В 2011 году Рахаев, бывший сотрудник департамента собственной безопасности МВД по Северному Кавказу, был назначен начальником уголовного розыска Черкесска. Через три недели в отделе умер задержанный Джанкёзов. Подчиненные Рахаева дали показания на своего нового руководителя, а себе сформулировали «круговое алиби»:

Вот только на записях с камер наблюдения видно, что Джанкёзов поступил в отдел избитый и с трудом передвигался. Экспертиза установила, что причиной смерти стал болевой шок: мужчине сломали десять ребер и отбили внутренние органы. А произошло это не раньше чем за четыре часа до смерти — то есть когда Джанкёзов был с оперативниками в опорном пункте.

Судью в первом процессе (он завершился в 2013 году) ничто не смутило, и он приговорил Рахаева к 13 годам колонии. Для семьи Руслана это решение не стало большим сюрпризом. Еще до начала слушаний сослуживец Рахаева прямо сообщил его родственникам: Руслана будут «убирать», потому что в Черкесске опасаются, что бывший «особист» не даст местным ментам заниматься привычным криминалом.

В Верховном суде Карачаево-Черкесии разобрались получше и отменили приговор. Рахаева отправили под подписку о невыезде, а материалы — на доследование.

Второй процесс начался в 2015 году. Его тональность не изменилась. Рахаеву казалось, что судье Рустаму Атаеву нет никакого дела до процессуальных нарушений, уничтожения улик и следственного саботажа. Представьте себе:

14 следственных действий были произведены с участием понятого, который приходится следователю двоюродным братом, а данные телефонных соединений Рахаева и Джанкёзова следствие согласилось запросить через пять лет — когда истек срок их хранения.

В тот раз Рахаев пришел на приговор с вещами, но судья Атаев внезапно вернул дело в прокуратуру. Он обратил внимание на родство следователя и понятого, признал показания оперативников недостоверными и даже рискнул предположить, что они сами могут быть причастны к убийству. Решение Атаева устояло в апелляции, но зампрокурора Карачаево-Черкесии Михаил Шабунин подал кассационное представление, и дело вернули в горсуд, причем без требования доследовать — то есть в прежнем виде.

Третий процесс начался год назад. Как и прежде, Рахаева защищали адвокаты, нанятые правозащитным фондом «Общественный вердикт». Ничего нового о российском правосудии за этот год мы не узнали. Судья Расул Ижаев отказался исключить из дела протоколы следственных действий, к которым следователь Руслан Голубничий привлекал своего брата Валерия Голубничего.

Помимо документальных доказательств в пользу обвиняемого говорят обстоятельства его задержания. Рахаева, который в тот вечер лежал и смотрел телевизор, брали как боевика: полиция оцепила весь район, высотный дом окружила бронетехника, остальных жильцов выгнали из квартир. «Я видел на улице, как за мной следили, — рассказывал «Новой газете» экс-полицейский. — Они могли без проблем тогда же меня задержать. Я им не нужен был живым».

Ему заварили входную дверь и стали ломать потолок, чтобы закидать гранатами. Родственники звонили всем знакомым силовикам. Когда Рахаев уже подумывал прыгать с шестого этажа, долбить перестали — вероятно, кто-то вовремя заступился.

Возможно, кто-то из них решил использовать смерть задержанного, чтобы отомстить Рахаеву за редкую для здешних широт честную службу и неучастие в пытках.

«Юристы называют это дело примером, который надо внести в учебники для студентов юрфаков, чтобы они получили полный и ясный образец безграмотного и ангажированного следствия. Я уверен, что и участники этого, третьего по счету, суда надо мною не сомневаются в моей невиновности», — сказал Рахаев на заседании 24 мая (.pdf). За годы уголовного преследования от него ушла жена с ребенком, из страха перед полицией его не рискуют брать на работу, он вынужден жить на пенсию матери.

Прокуратура требует для Рахаева 13 лет лишения свободы. Приговор будет оглашен 7 июня.