сражаются с режимом, они его просто не замечают. Борьба с целлюлитом заменила им все виды борьбы: от политической до классовой, сломанный ноготь заботит Веру Смолину больше, чем исчезнувший сын.

Пикантность данности дихотомии в том, что она протекает как бы на фоне оттепели. Вот и социально чуткий Эрнст запускает в эфир сразу за «Садовым кольцом» сериал еще более социально чуткого Тодоровского «Оттепель». Страна по ноздри окунулась в нежданную свободу. Центр Москвы, где каждое шевеление мизинца Навального обрастало шеренгами росгвардейцев, теперь свободен от догм и силовиков. Футбол — новая сакральность. Футбол выше Рахманинова. Этот слоган подарил экспертам Денис Мацуев, перенесший на два часа концерт ради матча России с Уругваем. Душка Стриженова волнуется пуще обычного. Ей выпала почетная миссия — работать на разогреве у матча. «Что мы знаем об Уругвае? — задает себе Стриженова вопрос и сама на него отвечает: — Там тепло, там родилась актриса Наталья Орейро». С этими исчерпывающими сведениями душка топчется в прямом эфире без малого пять часов.

Разгром российской команды теплолюбивыми уругвайцами оборачивается вершиной толерантности. Комментаторы благостны настолько, что не отличают поражение от победы. Пропаганда молниеносно переносит акцент с самой игры на невиданное радушие россиян, восхищающее иностранцев. Чемпионат мира окутан облаком любви и добра. Доктрина осажденной крепости, опоры и надежды администрации и телевизора, трещит по швам. Нас теперь любит весь мир. И не просто любит — кается, посыпает голову пеплом, просит прощения за свое прежнее несправедливое отношение к нам. Еще чуть-чуть — и мы вступим в царство гармонии.

Не вступили. Пока футбольный сегмент эфира излучает счастье, остальные сегменты привычно накачивают зрителя ненавистью под завязку — как рекламный дирижабль гелием. Мефистофели от ТВ твердо знают: зло привлекательнее добра. Искатели ненависти не дремлют ни минуты. В ход идет подручный материал, включая случайно оброненную фразу Вахтанга Кикабидзе о распаде СССР. Этот распад он горячо приветствует уже более 20 лет, и ничего. Зато сейчас в едином порыве все Пушковы поднялись на защиту отечества, которого нет. За ним подтянулись штатные пургоносцы, вторую неделю обсуждают одну фразу. Лето, июнь, жара, материала маловато, самое время браться за Киевскую Русь. Святое семейство Скабеевых-Поповых «нарывает» (благодаря некой киевской писательнице) актуальнейшую тему: были ли Кирилл с Мефодием украинцами? Выше только свирепый Делягин, пугающий электорат неизбежным европейским халифатом. Как в этой какофонии услышать шум времени? Ответ знает режиссер Смирнов. Герои «Садового кольца» представляют верхний средний класс, то есть почти элиту, но они — плоть от плоти шейнинских зрителей. И для первых, и для вторых жизнь лишь повод для селфи. Люди не живут, а фотографируются. И те и другие не хотят покидать зону личного комфорта. Просто у них зоны разные. У зрителей — величие России, окруженной врагами. У обитателей сериала — роскошные лофты в центре Москвы, тихая нега психотерапевтических кабинетов, сомнительный бизнес, торопливый секс, силикон в губах и головах. Фильм нужно смотреть непременно: такого жесткого портрета современных бегунов от реальности нам еще не показывали.

Исчезновение сына — метафора, с помощью которой происходит прозрение. Герои ищут не столько самого важного родного для них человека, сколько себя, изначальных. Уже мир вокруг них рушится, а они продолжают выкладывать в Сеть селфи с едой. И все же прозрение неотвратимо. Им открываются бездны души, о которой они ничего не хотели знать. У остальной части народонаселения тоже когда-нибудь наступит прозрение, но это будет потом. Скоро футбольная эйфория закончится. Отгремят фанфары, истают фейерверки, угрюмые полицейские вернутся в центр Москвы. Откроется голая истина: оттепель в очередной раз отменяется. Везде, и на Садовом кольце тоже.