Роза Магомедова — адвокат осужденного за убийство Бориса Немцова Тамерлана Эскерханова на прошлой неделе вернула интерес СМИ к так и не раскрытому преступлению. Она заявила, в частности, на «Эхе Москвы», что следствие по делу возобновлено, а сотрудники СК и оперативники начали «прессовать» на зонах уже осужденных фигурантов. Якобы киллера Заура Дадаева и его подельника Хамзата Бахаева принуждают к даче показаний на полиграфе, грозясь в случае отказа ухудшить им условия содержания. (Кроме них, Московский окружной военны суд за убийство Немцова осудил братьев Анзора и Шадида Губашевы и Темирлана Эскерханова).

Вслед за этим появились вбросы о том, что ФСБ таким образом будто бы пытается получить компромат на руководство Чеченской Республики.

Почему смешны. И почему печальны.

Потому что невозможно возобновить то, что формально не прекращалось. В свое время из «материнского» уголовного дела была выделена часть, касающаяся пятерых арестованных фигурантов, передана в суд, который и вынес приговор. Но основное дело опять-таки формально продолжали расследовать. Правда, чем в СК занимались с лета прошлого года, никому неизвестно. Даже адвокату Жанны Немцовой — дочери политика, признанной потерпевшей по делу; как неоднократно заявлял Вадим Прохоров, его никто не извещает о ходе следствия. Хотя это — основное — дело, потому и основное, что его расследование должно ответить на главные вопросы: кто организатор убийства и кто заказчик.

В том, что к отбывающим наказание фигурантам стали приходить лагерные опера или даже приезжать из Москвы, ничего удивительного нет. Это обычная методика работы следствия и как бы самый предсказуемый и ленивый шаг. А вдруг познавшие на зоне тяготы и лишения преступники захотят дать показания в обмен на улучшения условий или УДО?

Теоретически, если не брать в расчет всякую конспирологию, следователи могли бы попытаться разговорить сидельцев по «делу Немцова» минимум по двум вопросам: куда делся пистолет, из которого убили политика, и где скрывается (если жив) подозреваемый Руслан Мухутдинов, объявленный в федеральный розыск (его следствие почему-то считает организатором преступления)? Однако следователям наверняка известна особенность раскрытия уголовных дел, в которых замешаны жители Чечни, — они почти никогда не дают показаний. Это опасно для их родственников, да и просто не принято.

Потому, как полагает адвокат Вадим Прохоров, все эти действия, если они действительно имели место быть, и утечки в СМИ — не более чем «имитация кипучей деятельности», ведь отчитываться о ходе следствия все-таки надо. «Для продолжения расследования никакого прессинга в зонах не нужно. Задержите Руслана Геремеева и предъявите ему обвинение», — настаивает представитель потерпевших.

Напомним. В свое время в организации убийства Бориса Немцова подозревался замкомандира батальона «Север» внутренних войск (ныне Росгвардия) Руслан Геремеев. Именно Геремеев, его родственники снимали и покупали квартиры на Веерной улице в Москве, где жили преступники во время подготовки к убийству. Именно его подчиненные приняли участие в преступлении, именно его водитель Руслан Мухутдинов, разъезжавший на машине Геремеева, теперь выставляется следствием как главный организатор.

В свое время из СК РФ в адрес УФСБ по Чечне высылалось предписание о задержании Геремеева. Предписание выполнено не было — чекисты «не смогли найти» подозреваемого, который в тот момент спокойно проживал в селе Джалка под усиленной охраной. Дважды следствие ходатайствовало о заочном аресте Геремеева, но не нашло понимание у руководства СК.

По некоторой информации, Руслан Геремеев (родственник сенатора Сулеймана Геремеева и депутата Госдумы, правой руки Рамзана Кадырова Адама Делимханова) скрывался в Арабских Эмиратах, выехав туда по документам, оформленным на другое имя. Потом, когда опасность ареста по каким-то причинам миновала, вернулся в Чечню. И с момента окончания судебного процесса к нему никаких вопросов не возникало.

Отсюда и недоумение адвоката Вадима Прохорова: зачем следствию заниматься бесперспективными допросами в колониях, когда у них не опрошен (ну как минимум) главный свидетель.