Вечером в пятницу, 27 октября, Госдеп США опубликовал список российских компаний и организаций, которые, вероятнее всего, попадут под новые санкции. Если Конгресс утвердит список, тогда с 29 января 2018 года у 39 структур — среди которых ФСБ, ГРУ, четыре разведывательные организации и 33 компании военно-промышленного комплекса — начнутся большие проблемы с кредитами, сделками с недвижимостью в США. Американские визы у представителей организаций могут быть отозваны.

«Новая газета» попросила президента Института мировой экономики и международных отношений РАН Александра Дынкина оценить новый список и попытаться понять, что означает его появление для российского ВПК в частности и для российско-американских отношений в целом.

Никакого обмена

— Основной закон, в соответствии с которым вводятся эти санкции, — это закон о противодействии противникам США, где Россия была поставлена рядом с Ираном и Северной Кореей. Он был принят 2 августа, и администрация президента должна была через 60 дней создать некий список компаний, чтобы подвергнуть их этим санкциям, — так что с публикацией они даже опоздали. В этом списке компании военно-промышленного комплекса и спецслужбы. По спецслужбам все просто: это свидетельство того, что американцы не хотят никакого взаимодействия по противодействию терроризму. В таких условиях, наверное, и наши спецслужбы работать с США не станут, раз такие истории начинаются.

Вероятнее всего, удар придется по обмену базами террористов между нами и ними. Американцы заморозят его с нового года, а российские спецслужбы могут и прямо сейчас, что, конечно, очень нездорово. То есть, если будет готовиться какой-то чрезвычайный [по масштабам] террористический акт, США, конечно, предупредят Россию, если речь будет идти об угрозе уровня 9/11, но если речь пойдет о каких-то локальных рутинных спецоперациях, никто никого предупреждать не станет: ни они нас, ни мы — их.

Никакой торговли

— С военными компаниями, попавшими в список, — ситуация несколько сложнее. В этом перечне есть компании, которые традиционно подвергаются санкциям — вроде «Алмаз-Антей», «Калашников», — но теперь там появились и «Вертолеты России», и «Объединенная судостроительная компания», ОАК, Ростех и так далее. Первый вывод, который напрашивается, — это такие политические инструменты конкуренции с российским ВПК, который в последнее время ведет себя достаточно агрессивно на внешних рынках. Прежде всего — это контракт с Турцией по «С-400»; это контракт с Саудовской Аравией; это попытка выдавливания России с индийского рынка. Допустим, если пять лет назад мы были монопольными поставщиками вооружения для Индии, то сейчас это не так. Я полагаю, что речь идет о такой конкуренции на рынке вооружений, поскольку мы стали вторым в мире игроком.

Сейчас обсуждается вариант, по которому будут наказаны не только эти компании, но и сотрудничающие с ними организации-контрагенты.

Но какие-то торги

— Что еще неприятного в этом пакете? Помимо госкомпаний в перечень попали и частные компании. По какому принципу они отбирались? Видимо, они успешны, а кроме того, американские власти подозревают их в сотрудничестве с российскими властями (очевидно, речь идет о компанииZorSecurity, которую называли в числе подозреваемых в кибератаках на США; ее директор Алиса Шевченко отвергала обвинения еще в декабре прошлого года, когда компания попала под санкции Барака Обамы. — В. П.).

В целом, по структуре всех компаний из списка, по структуре политики введения санкций, можно сказать, что остается некая вариативность действий и с той, и с другой стороны. Я полагаю, что возможно предложение некоего торга со стороны США. Не исключено, что будут обсуждаться некие сделки, в результате которых санкции могут быть смягчены. Но какие это могут быть сделки — пока можно только спекулятивно предполагать. Если бы в США структурно устоялась система принятия решений и проведения внешней политики, можно было бы ожидать, что за этим списком последуют некие предложения по каким-то разменам или торгу с Москвой. В текущей ситуации таких вариантов нельзя исключать, но их вероятность невысока.