Ура! Коллекция врагов отечества пополнилась бесценными экземплярами — Львом Троцким (он же Лейба Бронштейн) и Александром Парвусом (он же Израиль Гельфанд). Раскрытие псевдонимов — непременный атрибут хорошего тона. 100-летие революции вдохнуло новую жизнь в этих замечательных людей. Последние лет двадцать корневое событие прошлого века ТВ вообще старалось не замечать, а тут вдруг прозрело. Первый канал разразился сериалом «Троцкий», «Россия» — сериалом «Демон революции», а уж документальных проектов и фильмов и вовсе не счесть. Объединяет разные полотна одно — главным героем переворота, потрясшего мир, назначен Парвус. Не следует, однако, думать, что на экране белеет Парвус одинокий. Он «белеет» вместе с немцами, на чьи деньги и совершаются все отечественные безобразия. Именно в тени гиганта-коммерсанта вызревают такие титаны мысли, как Троцкий, Ленин и частично Сталин.

Ленин в исполнении Евгения Миронова («Демон революции») — подросший Петр Верховенский из сериала Хотиненко «Бесы». Ленин в исполнении Евгения Стычкина («Троцкий») — тот же заматеревший Петруша из «Бесов», только в постановке режиссера Феликса Шультесса. Поскольку Стычкин играет обе эти роли, то наблюдается даже сходство гротескной пластики. И эта наглядная преемственность — лучшее, что есть в обоих сериалах.

Возникает вопрос — что сия очередная переоценка ценностей значит? Страна, которая идет в будущее с повернутым в прошлое лицом, прощается с советчиной? Как бы не так. Ленина перезахоронят? Вряд ли. Давным-давно Новодворская советовала Проханову спрятать мумию у себя под кроватью, если она ему так дорога, но даже такая малость не случилась. Наконец-то наступит декоммунизация? Не дождетесь. Так из-за чего сыр-бор?

Во мне, как сказал бы Блок, дрогнул ответ. Для мировой цивилизации осевое время, то есть время рефлексии, осмысления, выбора пути, наступает несколько раз на протяжении тысячелетий. В России оно, похоже, становится атрибутом очередной предвыборной трясучки. Концепция осажденной крепости сегодня крепка, как никогда. Два-три лишних врага, будь то Парвус, Троцкий или немецкие генштабисты, на которых можно списать все плохое, не помешают. А если для этого нужно бросить в топку светлые идеалы Ленина-Сталина — не страшно. Мощный пропагандистский опыт последних лет виртуозно справляется с настройкой правильной оптики. Поклонники Ленина и особенно Сталина навечно останутся верны своим кумирам. Зато остальные до икоты испугаются призрака цветных революций, насылаемых на державу заокеанскими кукловодами.

Это — видимая часть айсберга; невидимая гораздо прагматичней. Когда теледеятели искусств начинают размышлять о неизвестной революции, я всегда напрягаюсь. Им бы выразиться поточнее — неизвестная означенным авторам революция. За широковещательными заявлениями кроется большое лукавство. Два главных канала страны устроили очередной чемпионат по перетягиванию рейтинга методом свежих трактовок. Правда не нужна никому, а иначе бы на суд зрителей были представлены более качественные сериалы и про Троцкого, и про демона революции Парвуса. До сих пор помню давний телецикл Бартошевича о Ричарде III, духовном собрате героев, о которых речь. Фигура из мира черных подпольных стихий обращается к зрителям как к своим сообщникам. И те становятся пленниками его мощного гипноза. Бартошевич, которому ниспослан редчайший дар — говорить о сложном просто, виртуозно анализировал суть кровавого гипноза, чья цель — борьба за власть. Нынешние анализаторы больше всего боятся простоты, оттого у них и получился картон вместо музыки революции. Создатели «Троцкого», убегая от стилистики классического байопика, прибежали к плакату. А хорошо сыграть плакат не может даже Хабенский в небрежно нахлобученном паричке Льва Давидовича.

Создателей фильма (продюсерский центр Цекало «Среда», лучшее, что есть сегодня в сериалостроении) подвела жажда адаптаций истории под новую, непременно молодую аудиторию. Отсюда и Троцкий в амплуа хедлайнера революции. Отсюда и хорошо знакомая вожделенной аудитории стилистика кровавого рок-н-ролла, секса, наркотиков (в подтексте). Отсюда и Парвус в роли имиджмейкера на манер какого-нибудь Юдашкина. Отсюда и диалоги Троцкого с Фрейдом почти в формате баттл Оксимирона с Гнойным. Отсюда и тотальное преобладание внешнего (красоты картинки, эффектности фразы, броских извивов композиции) над внутренним. Авторы даже и не попытались понять, как и почему благополучный еврейский мальчик превратился в монстра.

Не впервые в судьбоносные для россиян ноябрьские дни обостряются поиски исторической идентичности. Но, пожалуй, впервые они приводят к столь плачевным результатам.

Но телевизионные любители Родины не отчаиваются. Завершаю колонку под аккомпанемент бурной речи Евгения Тарло в программе Шейнина. Экс-сенатор, доктор юридических наук сердито настаивает: «Да бросьте вы мусолить события столетней давности. Новый айфон важнее всех революций». Умница Тарло, золотая голова, поставил жирную точку в очередном кризисе идентичности.