Через десяток дней после референдума, в прошлый вторник, Каталония опять оказалась в центре внимания. Вновь накалились страсти, расколовшие каталонцев — родственников, соседей — на сторонников независимости и желающих остаться вместе с Кастилией, Леоном, Галисией, Андалусией и Страной Басков в составе одной Испании.

На сессии регионального парламента глава правительства Каталонии Карлес Пучдемон должен был объявить о независимости региона, но толпы демонстрантов, которые собрались у здания парламента, не услышали того, чего ожидали.

Что же произошло во вторник вечером в Барселоне? Часть депутатов регионального парламента, настроенная на отделение от Испании, вместе с главой правительства Пучдемоном подписала декларацию об одностороннем провозглашении независимости региона. Одновременно, по предложению Пучдемона, выполнение декларации депутаты на неопределённое время заморозили. Но, строго говоря, подписанная декларация не заморожена, потому что голосования по этому вопросу не было.

Как полагают наблюдатели, в нервозной обстановке уличного противостояния сторонников и противников независимости и на фоне прохладной международной реакции глава каталонского правительства попытался удержать в одной обойме разные группировки сепаратистов. Часть из них настаивает на немедленном провозглашении независимости, особенно ультралевая партия CUP. Другая часть, сознавая неминуемые последствия такого шага, предпочитает остановиться (мэр Барселоны Ада Колау). Последние дают понять Европе и международному сообществу, что правительство Каталонии не настолько радикально и готово договариваться.

Между тем, в среду премьер-министр Испании Мариано Рахой потребовал от Пучдемона уточнить, что же все-таки тот сделал: провозгласил независимость Каталонии или предложил диалог Мадриду. В первом случае он грозит задействовать статью 155 конституции, разрешающую приостановить автономию региона, ввести там прямое правление и объявить внеочередные выборы в региональный парламент. Рахой старается выиграть время и припереть Пучдемона к стене. Но он рискует, потому что приостановка автономии спровоцировала бы жесткую реакцию большинства каталонцев в защиту своих государственных структур. Это может вылиться в неконтролируемую вспышку насилия.

Глобализация, сокращая расстояния и стирая границы, родила охранительное средство от международного беспорядка: неизменность государственных границ без международного согласия на их изменение, какими бы они ни были спорными с точки зрения истории и этнографии. В Европе самовольное изменение границ стало абсолютным табу.

Еврокомиссия в Брюсселе не сочла нужным комментировать новое развитие событий в каталонском кризисе, и ее представитель на ежедневном брифинге во вторник переадресовал журналистов к старому заявлению, которое было сделано сразу после референдума. Повторив его с точностью до запятой.

Оно сводится к правовой оценке и политическому призыву. Голосование, организованное в Каталонии, считает Брюссель, было незаконным с точки зрения испанской конституции, значит, для ЕС его как бы и не было. Возникший кризис — это внутреннее дело Испании, структуры ЕС в него не вмешиваются. А если, гипотетически, Каталония все же договорится с Мадридом и выйдет из состава Испании, то она окажется и вне ЕС с туманной перспективой вступления в него. Поэтому лучший выход для Барселоны и Мадрида — погасить страсти и договориться о компромиссе.

Исполнительная власть ЕС получила в этом поддержку основных политических сил, когда на прошлой неделе в Европарламенте депутаты разных фракций, проявив беспрецедентное единодушие, высказались против затеянного каталонской элитой процесса отделения.

Не одобрили сепаратистского порыва Каталонии официальные Париж, Берлин, Рим и другие европейские столицы, а также администрация Трампа в Вашингтоне. В поддержку национального единства Испании высказалась и Москва, хотя это совершенно не вяжется с ее действиями в Абхазии и Южной Осетии, в Крыму.

В российской пропаганде каталонский референдум раскручивался скорее как доказательство общего кризиса враждебного России западного мира (примерно как «общего кризиса капитализма», о котором нам рассказывали учебники обществоведения в советское время).

Но какой бы ни была официальная реакция, каталонский казус подлил масла в тлеющий огонь европейского сепаратизма. Он возбудил мечтающих о независимости и собственных бюджетах политиков Страны Басков, Шотландии, Фландрии и даже Бретани.