«Холодная война» — претендент на Пальмовую ветвь

Убедительный претендент на Золотую Пальмовую ветвь «Холодная война» Павла Павликовского.

Его стилизованная под европейское кино 50-х, изысканная минималистская «Ида», принесла автору «Оскар». Новый фильм — выдающаяся лав-стори в духе античных трагедий. Любовная история на фоне искореженного холодной войной мира. Любопытно, что вернувшись в Польшу, режиссура Павликовского обрела небывалую силу, внутренний темперамент, свой киноязык. Его британские картины приличного качества, но не достигают такой силы художественного и эмоционального высказывания.

Его черно-белые картины — прежде всего, о невозможности осуществления себя, своего предназначения, своей любви. «Холодная война» — настоящий роман, отдаленно напоминающий «Варшавскую мелодию». Про любовь между взрослым художественным руководителем фольклорного ансамбля долговязым Виктором и юной солисткой Зулой. Время действия конец сороковых — середина шестидесятых.

Павликовскому удается поведать трагедию обреченной любви без налета пошлости, пережима. Кажется, что герои совершенно друг другу не подходят. Он тридцатилетний книжник, эстет с длинными пальцами, виртуозно играющий Шопена (Томаш Кот). Она — почти девочка, провинциалка, с криминальным прошлым (Иоанна Кулиг не только хорошая актриса, но и талантливая певица). Все против их связи. Система, в которой человек — это звучит униженно — протянет свои «директивы» в самые узкие просветы личного. Отравит музыку сфер дегтем партийных песен о главном. Или ресторанным шансоном. Но в «Холодной войне» все сложнее противостояния личности и тоталитаризма. Личности и рыночных ценностей. Павликовский снимает кино и про трагедию оторванности от дома, от языка, от ледяной земли, родившей и эту любовь, и песню, которую во всех главах киноромана «Холодная война» поет взрослеющая на глазах Зула. Про слезы из черных глаз, потому что не быть ей вместе с суженным. Пронзительная, хрустальная — в Польше, в благополучной Франции на другом языке та же песня звучит фальшиво. И еще это история, в которой сама любовь проходит стадии настоящей войны — непонимания, предательств. Попыток расстаться. Преодолеть силу взаимного притяжения. Или расстаться с самим собой — ради другого.

Тончайший, весь из нюансов фильм снят Лукашом Залом, оператором «Иды» и «Довлатова». Ледяные просторы «средь снежного разлива» польской глубинки. Разрушенный храм, в котором вместо купола — небо.

Белое молоко озера, в котором, как в счастье, утопает Зула. Съемка через зеркало, отражающее общность массовки с акцентами на героях. Столь же важную роль играет музыка. Народные песни записывают фольклористы, чтобы потом исполнять их на профессиональной сцене. Любимая песня Зулы — утесовское «Сердце, тебе не хочется покоя», которое пригвоздит к ней «суженного». Джаз в исполнении Виктора –душевный крик, мольба. Песни Сталину и во славу агрокультуры, которые вынужден петь фольклорный ансамбль. Тихий блюз Виктора — его смирение с обстоятельствами.

Они будут бежать из страны в страну. Друг от друга. Совершать неисправимые ошибки. Но не смогут жить с притупленным сердцем. Может быть, у любви такой силы и не может быть будущего — самое место ей на родине. Под дырой в храме на полустертых глазах Богоматери быть с небом обвенчанной.

Любопытно, что в конкурсе это уже вторая, после «Лета» Серебренникова картина, в которой музыка — инструмент рассказа о времени и о любви.

• undefined

«

Сценарий этого фильма-высказывания о происходящем на востоке Украины основан на документальных материалах. Про жизнь, точнее, «нежизнь» на территории самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик. Цепь вроде бы не связанных фрагментов складываются в картину уродливого мира, в котором победила война. Причем победила не только в действительности, но и в головах.

Время действия — эпоха пост-правды. Наглядная картина того, как гибридная война и ее продолжение: пропаганда, фейковые новости — просачиваются в отношения, менталитет, в глаза и уши. Для Лозницы главное оружие ползущей войны — манипуляции. Новороссия в видении режиссера — театр военных действий, в котором все актеры. И военные, у которых вместо имен — позывные, и местные бойцы — реинкарнация махновских банд, и ряженная массовка, с помощью которой готовится концентрат лжи.

Мы в трейлере — гримерке, все, как на съемках: мейкап, визажисты, статисты. Помреж металлическим голосом приказывает: спешить, бежать, стоять.

Дальнейшие сцены — вроде бы списанные с действительности (большей частью выбранные из интернет-сообщений и пабликов), но концентрированные до кошмара, мерзости. Как дерьмо, которым обиженная женщина обливает голову фальшивого чиновника. Ее реакция на публикацию в местной газете, облившей ложью. Но ложь давно назвала себя правдой. Упитанный пройдоха с неслучайной фамилией Карамзин разыгрывает постановку в роддоме, в котором нет лекарств, не хватает продуктов, всего самого необходимого. И вот все необходимое и дефицитное обнаруживается… в кабинете главного врача. Карамзин демонстрирует медперсоналу гречку, памперсы и одну конфету «Сникерс». Новая власть разберется, что к чему. Подобные карамзины знают, что современную историю пишут выжившие…

Немецкий журналист хочет взять интервью у «вежливых людей» в камуфляже, спрашивая, откуда приехали? «Да местные мы», — ерничают солдаты. Патриот рубит немцу правду-матку: «Ваших фашистов в Германии мы задушили, теперь на Западной Украине притаились. Надо будет — и до Европы дойдем».

В бомбоубежище без тепла и света разряженная блондинка в мини на каблучищах тащит сумки с продуктами для матери. Девушка пригрелась на сердце начальственного чиновника Новороссии. Она в порядке, только упертую маму — не вытащить. Мерзнет тут с быдлом.

Местный командир Батяня отжимает мерседес у местного бизнесмена: «На чем мы, по-твоему, фашистов бить будем? Это не грабеж, а экспроприация!» Через пару минут бизнесмен оказывается в подвале. Без выкупа не выйти.

Жанр фильма абсурдистский хоррор, но попытка сотворить трагический бурлеск удается не всегда. Трагическая действительность стоит комом в горле театрализованной интерпретации. Поэтому несколько обособленно смотрится монструозная свадьба, пародирующая реальное бракосочетание «по-ДНРовски»: бойцов Куклы и БМВ. Градус крика и уродства зашкаливает, превращая эпизод в жутковатый фарс, которым дирижирует администратор ЗАГСа. Тетеньку из ЗАГСа играет актриса Киры Муратовой Наталья Бузько. Но здесь очевидны интонации не столько муратовского кино, сколько программы «Маски-шоу».

Снят фильм замечательным оператором Олегом Муту в псевдо-документальной манере.

«Донбасс» — коллективный портрет общества, войной и политическими манипуляциями превращенного в варварское.

Тем не менее, Лознице, как никому сегодня, удается в кино столь страстно выступить против гигантских масштабов наводнения лжи. Манипуляций, которые через СМИ управляют народами. Разрушают человеческие связи, способность мыслить. Расчеловечивают, лишают достоинства. В финале погибают сами «свидетели» — статисты-артисты, и «телевизионщики», сотворившие ложь, и ставшие ее жертвами.

Выход фильма «Донбасс» в украинский прокат запланирован на 2018 год. В России подобному кино на экраны путь заказан.

• undefined