Мир вверх тормашками

«Спитак» Александра Котта — совместная с Арменией лента. Повествование о последствиях разрушительного землетрясения 1988-го. Герой фильма, сорокалетний Гор, когда-то оставивший жену и дочь ради блондинки, мчится на военном самолете в Спитак, в изуродованную, растерзанную стихией страну — искать близких.

Одиссея Гора — сквозная линия, прочерченная сквозь многие трагические судьбы и сюжеты: первоклассник, делающий домашнее задание на обломках дома, — мама сказала: «Не сделаешь, мир перевернется вверх тормашками». Мама мертва. Но может быть, правильно сделать уроки — и мир вернется на место? Немолодой иностранец получает инфаркт при виде детей, заживо похороненных в своем классе. Французская журналистка пытается снимать страшные и рутинные моменты «раскопок», хотя ее готовы растерзать потерявшие близких люди… а потом сама уничтожает пленку. Молодой солдатик нашел где-то в развалинах «Войну и мир» и прямо здесь пытается читать: «Не хочу туда смотреть». Беженцы, грузовики с телами, живых и мертвых несут на носилках, коврах. Скорые. Полевые кухни. Разрушенные стены с фотографиями пропавших людей.

«Спитак» — фильм-реквием. При этом Котт не давит на слезные железы, он пытается быть максимально сдержанным, даже скупым на эмоцию. Он щадит зрителя. Нет в фильме ни истошного крика, который оглашал реальный Спитак, ни чудовищных кадров с останками, с опознанием…

Серый, почти бесцветный мир. Пепел летит снежными грязными хлопьями. Городские часы замерли на без двадцати двенадцать. Ор сирены замолкает на минуты тишины: из-под обломков ни звука… но вот собака залает на груде камней, и вновь начинаются спасательные работы. Руками, техникой. Кран поднимает огромную глыбу — на ней висит люстра. Обрывки судеб, клочки впечатлений удаются режиссеру лучше всего — возникает хаос непреодолимой трагедии. Но не апокалипсиса. Католикос обращается к людям, просит поднять глаза к небу и рассмотреть сквозь мрак звезды: «Мы не хотим бояться, не хотим потерять свое сердце». 25 тысяч погибших. Как не потерять падающее в черноту сердце. Но люди выстраиваются в бесконечные цепочки и передают друг другу камни, освобождая живых и мертвых. Своих. В армянской трагедии не было чужого горя, было чувство потери близких, чувство семьи.

И только ребенок видит под землей — пространство сказки. И если надеть маскарадные уши, можно попытаться выбраться из норы кролика, засыпанной обломками дома.

К сожалению, сценарий оказывается слабее изображения. Постепенно мелодраматическая история Гора начинает доминировать, не прописаны нюансы взаимоотношений. Трагический хор превращается в романс.

И все же «Спитак» — самое профессиональное и яркое кино из российских картин на ММКФ.

Жили-были старик со старухой

В конкурсе «Царь-птица» Эдуарда Новикова — первая ласточка уже ставшего знаменитым якутского кинобума. Фильм по мотивам повести Василия Яковлева «Состарившаяся со мною лиственница».

Якутия, 1930-е годы. Старик со старухой доживают свой век в глухой тайге. Они сами давно срослись с этим снегом, лесом, небом. Живут исключительно трудом, иначе не перенести лютую зима: воду добывают, раскалывая топором замерзшую прорубь. Доят коров, которые живут с ними в доме. «Кормят» живой огонь. Существуют в гармонии верхнего и нижнего мира, как жили их предки. Диво ли, что однажды к ним прилетит орел, сядет на лиственницу у дома. Старики поначалу испугаются: не вестник ли он беды? Не смерть ли их караулит? Но священную птицу нельзя обидеть. Всю зиму они будут ее подкармливать, чтобы не нападала на скот. Привыкнут друг к другу. Рождественским вечером орел постучит, как путник запоздалый, в дверь и поселится с хозяевами и коровами в одном доме. Прямо в красном углу, неподалеку от иконы. В благодарность то лису принесет, то соболя.

Не уберечь старикам тотемную Царь-птицу в неспокойное время. Когда строители коммунизма решили перешить и свою, и чужие жизни на новый лад. Кино Новикова плоть от плоти вековых верований, связанных с историей этноса, мифами олонхо. Языческие мотивы здесь сплавляются с христианскими, социальное — с мистическим. Тягучая атмосфера места одушевлена энергией мифологических подтекстов, утлая проза быта — шепотом древности, неотвратимостью судьбы.

Известно, что снимали фильм в сотне километров от Якутска в непроходимых таежных местах, куда съемочная команда добиралась тракторами. Есть надежда, что после фестиваля фильм выйдет в прокат.

Ню — это корова

Самый скандальный российский фильм на фестивале — «Ню». Это режиссерский дебют молодой актрисы и режиссера Ян Гэ. Сначала про нее. Ян Гэ выросла в Пекине. В Россию уехала по студенческому обмену, поступила на актерский факультет ВГИКа (мастерская Сергея Соловьева, я видела ее в музыкальном действе про Геннадия Шпаликова). Играет в спектаклях «Гоголь-центра». В 2017-м стала финалисткой шоу «Голос», и ее узнала страна. Снималась в фильмах «Матильда», «Экипаж».

Сюжет «Ню» весьма условен, в аннотации сказано: «Китайская девушка ищет в Москве свою любовь, идеал, мечту… Ладно, на самом деле она всего лишь ищет, с кем бы ей переспать. Но почему-то у нее ничего не получается: ни с лучшим другом, ни с девушкой, ни с незнакомцем из интернета. Может, причина в ней самой?» В общем, муки неразделенной любви.

Капли падают с пальцев, стекают по лицу. Лицо во весь экран. Обнаженная страдающая китаянка — на сушилке для белья. Невесомая. Она же движется по Москве. Замирает перед подъездом с квартирами со 198-й по 258-ю. Слушает длинные гудки, потом говорит кому-то: «Лапа, не хочешь со мной переспать?» Намакияженная в сверкающей блузке с серебряными ногтями поет: «Я заболела, Я опоздала и много выпила. И затошнила». Селфи в ванной: «Какое у меня чувство… мне так жалко, что я плохо знаю русский язык, не могу донести мысли — что именно хочу сказать». Так и есть.

На самом деле «Ню» — пространная видеоинсталляция, или цепь клипов, прослоенных малозначимыми диалогами. В общем, провокационный, изумляющий откровенностью и чувственностью видеоблог, в котором попытка разобраться в себе, в боли безответной любви, обиде, найти точку опоры. Секс? Живопись? Новый Партнер? Партнерша? Собственное тело? В финале точка опоры будет найдена — в единении с природой. И объяснится обозначение иероглифа — эквивалента слова «ню», Вовсе не романтический перевод. И даже не обнаженная натура. По-китайски это значит «корова».

Видимо, для самой Ян Гэ (она автор сценария, режиссер, продюсер и автор песен) ее исповедь в камеру, акварельный интимный дневник — скорей всего способ освободиться от психотравм, от любовного морока, обид, одиночества в чужой стране. Еще желания выразить себя наиболее полно. Опус по-своему любопытный, свежий, самодеятельный в хорошем и плохом смыслах. Ему бы место в одной из параллельных вольных программ, на фестивале дебютного кино «Движение» в Омске.

«Я обещала, уже забыла. Как по тебе сильно скучала. Я позвонила. Ничего не сказала. Терпела, слушала…» Как говорили в «Кабачке «13 стульев» — примерно об этом поет наша героиня пани Моника. А также наша героиня Ян Гэ. И ее кино.