Николай Десятниченко, школьник шестнадцати лет из Нового Уренгоя выступил с короткой речью в Бундестаге о памяти жертв Второй Мировой войны. Это — само по себе уже замечательно — представляю немецкого юношу из, скажем, Шлезвига, выступающего в Государственной Думе. Но слова, сказанные Николаем, были еще более замечательны.

Изучив жизнь одного немецкого солдата, почти своего ровесника Георга Йохана Рау, умершего в двадцать лет «от тяжелых условий плена» в советском концентрационном лагере под Бекетовкой 17 марта 1943 г., Николай сказал: «История Георга и работа над проектом тронули меня и подтолкнули к посещению захоронения (немецких военнопленных – А.З.) вблизи города Копейска. Это чрезвычайно огорчило меня, поскольку я увидел могилы невинно погибших людей, среди которых многие хотели жить мирно и не желали воевать. Они испытывали невероятные трудности во время войны, о которых мне рассказывал мой прадедушка, участник войны, который был командиром стрелковой роты». Заключил свою речь Николай известными словами князя Отто фон Бисмарка о моральной недопустимости войны. И резюмировал простой, даже банальной фразой: «Я искренне надеюсь, что на всей Земле восторжествует здравый смысл, и мир больше никогда не увидит войн».

Но немало людей буквально взбесились от слов уренгойского школьника в Бундестаге. И стали тут же писать доносы в ФСБ, требовать расформирования школы, где учится Николай, проклинать Уренгой, обвинять Николая в «Ельцинском пораженчестве», тупости, слабоумии, предательстве России. В этом смысле выступление Николая можно понимать как невольную медицинскую провокацию, выявившую еще раз тяжкую психическую болезнь значительной части российских людей. Диагноз этой болезни — патологическая агрессивность на почве ненависти к человеку как таковому.

Наше общество тяжко больно ненавистью уже сто лет, с самого большевицкого переворота, а может быть в некоторой степени и еще раньше, с эпохи закрепощения и рабства. Лечение этой болезни в себе и в обществе — наш общий долг. Паразитирование на этой болезни — низкое, гадкое преступление.

Характерно, что в позднесоветское время, после осуждения сталинских «перегибов», упор и в школе и в пропаганде делался на миротворчество, хотя на практике всё было иначе. Повсюду висели плакаты: «Мир победит войну», «СССР – оплот мира». Брежнев, как вспоминал его советник Черняев, взаправду гордился тем, что он — «голубь».

Афган, Анголу скрывали. А теперь — всё нараспашку. Большевицкий сатанизм явил себя в своем естественном виде злобной всепожирающей ненависти, воспевающей войну и человекоубийство. Путинская пропаганда сеяла ветер лжи и злобы, и теперь на нас обрушилась буря.

По сути именно этого случая скажу, что Николай выступил прекрасно. Солдат — это именно невинная жертва войны, развязанной не им. Если солдат, как герой Ремарка в романе «Время жить и время умирать», ненавидел войну, воевал по принуждению, жалел противника — он невинная жертва. Юноша Николай благодаря школе, благодаря родителям, благодаря обмену с Германией оказался свободным от ненависти. Он — здоровый человек. А больные взрослые безумцы хотят его сделать таким, каковы они сами.

Как историк я готов защищать любое слово Николая, сказанное им в этой речи в Бундестаге, и быть ответственным за это.

А в завершение приведу шестой из 19 законов Томаса Гоббса, на которых философ считал возможным создать мирное человеческое общежитие. Написано это было в конце 1640-х, как раз тогда, когда в Англии скатилась с плахи голова короля Карла, а Европа совершенно обезлюдела после 130 лет религиозных войн:

«Шестой закон - легко прощать обиды… При наличии гарантии в отношении будущего человек должен прощать прошлые обиды тем, кто, проявляя раскаяние, желает этого. Ибо прощение есть дарование мира… Не даровать прощение тем, кто дает гарантии в отношении будущего, есть отвращение к миру и поэтому противоречит естественному закону».

Нам так не хватает этого склонения сердца к прощению.