Олимпиаду в Сочи‑2014, не к ночи будь помянута, гибельная тень глобальных политических конфликтов успела задеть лишь крылом. До того, как и российский спорт начала накрывать допинговая тень, оставалось полтора года. С тех пор многое, если не все, изменилось. Подморозилось и ожесточилось. В мире, в спорте, в России, которая, как ни крути, инициировала процесс похолодания.

В идеальном варианте Пхенчхан‑2018 должен был расколоть льды чуть ли не тотального недоверия по отношению к российскому спорту. Но в арктическую по суровости олимпийскую гонку входил не красавец-ледокол под российским флагом, а потрепанная шхуна с надписью OAR на борту. С командой, в основном состоящей из недавних юнг.

По ходу лавирования шхуна обрела почти пристойный вид и готова была достойно финишировать в гавани под своим флагом, однако с тем, чтобы дать добро, снова возникли проблемы. «Таможня» в лице исполкома МОК их решала в субботу, но результат обсуждения еще вечером был неясен, и вердикт перенесли на утро воскресенья. Прогнозировалось в лучшем случае частичное восстановление в правах Олимпийского комитета России, но что это значило в конкретном выражении, оставалось только гадать.

Финишная часть Игр для России вообще проходила под знаком сплошного диссонанса. Судите сами — ​ровно в тот момент, когда Саша Большунов нечеловеческим усилием оторвался от финна Йиво Нисканена за 8 километров до финиша классического лыжного марафона, пришло известие о дисквалификации бобслеистки Надежды Сергеевой. Днем ранее тоже за нарушение антидопинговых правил на фоне первого российского золота Алины Загитовой дисквалификации с лишением бронзовой награды был удостоен Александр Крушельницкий.

Одномоментность событий вводила в ступор. Радость не могла ощущаться полной и беспримесной. Мухи от котлет никак не отделялись. Успех попраздновать не получалось — ​на него накладывалась очередная, мягко говоря, неприятность. Если бы Россия присутствовала на Олимпиаде в нормальном стандартном статусе, один-два допинговых случая вызвали бы порицание, но ни в коей мере не поставили бы под сомнение смысл пребывания россиян в олимпийской семье.

Нынче было не так.

Большунов, несомненный герой второго плана (для нас — ​герой плана первого) этих Игр, из последних сил цеплялся за лидерство в снежном мареве. Но километра за полтора до финиша из тумана и из-за спины россиянина вынырнул успевший сменить лыжи финн. Для Нисканена и всей сборной Финляндии это был практически последний шанс взять хотя бы одно золото, и чудесные лыжи на спуске просто несли его к награде. Большунов, по ходу чудовищного марафона так долго догонявший лидеров, после серебряного финиша в отчаянии чуть не расколотил палки. Но в рубке за бронзу уже опережал монстров лыжни Сундбю и Харви Андрей Ларьков, и двойной успех ждал россиян за поворотом.

«Мама» российского лыжного спорта Елена Вяльбе, и без аккредитации ставшая на трибунах телезвездой, в искренности реакции себе не изменила: «Вся Олимпиада для меня — ​сплошное удивление и гордость за такую хорошую молодую команду». Она имела в виду, конечно, прежде всего своих подопечных, взявших добрую половину всех завоеванных «олимпийскими атлетами из России» олимпийских медалей.

Лыжники лишились всех лидеров, даже реабилитированных Спортивным арбитражным судом, и даже незапятнанного двукратного чемпиона мира Сергея Устюгова МОК на Игры не пригласил. Остались резервисты, второй эшелон, в лучшем случае середняки с шансами на попадание разве что в десятку сильнейших. Какое золото, какое серебро, какие вообще медали? А 21-летний Александр Большунов взял их четыре, в том числе три серебряных. Больше за одну Олимпиаду в отечественном лыжном спорте добывал только великий Николай Зимятов.

Лыжи, долго прозябавшие в тени перепиаренного российского биатлона, в последние годы его уверенно обошли. Потому что здесь не были избалованы большими деньгами. Не меняли тренеров, как перчатки. Не грызлись за места в сборной. Не забывали о резерве, и не боялись ему доверять. И главное — ​пахали как проклятые.

Лыжники вместе с блистательными девочками-одиночницами Алиной Загитовой и Евгенией Медведевой, а также с хоккеистами, перед которыми дорога к финалу расчищалась чуть ли не автоматически, во многом и обеспечили благоприятную атмосферу для принятия положительного решения по участию в церемонии закрытия полностью реабилитированной и полностью чистой команды России.

Это если в идеальном варианте. Но я забыл про частицу «бы».

Второй подряд случай с положительной допинг-пробой, теперь у бобслеистки Надежды Сергеевой, выводил ситуацию за уровень погрешности. Произошедшее с керлингистом Александром Крушельницким стало шоком, но не катастрофой. Пока Россия живо обсуждала, кто и когда мог подсыпать бронзовому призеру Игр злосчастный мельдоний, защита выбрала наименее выгодный для спортсмена, но наиболее удобный для минимизации потерь путь. Крушельницкий по совету старших товарищей просто отказался от участия в слушаниях Спортивного арбитражного суда, по существу признав вину и приняв неизбежное наказание. Результат пары Брызгалова — ​Крушельницкий в дабл-миксте по-тихому отменили, медаль вручат норвежской паре. Российская сторона поиск доказательств допинг-терроризма отложила на потом, пожертвовав количеством ради качества.

Скандал начал было утихать. За кулисами, по слухам, успешно прошли переговоры с президентом МОК Томасом Бахом о восстановлении в правах Олимпийского комитета России, тем более что наложенный на страну штраф в 15 миллионов был оплачен именно в этот судьбоносный момент. Нарушение единичное, попадание запрещенного препарата согласно предварительному итогу исследования было признано одноразовым — ​а, значит, абсолютно никаких преимуществ не дающим, и на гневные тирады недоброжелателей можно было не обращать внимания.

И тут прилетело с триметазидином из бобслея. То, что препарат совсем не из разряда тяжелого допинга, равно как и мельдоний, как и то, что он, по предположениям, попал в организм спортсменки с каплями от насморка, дела не меняло. Там была, возможно, «диверсия», здесь, похоже, халатность вместе с глупостью — ​какая разница? Про то, что Надежду Сергееву «подставили», уже никто не кричал. Зато резко уменьшилось количество сочувствующих российским спортсменам. Настроение радикальной части спортивной общественности с наибольшей полнотой выразил американский биатлонист Лоуэлл Бэйли: «С ними все ясно — ​русские всегда будут принимать допинг». И еще: «Нужно принимать более серьезные меры, иначе это никогда не кончится».

И возразить бы, да нечего. Про то, что обе допинговые истории организованы и осуществлены западными спецслужбами, заявляют те, кому больше нечем крыть. Защита Сергеевой пошла по накатанному пути, не пытаясь противостоять очевидному. Последовало решение о дисквалификации, но отнимать у занявшей 12-е место российской двойки ничего не пришлось.

Что еще отнимут у России в целом, решаться будет даже не сейчас. Сейчас могли просто вернуть — ​то, что обещали в случае хорошего поведения.

Фарсовость случая с Сергеевой была еще в том, что спортсменка задолго до старта предстала перед репортерами в майке с «антидопинговой» надписью.

Спасти реноме хоккейного турнира, и без того неполноценного, могла разве что громкая вывеска финала Россия — ​Канада. Но вывески лишили всех немцы. Они совсем не были виноваты, что обыграли в четвертьфинале шведов, на чем могли бы остановиться. Но команда, целиком состоящая из игроков своей местной лиги, еще и утерла нос Канаде. Над поражением евроканадцев не хотелось смеяться, хотя оно было вполне заслуженным. Было грустно оттого, что топовый по прежним олимпийским меркам турнир из-за демарша заокеанской НХЛ обернулся фарсом.

Гениальную фразу в духе нашего незабвенного Виктора Черномырдина произнес бессменный президент Между­народной федерации хоккея Рене Фазель: «Мы можем продвигать хоккей так, как можем». Получите и распишитесь. В матче за бронзу неудачники полуфиналов Канада и Чехия устроили детскую перестрелку с десятком заброшенных шайб, завершившуюся победой родоначальников хоккея. Бронза вряд ли их порадовала.

В шаге от награды остановилась наша Алена Заварзина. В сноуборде был наш отдельный российский сюжет — ​как отголосок олимпийского Сочи, где супружеская пара Вик Уайлд — ​Алена Заварзина принесла стране три медали, в том числе две золотые были на счету Уайлда. Нынче в параллельном гигантском слаломе сочинский триумфатор не попал в финальную восьмерку, а Заварзина уже в медальной зоне падала на трассе дважды, оставшись за чертой призеров. Оставалось порадоваться за чешского универсала Эстер Ледецку, вслед за победой в горнолыжном супергиганте выигравшую и параллельный гигантский слалом в сноуборде. Такого дубля история Олимпиад еще не знала.

Еще одним победным росчерком отметились сенсационные шведские биатлонисты, ведомые немецким «неудачником» Вольфгангом Пихлером. Мощно накатили на финиш американцы, особенно впечатлила их женская хоккейная сборная, которая в потрясающем финале наконец-то оказалась сильнее Канады. До последнего за первое место в неофициальном командном зачете бились норвежцы и немцы. С медалями завершали Олимпиаду три десятка стран, в том числе 22 страны — ​с золотыми наградами.

Российским потолком при самом удачном раскладе на последний день могло стать разве что 13-е место. Или шестое по общему количеству медалей. Или даже пятое, если вспомнить старую систему подсчета очков.

Все это останется нашими маленькими радостями. Но даже и их могло не быть вовсе — ​и тот же «номер 13-й» в сложившихся условиях может считаться за счастье. Спасибо, что не выгнали взашей и не затравили до конца. Может, урок Пхенчхана чему-то и научит — ​хотя очень сомневаюсь, судя по финишному диссонансу.

Остальной мир будет вспоминать Пхенчхан‑2018 отнюдь не через призму российских проблем и проблем с Россией, а скорее через призму кризиса всего олимпийского движения. Но нам было что ближе, то и больнее.

Время вылечит, если захотим лечиться. Вот глава делегации «олимпийских спортсменов из России» Станислав Поздняков на прощание попросил у МОК прощения. С тем и расстанемся с Олимпиадой, которая, наконец, закончилась.