Мой ответ, наверное, придется начать с чудовищной банальности, но иногда повторять очевидное нужно. Кавказ — часть России. Не той шовинистической и изоляционистской России, какая существует лишь в фантазиях и рапортах чиновников. Не той «единой» России, которая грезит о том, чтобы восстановить советскую империю, попирая права народов. Кавказ — часть настоящей, сложной, противоречивой, бедной и прекрасной страны, связанной воедино не геополитическими фантомами или воображаемыми «скрепами», а общей историей, культурой, кровью, горем и радостью.

Эту банальность приходится снова и снова повторять тем, кто любит порассуждать об «особости» Кавказа: у них там, мол, свои традиции, родовой строй, тейпы, пусть сами со всем этим разбираются, как хотят. Я не раз бывала в кавказских республиках, и с каждым разом все сильнее убеждаюсь: все кавказские проблемы — это проблемы России, просто замешанные гуще. У нас позади «проклятые девяностые», а там была настоящая кровавая война.

И у нас, и на Кавказе на самых верхах властной пирамиды та же самая смесь из интриганства, лжи, пренебрежения к закону, напыщенного самцового гонора и некомпетентности, которые невозможно замаскировать никакой «кавказской спецификой».

Российские политики, даже оппозиционеры, редко бывают на Кавказе, боятся и сторонятся его. В результате тамошние властители чувствуют себя свободными творить, что только пожелают. Излечить этот недуг можно единственным способом — интегрировав Кавказ в настоящую Россию и открыв его для свободной российской политики, которую нужно возродить, а во многом создать с нуля. Это не только единственная разумная стратегия для всего многонационального государства, но и спасение для простых жителей республик — спасение от беззакония и произвола.

А чтобы и мы, и они об этом не забывали, нужно встречаться и разговаривать. Напрямую, минуя ссоры и клише, минуя госпропаганду и злополучный инстаграм Кадырова. Общаться просто ради того, чтобы не потерять друг друга. Со мной отказались встречаться Кадыров и Евкуров: видимо, посланниками Москвы они готовы признать только эмиссаров Путина. Это их ошибка. Но я рада общаться с людьми на улицах, узнавать мнение простых чеченцев и ингушей. Оно для меня важнее.

За нашими плечами двухсотлетняя и недавняя история взаимной помощи и взаимной вины. Это чувствуешь кожей на бесланском кладбище, на горных дорогах, на рынках, на городских улицах, при разговорах с людьми. Здесь, на Кавказе, где память хранится бережнее и переживается острее, все согласны, что реабилитация Сталина преступна. Даже в либеральных кругах московских правозащитников я не слышала такой решимости не допустить возвращения сталинизма. Этому мы должны учиться друг у друга вопреки всем попыткам политических конъюнктурщиков нас поссорить.

Это, кстати, касается не только Кавказа, но и Урала, Сибири, Поволжья. Попытавшись навязать федерации унитарные правила игры, власть загнала различия в подполье. Оттуда они вырываются в виде взрывов — как социальных, так и настоящих, с дымом и кровью.

И, конечно, для меня важнейшая часть этой поездки — поддержка Оюба Титиева. Сегодня, когда местные правозащитники пропали, убиты или уехали из республики, поддержка из России для него очень важна. Только гласность, только наше пристальное внимание могут его спасти. Это только кажется, что властям плевать на наше мнение: им все равно ровно до тех пор, пока им кажется, что все равно нам. Но вот на днях удалось добиться освобождения Юрия Дмитриева, и я уверена, что наше пристальное внимание к его процессу сыграло в этом роль.

Если бы все кандидаты в президенты встали бы на защиту Титиева, сказали бы «нет» произволу власти, то жизнь наша была бы честнее и свободнее. Наши главные оппоненты находятся в Кремле, но личное, физическое противостояние произволу, коррупции и застою должны происходить повсюду, где от них страдают люди. Общежитие в Серпухове, зал суда в Карелии, «Мемориал» в Ингушетии, улицы Грозного. У нас такая огромная и разная страна — с такими одинаковыми бедами.

Ксения Собчак— специально для «Новой»