Две недели назад дизайнер Хасан Бахаев разместил у себя в фейс­буке несколько фотографий из судебных дел жертв репрессий. Он обработал эти снимки так, что изображенные там люди оказались «переодеты» в современную одежду, стилистически осовременены. В итоге с этих коллажей на нас сосредоточенно смотрят наши современники. Только эти современники расстреляны в 1937-м.

На данный момент со страницы Бахаева сделано 12 тысяч перепостов (на самом деле, учитывая ссылки в коллективных блогах и СМИ, публикаций гораздо больше), а под его постом уже почти пятьсот комментариев. Большинство реплик — ​с благодарностями. Люди пишут, что они тронуты, удивляются, насколько от такого вроде бы простого приема «оживляется» восприятие — ​до того, что становится физически больно.

Не обошлось и без разнообразной критики, но по-настоящему серьезный аргумент «против» один. У людей на фотографиях есть судьбы и личности, спросить их сейчас, согласны ли они на такое «переодевание», совершенно, может быть, не согласующееся с их характером, никак нельзя. А значит, этот проект, каким бы благим целям ни служил, — ​покушение на их личность, на целостность их памяти.

Это, в принципе, важный сегодня и непроясненный вопрос. Насколько прошлое принадлежит нам, живущим не тогда, а сегодня? И что дозволительно делать, чтоб оно не ушло в какую-то сумеречную зону. Как заставить прошлое пеплом Клааса стучать в наше сердце? Как сделать, чтоб в мире, где каждый день в новостях рассказывают об очередных сотнях жертв терактов или стихийных бедствий, где войны стали «фоновыми» событиями, где эмпатии не то что на людей, погибших десятки лет назад, на друзей и соседей с трудом хватает, — ​чтоб в таком мире все эти пустые, зряшные слова о том, что в прошлом «должны содержаться уроки», что оно «не должно повториться», что-то значили на деле, а не были пустыми лозунгами?

Проект Хасана Бахаева обнажает самый простой, но действенный прием «оживления» — ​повторим за одним из его комментаторов — ​ушедшего времени. Рецепт таков: людей прошлого надо выколупать из «их» декораций и языка, пользуясь опять же декорациями и словами, только уже теперешними, и запихнуть в наше время. Театр занимается этим уже лет пятьдесят, превращая принца Гамлета из странного средневекового субъекта в, например, припанкованного парнишку — ​такого, как твой брат, твой сын, ты сам. В последнее время — ​особенно в свете столетия революции — ​к этому методу, приему прибегает даже отечественный исторический нонфикшн. Именно так поступает, например, Лев Данилкин, когда сообщает в недавней биографии Ленина, что «Плеханов на II cъезде РСДРП — ​это социал-демократическая Шакира, которой предоставили право исполнить гимн в честь открытия партийного чемпионата», или Михаил Зыгарь, когда называет в своих революционных хрониках, озаглавленных «Империя должна умереть», Зинаиду Гиппиус и Дмитрия Мережковского «хипстерами».

Работа Хасана Бахаева отличается от всего этого только некоторой наивностью, открытостью приема и совершенной прямотой удара — ​иди и смотри. И чувствуй.

И возможно, относительно идеально выверенной нравственности этого приема могут быть сомнения, но главный вопрос здесь все же один: как случилось, что этот проект вообще нужен? Как вышло, что он кажется прямо-таки неожиданным?

«Я хотел таким образом показать живущим, что это такие же люди, как и они, и что такое происходило не во сне, а наяву», — ​написал в одном из комментариев Бахаев.

Тут, не пренебрегая ролью Капитана Очевидности, приходится сказать: какой же все-таки позор, что нам все еще требуются такие напоминания о том, что людей в нашей стране убивали ни за что, убивали взаправду и «не во сне». Какой это все-таки позор.

Да, человек в принципе создание толстокожее и забывчивое — ​иначе он просто не выжил бы. Мы не можем — ​в прямом смысле слова не имеем человеческой возможности — ​постоянно страдать из-за того, что происходило восемьдесят лет назад: наших эмоциональных мощностей и на сегодняшний-то день не хватает. И поэтому есть вещи, которые надо просто знать, вызубрить, причем вызубрить сообща, всенародно. Закрепить у себя на подкорке: здесь всего лишь несколько поколений назад совершалось нечто античеловечное, погибали невинные люди, их убивала тоталитарная власть, тоталитарная власть преступна.

Такое общее для всех знание (именно выученное знание, на которое можно положиться, а не эфемерное и подводящее многих чувство) могло бы стать началом общественного договора и вообще объединения. Но мы выбрали — ​или нам выбрали — ​сомневаться и спорить: о цифре вот так невинно погубленных и замученных и об исторической, знаете ли, оправданности этого злодеяния.

И поэтому — ​хотя бы просто для отрезвления — ​нам требуется удар под дых или куда пониже. Такой, который ощущается, когда смотришь на коллажи Хасана Бахаева.