Вот такая «любовь»
Бурная дискуссия запылала после показа фильма «Временные трудности» Михаила Расходникова. Кино как бы о воспитательной силе любви отца и сына, основанное на реальной истории Александра Ковалёва (Риналь Мухаметов), которого вытащил из ДЦП строгий отец.
На экране он больного ребенка, потом юношу — учит уму-разуму унижением, испытаниями в духе «последнего героя». Выживет — нормальным человеком станет. Как поет Глюкоза: «Вот такая любовь».
Не хватало для оздоровления только пыток. Сын становится едва ли не лучшим в стране кризисным менеджером. Американская теория успеха решительно вытекает из подвига в духе Николая Островского.
Критики назвали поведение отца фашистским, его самого — абьюзом. В зале часть публики кричали в финале «браво!» Авторы отбивались от нападок на пресс-конференции: они просто хотели рассказать мужскую историю об «особенной любви». Но оказались в сетях, по сути, большевистской теории, когда результат оправдывает любые средства. На мой взгляд, главная проблема фильма в его однолинейности, пафосности плоских героев, парящих в безвоздушном пространстве антихудожественной системы. И тогда результат опрокидывает все благие намерения авторов, а идеи становятся вредоносными.
Мистер «Желтый снег»
Любопытный казус произошел и с фильмом «Дар» Ивана Кукушкина. Его герой, работяга, которого сокращают на заводе и отправляют на пенсию. Тут-то он и открывает в себе способность выписывать графические картины собственной мочой. Справит малую нужду – вот тебе и портрет – Дюшан и Уорхол обзавидуются. Его сын профессиональный художник, картины которого не востребованы, приходится по заказу рисовать одинаковые кружочки на обоях в квартире вздорной дамочки. То ли дело инсталляции отца, надо только придумать, как их «выставить».
Авантюрам в области «художественных и внехудожественных экспериментов в фильме противопоставляются патриархальные семейные, а значит, истинные ценности. Вроде бы комедия. Часть зала хохочет над мытарствами «Мистера желтый снег». На мой взгляд, все это грустно. И дело не в рискованности темы, вспоминаются «Интимные места», в которых о сексуальной неудовлетворенности авторы размышляли с тонкой иронией и храбростью.
В «Даре», увы, не только «аншлаговый» юмор, но и презрительное отношение к современному искусству, которому в нашей действительности и так выжить непросто.
Зрители, обхахатывающиеся над горе-художником и его бедолагами родственниками, после фильма еще больше утвердились в своем мнении о «мазне» псевдотворцов, обманывающих доверчивых людей.
Письмо в прошлое
Фильм Дениса Шабаева («Чужая работа») «Мира» вовсе не рассчитан на широкую аудиторию. Зритель смотрит эту экспериментальную авторскую работу и гадает: документальное кино или игровое?
Это почти реальная история, разыгранная ее участниками. В центре харизматичный словак Мира (Мирослав), человек бурной и буйной судьбы. Герой изломанного времени. Когда-то воевал, потом сидел за убийство, работал в Англии грузчиком. В ЛНР поехал к понравившейся девушке, с которой общался по скайпу. Но выяснил, что она просто тянула с иностранцев деньги. И тогда Мира вместе с парой луганских товарищей начал возвращать к жизни разрушенные памятники советской эпохи. По сути, он – бродяга, человек войны, который ищет якорь. Его тянет русский социалистический мир, который он противопоставляет сытой Англии и скурвившейся Европе. И вот он с сотоварищами «лечат» продырявленный памятник вождю мирового пролетариата, монумент шахтерам, под которым обнаруживают «Письмо в будущее», его писали советские рабочие потомкам коммунистического «завтра», напутствуя «мир во всем мире». Мира — нет, как бы не взывало к нему название фильма. Мира нет и в сердце Мирослава. Потому что он — человек хаоса, войны. Вместо якоря, будет искать войну везде, даже во взаимоотношениях с товарищами. Война для него – естественный отбор, убийство «тараканов», которым не место на земле.
Не менее интересен сам русский мир Новороссии. Фильм лишен по сути политической подоплеки, не занимает никакой из сторон конфликта. Но снятый документальным образом Донбасс самостийно предстает символом разрушенного СССР, обломком империи. Герои покрывают позолотой образы советского прошлого, заделывают в Ленине огромную дыру. Но дыра никуда не делась: поглощает и Миру, и самих «реставраторов» советского «вчера». Поэтому сегодня буйному словаку нигде не найти приюта. Авторы фильма рассказывают, что само место диктовало странную, почти сюрреалистическую атмосферу фильма. Например, они узнали историю одного истинного патриота, воевавшего за ЛНР, потом возвысившегося до мэра небольшого города, в котором он возмечтал построить маленький СССР, но тут его объявили американским шпионом, и он бежал в неизвестном направлении.
Да и само это кино оставило свой след в Новороссии. Например, восстановленными памятниками. И не только. Монумент шахтерам был специально построенной для фильма декорацией. Но до сих пор вокруг этой декорации собираются люди, возлагают к ее подножию цветы, устраивают митинги, концерты, принимают в пионеры. Знаковая история.
Для подобной непростой картины и прокат должен быть продуман, обеспечен поддержкой в прессе.
«Дуэль» «Ван Гогов»
Если говорить о фильме, расколовшем аудиторию во мнениях, это «Ван Гоги». Режиссер фильма – Сергей Ливнев. Автор известных талантливых картин «Серп и молот» и «Кикс», сочинявший сценарий «Ассы», двадцать пять лет не снимавший кино.
Ольбрыхский и Серебряков в ролях отца и сына. Известный 79-летний дирижер и его 53-летний сын — художник-лузер. Живут на разных концах света. Их отношения – качели от любви до ненависти. От ненависти до любви. Многолетняя дуэль (не случайно сын читает отцу пушкинский «Выстрел»), переходящая в крепкие объятия. Постепенно отец из бога музыки, капризного, артистичного провокатора в жизни, превращается в свою тень, личность разрушается на глазах возрастом и деменцией. Единственное, что держит его на земле – живые чувства к сыну. В фильме потрясающая визуальная среда. Дом дирижера – латвийская усадьба, утопающая в цветах, но холодная, в зеркалах – отражения зеркал. Зато полна соцветий и солнца мастерская художников в современном Тель-Авиве. В полифоническом сюжете огромное число важных подробностей с метафорическим привкусом. Сын, страдающий от головной боли – с иголкой в голове непонятного происхождения – неизлечимо одинокий современный чеховский Иванов. Любит бродить с завязанными глазами. По городу юности. По жизни. Веревки – его страсть с детства, материал для инсталляций, способ выхода из жизни. Отец – манипулятор, артист, дирижер… у которого начинают трястись руки.
Фильм исповедальный, нежный, сверхэмоциональный, глубокий. Среди проблем: чрезмерность. Почти во всем. В многофигурной композиции некоторые из второстепенных персонажей превращаются в тени, на фоне которых и существуют маслом выписанные главные герои. Я спросила об этом режиссера, и Сергей Ливнев рассказал, что возможно, хотелось вместить в фильм слишком много разных идей, мыслей, переживаний. Мне кажется, причина этого желания «вместить все» — в долгом отлучении от профессии. Отсюда и переизбычность накопленных идей и коллизий, и сериальные сюжетные ответвления… без развития. Отсюда и повышенный эмоциональный градус, театральность существования главных героев, сыгранных выдающимися артистами Ольбрыхским и Серебряковым. Самой органичной здесь оказалась линия Елены Кореневой – домоправительницы Его величества дирижера: горькая история когда-то влюбленной женщины, «просравшей» – по ее словам – свою жизнь рядом с гением. Зритель, соскучившийся по открытой эмоции и эмпатии, фильму горячо аплодировал.
Нам не жить друг без друга
Деловая конференция, организованная аналитической компанией «Нева» посвящена ситуации разрастающейся дистанции между зрителем и художественным кино: фестивальным, арт-мейнстримом. Попкорновые блокбастеры с их рекламными бюджетами и франшизами сами пробьются в репертуар, свои миллионы соберут. Территория арт-кино в России опасно сжимается.
Исследователи на основе опросов составили свой портрет – синефила. Он старше «широкого зрителя», ему в среднем тридцать лет. Более обеспечен. Более образован. Чаще ходит в кино. Смотрит хорошее кино дома. От западного отличается тем, что что предпочитает в кинотеатр ходить в одиночку.
Фильмы из программы «Кинотавра» в своем большинстве не получат широкого проката. Государству арт-проекты мало интересны. Даже картины, финансово поддержанные Минкультом на уровне производства, едва собирают средства на выпуск. Дистрибьюторы, продюсеры говорили на конференции о том, что не хватает образовательных программ, занимающихся воспитанием вкуса зрителя. Кинотеатры, за редким исключением (среди успешных продвинутых залов и многозальников: «Пионер», Пять звезд», «Соловей») не умеют работать со взрослым зрителем, привлекать его. Умный зритель все чаще предпочитает смотреть кино дома — с вином и спящими в соседней комнате детьми. Во Франции отлажена система субсидий кинотеатров, которые показывают художественное, некоммерческое кино, и тем самым, развивают культуру аудитории.
В России и качественного арт-кино становится заметно меньше, и его зрителей. Идет отток аудитории: в онлайн, пиратку. Дистрибьюторам некоммерческое кино не выгодно: кинотеатры даже его берут, отводят ему ранние утренние сеансы. Продюсеры в авторском разочаровываются и уходят в попкорн с патриотическим духом. Министр культуры, — как заметили на конференции, — ратует за «системообразующие фильмы», ради них двигают репертуар, меняют даты премьеры.
Есть ощущение, что индустрия в целом больна, требует лечения. Ситуацию можно исправлять только системно.
Делать кинотеатры более доступными, поддержать те их них, которые показывают российское, фестивальное кино, арт-мейнстрим.
Необходимо восстановить утраченную связь со зрителем, доносить до него информацию о фильмах, заслуживающих внимания. Если всем этим не заниматься, даже лучшим фильмам, показанным в Каннах или на «Кинотавре», не выбраться из фестивального гетто.
