Лимонов, пожалевший «лимон»

В 2013 году житель подмосковной Апрелевки Василий Лимонов создал семейный бизнес — ​дневной детский сад «Кувшинка», куда мамы, папы и бабушки три года водили дошкольников. Дважды Лимонов получал субсидии от администрации Нарофоминского района, представляя полный пакет документов, которые проверялись, в том числе органами опеки и прокуратурой.

В мае 2016 года сотрудники Службы экономической безопасности и противодействия коррупции Нарофоминского РУВД под видом устройства в детский садик ребенка произвели «контро­льную закупку», изъяли документацию и системный блок компьютера, парализовав его работу. В сентябре Следственное управление УМВД РФ по Нарофоминскому району возбудило против Лимонова дело по статье 171 УК РФ: «Осуществление предпринимательской деятельности без лицензии, если это деяние совершено с извлечением дохода в крупном размере» — ​таковым был сочтен весь доход семейного бизнеса за три года: чуть более двух миллионов рублей.

В промежутке между «контрольной закупкой» и возбуждением дела (хорошо, что без заключения под стражу) министерство образования Московской области в ответ на запрос Лимонова разъяснило, что деятельность по присмотру и уходу за дошкольниками не является образовательной и лицензии не требует. Лимонов обратился в суд, который признал возбуждение дела незаконным, оно было прекращено, но вскоре вновь возбуждено.

Юристы из Апрелевки надоумили Лимонова обратиться с жалобой к Уполномоченному при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борису Титову, который передал жалобу в ЦОП — Центр общественных процедур «Бизнес против коррупции». Матерые адвокаты провели pro bono (т.е. даром, «ради общественного блага») экспертизу представленных материалов, и 2 февраля 2017 года в Красногорске прошло выездное заседание ЦОП.

Выслушав доклад, присутствовавший на заседании представитель УЭБиПК № 3 ГУ МВД по МО возразил, что элементы образовательной деятельности в работе детского сада все же есть, а прокурор сослался на то, что вопроса о «Кувшинке» не было в повестке дня. Между тем сам Лимонов высказал подозрение, что «в деле есть коррупционная составляющая»: его детский сад перешел дорогу другому, который только что открылся в Апрелевке.

По результатам заседания ЦОП Борис Титов обратился в Генпрокуратуру, и жалоба Лимонова стала предметом рассмотрения Межведомственной рабочей группы при Генпрокуратуре РФ. 4 августа 2017 года уголовное преследование против Лимонова было, наконец, прекращено.

На заседании ЦОП поднимались и более общие вопросы, например: президент говорит о необходимости оградить бизнес от бесчисленных проверок и надзора, в чем же тогда смысл «лицензирования» всего и вся? И куда из поля зрения правоохранительных органов исчез признак общественной опасности, которому должно отвечать всякое преступное деяние?

Не детский сад

Но не смешна ли эта картина: такое количество ученых и уважаемых людей потратили столько сил на спасение одного Лимонова в такой, в общем, очевидной ситуации? Нет, эта картина скорее трагична: всем понятно, что если бы не вмешательство ЦОП (и дело Лимонова дошло до суда), то вероятность его оправдания составляла бы менее одной десятой процента — ​такова статистика приговоров по делам, в которых участвует государственное обвинение.

Речь идет о стабильных судебных ошибках. Причем их «программирование» происходит даже еще до формального возбуждения уголовного дела: в истории Лимонова — ​это момент, когда детский сад посетил, словно волк из сказки, УЭБиПК. Количество уголовных дел, возбуждаемых против предпринимателей, между тем не снижается и в первой половине 2017 года составило уже 120 тыс. против 240 тыс. в 2016-м. Но до суда доходит лишь каждое четвертое из них: это означает, что опытные предприниматели предпочитают просто откупаться от «волка».

Далеко не все «кейсы», рассматриваемые ЦОП, — ​такой же «детский сад». Так, в 2017 году «Бизнес против коррупции» вступился за предпринимателя Сергея Полонского, что наряду с другими факторами могло сказаться на мягкости его приговора. Но чем крупнее дело, тем рискованнее для структур гражданского общества (включая СМИ) даже просто привлекать к нему внимание: расследовавшие дело «правоохранительные органы» немедленно и дежурно обвинят их в «давлении на суд» (а намек, что это делается не просто так, сам по себе повиснет в воздухе).

Защитой против таких лукавых обвинений служит большое число очень разных участников обсуждений в ЦОП, а также сам по себе их открытый и гласный характер. Наиболее эффективно и чаще случается его вмешательство на досудебных стадиях развития уголовных дел. В этих случаях заседания ЦОП напоминают, пожалуй, институт «большого жюри», появившийся в странах англосаксонской системы права (и до сих пор действующий в ряде штатов США). В отличие от «малого жюри» присяжных, выносящего вердикт о виновности, «большое жюри» отвечает на вопрос о целесообразности возбуждения судебной процедуры как таковой и с позиций здравого смысла.

Вот это респектабельное собрание бизнесменов, чиновников и экспертов (обычно человек 50), заседающее раз в месяц чаще всего в Москве на Делегатской улице (где до переезда на Красную Пресню находился офис бизнес-омбудсмена Титова) — ​по сути, аналог «большого жюри», который организовался (явочным порядком организовал самого себя) отдельно от суда.

Индивидуальные апелляции к закону и здравому смыслу, адресуемые в вышестоящие или надзорные органы, обычно заканчиваются отписками с их стороны: эти аргументы просто не проникают в закупоренную систему «правоохранительных органов». ЦОП же устроен как открытая площадка — ​и часто публичного обсуждения достаточно, чтобы абсурдность обвинения стала очевидна. ЦОП заседает отдельно от суда, но не отдельно от «правоохранительных органов» — ​представители силовых ведомств присутствуют здесь и вынуждены слушать. Кроме ЦОП есть и Межведомственная рабочая группа при Генпрокуратуре РФ, где обсуждаются те же «кейсы». А у Бориса Титова есть и такой «силовой инструмент», как регулярные встречи с президентом.

Начиная с 2013 года, когда была учреждена должность Уполномоченного по защите прав предпринимателей, вмешательство ЦОП привело к вынесению 10 оправдательных приговоров, 11 раз суды переквалифицировали действия подсудимых на менее тяжкие, в 44 случаях смягчалась мера пресечения и 46 дел было прекращено на стадии следствия.

Разумеется, в сопоставлении с 240 тысячами «экономических» дел это капля в море, а само «море», в свою очередь, образует лишь часть океана беззакония, где даже больший, наверное, объем занимают, например, дела «по наркотикам», часто возбуждаемые ради отчетности. Но, продолжая эту метафору, «Бизнес против коррупции» образует в этом океане, пожалуй, до сих пор единственный, хотя и невеликий, островок, создателям которого удалось институализировать законное сопротивление программированию судебных ошибок.

Катализатор: «дело химиков»

У создателя ЦОП бизнесмена Андрея Назарова куча дипломов: от Горно-обогатительного техникума до Российской академии госслужбы по специальности «юриспруденция». Он кандидат политических наук, с 2010 года сопредседатель «Деловой России», а с 2007 по 2011 год был зампредом Комитета Госдумы по законодательству. Это важно для понимания того, что Назаров — ​человек «системный», но интересно только с того момента, когда весной 2008 года к нему в Думу пришла Яна Яковлева — ​буквально еще «пахнущая тюрьмой».

Химик Яковлева была совладельцем компании «Софэкс», производившей химическую продукцию, в частности этиловый эфир — ​промышленный растворитель, который поставлялся крупным заводам, воинским частям и химфаку МГУ. Госнаркоконтроль возбудил против нее и ее партнера уголовное дело на том основании, что растворитель мог применяться для изготовления наркотиков, и оба провели в СИЗО более полугода. Яковлева утверждала, что причиной дела было нежелание платить взятку за прекращение проверки. Благодаря в том числе «Новой газете» делу была придана огласка, за обвиняемых вступились депутаты Думы, они были освобождены под подписку о невыезде, а в феврале 2008 года оправданы судом.

Назаров, возглавлявший организации бизнесменов в Башкирии, и сам мог рассказать десятки таких историй, но тут энергия Яны «вступила в реакцию» с его аппаратным опытом — ​этот момент можно считать зарождением идеи ЦОП, хотя создание самой организации потребовало времени. Прежде всего, был написан регламент и ограничен мандат организации: «Защита граждан, не являющихся предпринимателями, не входит в миссию Центра». Сама изобретенная форма ЦОП указывает на аппаратный опыт: в этой аббревиатуре ключевое слово — ​«процедура».

В структуру ЦОП сразу были заложены Общественный совет (к настоящему моменту в него вошли на персональной основе более 90 ученых, общественных деятелей и юристов), а также Наблюдательный совет, куда по службе приходят представители 65 министерств и ведомств, включая Следственный комитет, МВД, ФСИН, но также и вполне мирные министерства экономики и финансов. «Крышей» конструкции стала Межведомственная рабочая группа в Генпрокуратуре, подразумевающая настолько же свободный формат дискуссий, насколько их влияние на судьбу конкретных дел может оказаться велико.

Химера ЦОП

С уровня Госдумы Назаров и компания имели возможность прийти с проектом ЦОП не к кому-нибудь, а к премьер-министру, которым в 2011 году был Владимир Путин. Тот идею одобрил и дал поручение довести ее до ума Эльвире Набиуллиной, в то время министру экономического развития. Путин понимал, что произвол и рейдерство «силовых структур» убивают экономику, и ЦОП сразу «пошел» по экономическому, а не по силовому ведомству.

Результатом стало появление распоряжения правительства РФ от 2 августа 2010 года и поручение его председателя от 20 октября 2010 года о создании совместно с «Деловой Россией» «общественно-государственного центра по организации рассмотрения обращений предпринимателей по проблемам коррупции и рейдерства — ​ЦОП «Бизнес против коррупции». Наблюдательный совет в составе представителей 65 министерств и ведомств был создан по поручению первого заместителя председателя правительства Игоря Шувалова.

Первые успехи ЦОП привели и к учреждению в структуре государственной гражданской службы поста Уполномоченного по защите прав предпринимателей в РФ, на который в июне 2012 года президент назначил Бориса Титова. Он является также и сопредседателем ЦОП наряду с Андреем Назаровым; председателем комиссии Общественной палаты юристом Владиславом Грибом; бизнесменом и председателем правления Ассоциации юристов России Владимиром Груздевым и другими публичными — ​и вполне «успешными» — ​лицами.

Между тем параллельно созданию ЦОП и в то же самое время Совет по правам человека по поручению президента Медведева и вопреки возражениям Совета судей провел общественную экспертизу по «делу Магнитского» и «второму делу ЮКОСа», представив по ним соответствующие доклады в июле и декабре 2011 года. В отличие от активности ЦОП такая экспертиза, видимо, не всем понравилась: в 2013 году против ее организаторов и экспертов было возбуждено уголовное дело, часть из них была вынуждена эмигрировать (анекдотическое дело «об отмывании доходов ЮКОСа» через общественную экспертизу до сих пор не прекращено).

Хотя «дело ЮКОСа» формально подпадает под мандат ЦОП, он сознательно остался от него в стороне, так же как сегодня он «не лезет» в «дело «Седьмой студии», хотя формально его фигуранты тоже идут по «экономическим» статьям.

Дело в том, что, несмотря на заверения председателя Конституционного суда (данные в ответ на возмущение Совета судей), что «общественная реакция на судебные решения… не может быть ограничена с точки зрения возможности анализа таких дел и их оценки», обсуждение судебных (и досудебных) ошибок в действительности тоже «лицензируемая деятельность», хотя и на уровне не закона, а «понятий». ЦОП в общем успешно и без вреда для участников ведет правозащитную деятельность в отношении предпринимателей, но за точно такую же деятельность по защите прав лиц, не имеющих такого счастья, «Нижегородский комитет против пыток», фонд «Общественный вердикт», «АГОРА» и многие другие НКО удостоились клейма «иностранных агентов».

По сути, ЦОП представляет собой симбиоз гражданского общества (но в той части, в которой оно лояльно государству) и собственно государственной службы и полномочий. По греческой мифологии это «химера» — ​существо с головой льва, хвостом змеи, но уязвимым брюхом козы.

Упрек ли это Андрею Назарову и другим создателям ЦОП? Ни в коем случае — ​напротив, я снимаю шляпу перед создателями плацдарма для «давления на суд» хотя бы по одной этой, предпринимательской, линии. Нам самим это, даже с уровня Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека, сделать до сих пор так и не удалось. Но все же ЦОП создал прецедент — ​такое в принципе возможно.

Борьба за право

На недавно прошедшей в Высшей школе экономики встрече политолог и этнолог Эмиль Паин, представляя свою книгу «Нация и демократия», определил понятие гражданской нации так: «Это гражданское общество, овладевшее государством и сделавшее его орудием своих интересов». С такой точки зрения создание ЦОП — ​иллюстрация того, насколько такое «овладение» требует от представителей гражданского общества не только политической эквилибристики, квалификации, но и терпения, осторожности и удачи.

Ведь «овладение государством» означает отнятие этого инструмента у того, кто им и так уже владеет. А речь в конечном итоге о суде: только неконституционно «овладев» судом и подчинив себе судей через сложную систему участия в их назначении, «силовики» получили доступ к квазизаконному насилию и «право на произвол» — ​в первую очередь в отношении «жирных котов»-предпринимателей, но не только. Поэтому надо понимать и пределы возможностей ЦОП.

По предложениям Бориса Титова и ЦОП (но не только) в УПК еще в период «медведевской либерализации» была добавлена специальная норма о преюдиции решений арбитражных судов при возбуждении и расследовании уголовных дел и правило о том, что к предпринимателям не должна применяться мера пресечения в виде заключения под стражу. И что же? На преюдицию следственные органы часто просто не обращают внимания, а число предпринимателей в СИЗО после некоторого снижения за 7 месяцев 2017 года снова выросло с 5 до 6,5 тысячи.

Показательная история случилась с законом о расширении компетенции суда присяжных на уровень районных судов, проект которого поддерживался в числе других и уполномоченным Титовым. По инициативе президента такой закон был принят в июне 2016-го и должен вступить в силу с июня 2018 года, но… Ресурсов «продавить» рассмотрение с присяжными дел по печально знаменитой ст. 159 УК («Мошенничество»), не говоря уж о возвращении в их компетенцию «взятки», у гражданского общества не хватило. В результате в обмен на сокращение числа присяжных до 8 человек в судах областного уровня в районный для рассмотрения с их участием передается ряд дел, в основном о насильственных (по практике — чаще всего бытовых) преступлениях.

По предложению Уполномоченного по защите прав предпринимателей пленум Верховного суда недавно разъяснил, что дела по ст. 159 УК РФ должны быть прекращены, если ущерб от преступления составляет менее 10 тыс. рублей… — ​с гордостью отмечается в докладах ЦОП. А на наш взгляд — ​так это скорее издевательство.

Количество жалоб на незаконное уголовное преследование, поступающих в ЦОП, растет: в 2017 году на 65%, до 325 — ​хотя это свидетельствует и о росте веры предпринимателей в силу гражданского общества. Но из 180 «кейсов», рассмотренных на межведомственной рабочей группе в Генпрокуратуре за 5 лет ее существования, ЦОП зафиксировал успех только в каждом четвертом случае. Впрочем, что значит «только»? Ведь эту цифру надо сравнивать с общей долей оправдательных приговоров.

Какой же вывод из этого рассказа про «остров ЦОП»?

В ходе подготовки Общероссийского гражданского форума 2017 года Левада-центр по заданию Комитета гражданских инициатив (Алексея Кудрина) провел опрос приглашенных на него 1896 активистов и экспертов. В ответах на вопрос о приоритетах государственной политики на второе место (более трети ответов) вышло «обеспечение независимости судов», которое чуть уступило лишь «формированию понятной стратегии социально-экономического развития», но при этом обошло «повышение качества образования», «обеспечение свободных и честных выборов» и «расширение демократических прав и свобод». На мероприятия ОГФ, посвященные судебной тематике, неожиданно пришло втрое больше участников, чем случалось на прежних форумах.

Хотя Левада-центр отмечает, что приоритеты экспертов далеко не со­впадают с чаяниями населения, в целом можно констатировать, что в элитах растет не только понимание важности судебной реформы, но и вера в возможности гражданского общества чего-то добиться в этом направлении. Такой уверенности, по-видимому, не было раньше — ​а в том, что она появилась, есть и заслуга ЦОПа.