Про время

Если посмотреть на последние 18 лет, можно увидеть, как страна менялась. Как закручивались гайки, раскручивался маховик мракобесия. Просто не узнаю страну.

Еще пять лет назад я сохранял спокойствие, был убежден, что все нормализуется. Сегодня кажется, что мы идем в пропасть. Варианты? Один. Смена власти. Эта власть сама себя ест. Она несостоятельна, и ей нечего предложить. Люди, надолго застрявшие во власти, теряют ориентиры. Когда нет элементарной конкуренции, они сами себе враги. Думаю, и президент рад бы выйти из этого замкнутого круга, лишь бы его не судили. Но, к сожалению, теперь уже не получится. Это вопрос времени. Ощущение: он сам боится и делает нас заложниками своего страха.

В чем источник надежды и энергии

Охота сделать так, чтобы все было хорошо. Всю эту нынешнюю историю перетерпевать не хочу. У нас есть еще вариант бескровный изменить что-то. Давайте этими последними возможностями пользоваться. Как минимум требовать элементарного: конкурентных выборов. И пусть в них принимает участие даже Лимонов. Тем более Навальный: для меня основной оппонент власти, никто другой подобной кампании не ведет. Мы должны требовать, чтобы всех допустили. Сегодня это основная наша инициатива.

В чем актуальность театра, кино

К сожалению, для меня современность — это тема Серебренникова. Не его художественные поиски. А история, которая вокруг него разворачивается. Эта история, отношение к ней непосредственно связаны с тем, что происходит в киноиндустрии. Все время вижу, как бьются за «лайки» фильмы, подобные «Крыму», «28 панфиловцам», «Спящим». Люди не понимают, что покупать лайки ценой собственной свободы или больших бюджетов — это история проигрыша. Прежде всего — морального. Покупать лайки так же бессмысленно, как приводить людей на митинг за деньги. Ну придумали, как поставить высший балл фильму «Крым» на «Кинопоиске», зритель же поймет, что его обманули, и его оценка не поднимется выше единицы. Не знаю, как чувствуют себя ольгинские тролли, но чувствую, как они сами себе ненавистны.

Быков и «Спящие»

Я против того, чтобы людей начинали гнобить со всех сторон. Независимо от того, за власть нарушившие общие договоренности или против власти. Если люди не совершают преступлений, их поступки — дело их совести. Если человек оказался людоедом — как краснодарская чета, — он заслуживает жесточайшего наказания. Быков, на мой взгляд, просто свалял дурака. Ему не дали денег на кино «Завод» — про упыря олигарха и рабочих, отстаивающих свои права. И он снял «Спящих» про руку ЦРУ, виновную в наших проблемах. Но ведь и расхваленные либеральной критикой «Майор» и «Дурак» — кино, не заслуживающее внимания. Он всегда был настроен на быстрое внимание сериальных масс. Не хочу обсуждать: где там Быков преступил… Он всегда был «в рамках», снимая кино против власти, делал его настолько топорно, что оно работало на власть.

Вопрос выбора

В первую очередь не сотрудничать с геббельсовскими каналами вроде РЕН ТВ, «Россия» и прочими. Ни в каком виде, даже снимая безобидный сериал. Люди реально разжигают войну, в этом участвовать нельзя. Дальше начинается территория твоего личного выбора. Твое человеческое скажет, можно — или нет.

Шкала истерии и ненависти — кардиограмма страха

Бояться нельзя. Страх заставляет совершать необдуманные поступки, разрушает. Недавно Яна Троянова написала в Инстаграме пост в поддержку Навального, когда его незаконно посадили. Появилось 5 тысяч комментариев. Тут же прибежали ольгинцы, начали оскорблять и угрожать. А я еще ее подпугнул: говорю — посадят. Она была в Италии, рассказывает мне: «Я правда испугалась. Сутки страх этот сидел во мне. Потом прошел, я вышла из него человеком, который больше не боится».

Страх делает несвободным. От страха люди пишут доносы. Из-за страха происходит много подлости. Если что… мы же все смертны. Так что и боятся нечего. Если у тебя за плечами уже часть жизни, зачем все было — раз боишься какого-то там ФСБ или «Э», «К». В комментах запугивали Троянову: твоя карьера закончится. Она отвечала: «Если жизнь ради карьеры, какой смысл жить». Времена меняются и… возвращаются бумерангом. У выдающегося режиссера Аскольдова, по сути, один фильм «Комиссар». Человеку изломали судьбу. Если сейчас подобное вернется, наверное, придется выбирать внутренную эмиграцию. Но не жить под пятой страха.

Церковь рулит

Есть опасность, что скоро начнут жечь церкви, как после революции. Когда церковь начинает вести себя, как в поэме «Балда» или четверостишии, приписываемом Пушкину: «Кишкой последнего попа / Последнего царя удавим»… Когда церковь начинает становиться властью, народ начинает сопротивляться. У церкви власть и так безгранична, тебе скажут: иди утопись, и пойдешь. Потому что сказано это «от имени Бога». Страшно, когда люди говорят от имени Бога, не забывая решать свои земные задачи. Но даже если исключительно ради благих целей… Как провести грань? Кому решать, что благо, что нет. В одной религии благо одно, в другой — иное. Есть 10 заповедей. Это и есть разговор каждого с Богом и верой.

«Гоголь-центр»: в чем проблемы и как к этому относиться

Думаю, привязались к «Гоголь-центру» из-за того, что нащупали болевую точку. Власть, чувствуя безнаказанность, знает, где и как наиболее действенно воздействовать на свободу. Деньги — это ведомство директоров. Когда снимаю кино, лишь отчасти вмешиваюсь в «матчасть», но знаю: воруют. Воруют по мелочи. Больше — когда большой проект. Ничего с этим не можешь сделать. По идее нужно останавливать все, перезапускать с новыми людьми. А где их найдешь? Государство приучило людей воровать. Но рыба с головы гниет. А раз воруют «верхи», значит, и «низам» можно. Но это вопрос совести. Что касается процесса против Кирилла Серебренникова, его способны остановить только по приказу сверху… если захотят. Думаю, избавиться от этого наваждения можно будет только после смены власти. У меня есть друг Олег Сенцов. Ему дали 20 лет за «дверь и памятник Ленину». Брейвику дали — 21 год за 77 погубленных душ. Олег не признал вину. Но даже если бы признал — всей вины было бы на три года максимум. Его этапировали в колонию «Белый медведь» на Крайний Север. Для меня это лучший из стимулов сменить власть. Я знаю, что наказан человек, который не должен сидеть.

Раскол всех со всеми

А может, и нужно расколоться, чтобы по новой собраться. В русской истории подобное уже случалось. Вспомните хотя бы историю с Гапоном. Его убили не из-за Кровавого воскресенья и не из-за того, что он наэлектризовал толпу, хотя он призывал не стрелять. Судя по всему, его повесили пролетарии за сотрудничество с властью и предательство интересов рабочих. Вот, например, Лимонов — кумир моего детства. Читаю его и не вижу в его умозаключениях ничего, похожего на правду. Есть претензии ко всему и ко всем. Нет претензии на правду. У нас нет реальной политики уже много лет. Но политика зарождается: я имею в виду, прежде всего, Навального. Он инициирует политические акции, делает то, что должен делать политик: открывать штабы по всей стране, находить финансирование.

Роль художника

Держать, как в советские времена, фигу в кармане — смешно. Автор, к сожалению, вынужден искать деньги, чтобы что-то сделать. Но отечественное кино сегодня такое, что оно не имеет морального права на большие государственные деньги. Большое патриотичное кино — для внутреннего рынка, но и на нем оно убыточное. В Америке кино тоже патриотичное. Наш «Салют-7» напомнил мне «Марсианина»: мы мощные и хорошие, мы спасем одного человека и весь мир. Ничего плохого в этом не вижу, просто мне это неинтересно. Единственное, что востребовано в мире, — скромные авторские опусы, которые занимаются человеком. По мне, когда человеку руку пришивают — это значительно важнее, чем все эти подвиги с всечеловеческими размерами. Мы не сможем покорить мировые кинорынки. Мы не снимаем на английском. С языком связан и менталитет, который считывается зрителем. Поэтому нас не понимают. Но ошибочно думать на «чужом языке», делать вторичное кино по западным лекалам. Это медленное убийство русского кино. Интересным другим можно стать только тогда, когда уважаешь себя, говоришь от первого лица про то, что тебя тревожит.