На предыдущем заседании защита Улюкаева прервала попытки вызвать Игоря Сечина в суд в качестве свидетеля. В суде был допрошен Алексей Улюкаев. По его словам, когда Сечин в офисе “Роснефти” показал ему сумку, в которой находились 2 млн. долларов, Улюкаев подумал, что там находятся «высококачественные элитные спиртные напитки». Улюкаев на глаз определил вес сумки в 15 кг.

На заседание 28 ноября были вызваны двое экспертов из волгоградского «Южного экспертного центра», которому следствие заказывало проведение экспертизы переговоров Сечина и Улюкаева. Ранее свою оценку экспертизы даласпециалист в области криминалистики и судебной экспертизы, профессор кафедры судебных экспертиз МГЮА им. Кутафина Елена Галяшина: экспертизы проводились без использования научных методов и необходимого оборудования, работа была выполнена «неполно» и «с нарушениями». Сама эксперт не нашла в словах Улюкаева на записях элемента вымогательства — наоборот, инициатива о встрече и передаче сумки исходила от Сечина.

Первым в суде допрашивали Виктора Кислякова, судебного эксперта-психолога. На сайте Волгоградского государственного социально-педагогического университетауказано, что Кисляков «разрабатывает и ведет программы социально-психологического тренинга, психодрамы и драматерапии». В ответ на предложение прокурора Бориса Непорожного рассказать об экспертизе специалист по психодраме вдруг пустился в пространные рассуждения о том, что такое комплексная экспертиза, из которых следовало, что на вопросы экспертизы он отвечал совместно с экспертом-лингвистом и никаких собственных выводов не делал.

— Материалов, предоставленных следствием, было достаточно для экспертизы?

— Да, достаточно. У нас было три компакт-диска с записями и стандартное компьютерное оборудование.

Отвечая на вопросы, психолог постоянно заглядывал в собственное экспертное заключение. По его словам, поведение Улюкаева было «естественным», но большую активность в разговоре проявлял Сечин. Тон разговора был дружеским, неформальным. При этом эксперт не обнаружил тематической связи между диалогами Улюкаева и Сечина. В частности, по мнению психолога, разговор в офисе “Роснефти” был никак не связан с диалогом собеседников на улице перед офисом.

— Сечин говорит, что выполнил поручение, и сопровождает это предложением взять сумку, — говорил Кисляков. — Эта тема завершается прощанием.

— То есть вы считаете, что они попрощались? — спросила судья Семенова, почему-то назвав Кислякова «адвокатом».

— Тема поручения была завершена, об этом говорят слова «пойдем” и «ага».

Кисляков заявил, что вопрос, не являлось ли поведение Сечина провокацией, перед экспертами не ставился, но «если бы было провокативное поведение, мы бы это указали». При этом эксперт еще раз подчеркнул, что выводы эксперты формулировали совместно.

— А вы знаете, что в соответствии с постановлением Пленума Верховного суда эксперты в комплексной экспертизе не имеют права формулировать общие выводы? — спросила адвокат Улюкаева Дариджан Квеидзе.

— Знаете, я специалист-психолог, и я могу сказать, что нормы закона не нужно сужать! Такого пункта там нет, — огрызнулся эксперт. (На самом деле есть —Прим. ред.)

Вместо ответа на вопрос, почему не были нерасшифрованы неразборчивые места на записях, Кисляков начал перечислять, в каких инстанциях он проходил сертификацию. Эксперты пользовались стандартным оборудованием, отметил он. Выяснилось, что интонация диалога Сечина и Улюкаева тоже не изучалась. Эксперты не выясняли и то, почему им была предоставлена копия записей, а не оригинал. «Это вне нашей компетенции».

Кисляков уточнил, что «в мозг человека проникнуть и прочитать мысли» эксперты не могут, однако затем вдруг сказал, что и на уровне коммуникации нельзя установить, что на самом деле имеют в виду собеседники.

— ​​​Даже при наличии очевидных реплик вы не можете утверждать что имел в виду человек? — уточнил адвокат Борис Гриднев.

— Нет.

— Значит, вы не можете категорически утверждать, о чем думал Улюкаев в момент, когда на улице был разговор?

— Я даже боюсь об этом думать, — ответил эксперт с улыбкой.

​— Исходя из речевых характеристик разговора можете ли вы категорически утверждать, что Улюкаев знал, что в сумке находится два миллиона долларов?

— Что знал про два миллиона — это нет, но есть знаки психологические, что они друг друга понимали в это время.

Заключение специалиста Галяшиной Кисляков ожидаемо раскритиковал: по его словам, вопросы расшифровки записи, ее аутентичности находятся вне компетенции экспертов, а специальную подготовку перед прослушиванием экспертам проходить не нужно.

— Галяшина говорит, что мы не учитывали контекста разговора. А почему мы должны учитывать контекст, мы же не исторический факт анализируем! Факты реальной действительности лежат вне нашей компетенции.

После Кислякова в суде допрашивался лингвист Алексей Рыженко из все того же волгоградского «Южного экспертного центра». Он подтвердил, что признаков провокации обнаружить не удалось, а между собеседниками была некая «предварительная договоренность». Уточнять методику экспертизы лингвист также не стал.

— Соотносится ли слово «угостить» из фразы «Сечин обещал угостить меня вином, которое я никогда не пробовал» с передачей сумки 14 ноября? — спросил прокурор Непорожный.

По требованию адвокат Гриднева вопрос был снят: для ответа потребовалось бы проводить еще одну экспертизу.

Заключение Галяшиной лингвист охарактеризовал как «интересный опус».

— Много абстрактных, умозрительных выводов. При этом специалист допускает те же ошибки, в которых уличает нас: здесь не приведена методология, методика исследования, — заметил Рыженко, почему-то позабыв, что Галяшина оценивала не записи диалогов Сечина и Улюкаева, а качество экспертизы.

После допроса экспертов с неожиданной инициативой выступил прокурор: он ходатайствовал о взвешивании сумки с двумя миллионами долларов прямо в зале суда. В ответ на удивление защиты он уточнил, что специалист с весами уже приехал в суд. Неожиданно нашелся и ключ, которым открывается сумка — ранее во время осмотра в зале суда сумку не открывали.

— Следственный эксперимент в зале суда! Впервые такое вижу, — удивлялся адвокат Гриднев.

В перерыве специалист «Ростеха» устанавливал весы на полу зала.

— Простите, а вы кто такой? — выглядывая из-за стола, спросил Гриднев. — Какие у вас полномочия, как вас зовут? У вас есть необходимые навыки, чтобы весы монтировать?

Специалист «Ростеха» что-то пробормотал и вышел из зала.

Принесли сумку и пакет с двумя миллионами долларов. Прокурор Непорожный разложил пачки внутри сумки, затем с большим трудом защелкнул замок. Сумку к весам он перенес с трудом.

Выяснилось, что два миллиона долларов весят 22 килограмма 950 граммов.

— Сечин вам эту сумку передавал? — спросил Непорожный Улюкаева.

— Сумка похожая, но не могу точно сказать, — ответил экс-министр.

— И вы утверждаете, что по очертаниям сумки думали, что там вино?

— Да, именно так.

После того, как деньги унесли, защита предприняла попытку еще раз вызвать Сечина в суд, но прокурор заметил, что у главы «Роснефти» есть «уважительные причины», чтобы не приходить. Что это за причины, Непорожный не уточнил. Судья Семенова отказала защите в вызове свидетеля: оказалось, что адвокаты «не обеспечили ранее явку свидетеля».

На этом исследование доказательств было завершено. На заседании 4 декабря стороны перейдут к прениям.