Сегодня, через 11 лет, можно по-прежнему говорить с полной уверенностью — убийство Анны Политковской не раскрыто. И не будет раскрыто ни в ближайшие годы, ни в отдаленном будущем.

Это — не признак бессилия правоохранительной системы.

Это — политика. И в угоду каким-то политическим выгодам, какой-нибудь системе сдержек и противовесов или еще чему-нибудь псевдоправильному политический заказ на поиск заказчика убийства не поступил. Даже, кажется, произошло обратное.

Из чего можно сделать лишь один вывод: заказчик до сих пор занимает в российской властной иерархии не последнее место. И есть, очевидно, высокопоставленные люди, которые его имя знают — или хотя бы догадываются.

То, что все будет именно так, тогда понятно стало почти сразу — как только (не прошло и месяца после убийства) высшие должностные лица прокуратуры и следствия, а вслед за ними и глава Чечни Рамзан Кадыров, заговорили о том, что заказчик убийства обозревателя «Новой» им фактически известен. И это — кто-то из олигархов, скрывающихся за рубежом и вынашивающих планы, естественно, дестабилизации ситуации в стране.

Потом появилась и фамилия, которая, само собой разумеется, никого не удивила, — Березовский.

Миф первый. Березовский

Чуть ли не с самых первых дней следственная бригада СК получила внятное распоряжение руководства ведомства — искать «правильного» заказчика преступления, и фамилия этого фигуранта — Березовский.

Нет, это не значит, что следствие вовсе не пыталось прикинуть иные варианты, но спрашивали только за один. Сколько ушло на это драгоценного времени, и утрату эту чем дальше, тем труднее восполнить.

В деле — тонны макулатуры, которые касаются именно этой — навязанной следствию — версии, и ничего — об иных возможных подозреваемых.

И даже тогда, когда исполнители убийства получили свои сроки, следствие продолжало утверждать, что к тому времени уже умерший Березовский — и есть главный фигурант дела об убийстве Анны Политковской. (Кстати, как только было объявлено о смерти серого кардинала российской политики, в Следственном комитете был чуть ли не траур — разваливалось не только дело Политковской, но и дела Хлебникова и Литвиненко, где Березовский также был назначен заказчиком.)

Однако, несмотря на допросы Ковтуна (того самого — из дела Литвиненко), украинского капитана Мельниченко (того самого, что обнародовал прослушки по делу убитого журналиста Гонгадзе и был пригрет Березовским), каких-то скрывающихся за границей украинских жуликов из числа бывших чиновников, не побоявшихся срочно, наплевав на возможность экстрадиции, прибыть в СК; несмотря на толпы провокаторов, которые якобы где-то что-то слышали, но чьи показания не подтверждались ничем, — никаких следов Березовского обнаружить не удалось. О чем, после поднявшегося скандала, и был вынужден заявить тогдашний официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин.

Но упирались до последнего. И тому самое яркое подтверждение — показания единственного осужденного по делу, который пошел на сделку со следствием, — подполковника ГУВД Москвы Дмитрия Павлюченкова (вспомните эту фамилию). В рамках сделки он должен был назвать фамилию заказчика (а он ее знает), но свои обязательства так и не выполнил, рассказав все о том же Березовском, однако не сумев привести никаких фактических и проверяемых доказательств.

Что, впрочем, не помешало Павлюченкову получить от суда снисхождение — сделку с ним никто расторгать так и не стал, несмотря на протесты детей Анны Политковской и их адвокатов.

Миф второй. О 7 октября

Убийство Анны Политковской произошло в день рождения президента, что в отдельных умах породило «единственно возможную» версию, которая не покидает их конспирологическое сознание и по сей день, — несмотря на все то, что стало известно в ходе открытого судебного процесса.

На самом деле убить обозревателя «Новой» должны были много раньше — еще в августе-сентябре, но по причине ее частых отъездов в командировки так и не смогли подготовиться достаточным образом — ни просчитать маршруты и график передвижений, ни провести «учения».

Об этом стало известно из прослушек, которые есть в материалах дела, — один из организаторов преступления, Лом-Али Гайтукаев, торопит своих племянников — братьев Махмудовых, — намекая на то, что заказчик уже потерял терпение.

Пришлось форсировать события. Как показало видео, с первых дней октября будущий киллер крутился рядом с подъездом. Анна даже встречалась с ним на выходе у подъезда — это есть на видео с камер. И убийство могло произойти еще 5 октября, но вмешался случай — кому-то из соседей привезли мебель, и грузчики спугнули убийцу.

Отчасти из-за этой спешки, а также из-за жадности (не сбросили сим-карты и телефоны, не избавились от автомобиля) братья Махмудовы и попались.

Провокаторы

Очень много времени у следствия отняли провокаторы. Сейчас, спустя много лет, складывается впечатление, что такой плотный поток дезинформации, который обрушился на следствие с первых же дней, не мог быть случайным.

И провокаторы приходили не только с вестями о Березовском. Пытались натолкнуть на след тех, кто якобы финансировал преступление, на будто бы исполнителей и посредников. Лжеверсии эти были зачастую стройными, продуманными и профессиональными.

Все это сильно путало дело, отнимало время и силы. Но, увы, все эти провокаторы до конца так и не были «отработаны» — хотя, вполне вероятно, что они могли бы вывести на тех, кто пытался помешать следствию.

Поспешные аресты

Летом 2007 года произошли два события, напрямую имеющие отношение к расследованию.

Во-первых, благодаря тщательному изучению биллингов и глупости соучастников преступления, включивших «боевую» симку, были установлены подозреваемые.

Во-вторых, с осени следствие полностью ушло от прокуратуры в только что образованный самостоятельный Следственный комитет.

И кому-то захотелось громко хлопнуть дверью, а для этого — «раскрыть» дело еще прокурорскими силами.

Потому следственной группе и офицерам оперативного сопровождения фактически не дали время на отработку подозреваемых: ни на прослушку, ни на слежку, ни на установление их связей. Аресты были проведены без подготовки и поспешно.

Итог. Большинство задержанных пришлось отпустить за непричастностью, или — что крайне важно — за отсутствием достаточных доказательств их причастности к преступлению, все обвинение и — в ряде случаев — весьма обоснованные подозрения пришлось снять. Такая счастливая судьба постигла и подполковника московского УФСБ Павла Рягузова, на оперативном учете у которого стоял убийца Анны Политковской — Рустам Махмудов: он привлекал его, живущего под чужой фамилией и по подложным документам, для своих служебных операций и проходил вместе с ним фигурантом одной из служебных проверок, которую проводило УСБ ФСБ — по фактам то ли крышевания, то ли контрафакта.

Второе. Киллеру удалось скрыться — следствию не хватило буквально месяца, чтобы установить его настоящую личность. А ведь незадолго до обысков Рустам Махмудов даже приходил в квартиры своих братьев, а из своей съехал и бросился в бега сразу после начала активных следственных действий.

Не успели собрать и достаточных улик против одного из соорганизаторов преступления — Лом-Али Гайтукаева, который также был хорошо знаком подполковникам Рягузову и Павлюченкову. В итоге на первом процессе он выступал в качестве… свидетеля обвинения. Как и Павлюченков.

Ну и последнее. В ситуации, когда ни один из соучастников преступления (кроме все того же Павлюченкова) показаний так и не дал, отсутствие оперативной информации сказалось на качестве доказательной базы. И очень сильно.

Утечки и сливы

«Текло» все время. Сразу после задержания официальными лицами Мосгорсуда и УСБ ФСБ были озвучены фамилии подозреваемых, причем главный безопасник Лубянки генерал Купряжкин собрал для этого специальную пресс-конференцию, хотя до того в публичности замечен не был. О том, что далеко не весь круг причастных лиц был определен, почему-то никто не подумал. И кому-то, вполне вероятно, именно это позволило скрыться или замести следы.

На процессах по поводу продления сроков содержания под стражей, которые проводили в открытом режиме, в прессу также от официальных лиц утекали фамилии новых, еще не арестованных подозреваемых, в частности возможного посредника.

Публиковались номера еще не найденной машины, на которой передвигались убийцы, — после того, как этот автомобиль объявили в розыск. И только чудо позволило оперативно найти важнейший вещдок — а то не было бы находок и экспертиз, подтвердивших причастность братьев Махмудовых к убийству.

Что это было — обыкновенный бардак или все же нечто спланированное? Нет ответа на этот вопрос.

Провальный первый суд

Конфигурация людей, оказавшихся на скамье подсудимых, была такова: два брата Махмудовых — Джабраил и Ибрагим, бывший офицер РУБОП Сергей Хаджикурбанов и подполковник Павел Рягузов, который, впрочем, обвинялся в другом преступлении, по версии следствия, совершенном совместно с Хаджикурбановым (обвинения в причастности к убийству Анны Политковской с него были сняты).

Основными свидетелями обвинения выступали будущие осужденные за убийство нашего обозревателя — подполковник Павлюченков и дядя Махмудовых — Лом-Али Гайтукаев. Первый путался в показаниях, потому что выгораживал себя, вследствие чего выглядел весьма неубедительно; второй — троллил прокуроров и судью, создавая обаятельный образ уверенного в себе мафиози.

На скамье подсудимых не было ни киллера, ни посредника, ни заказчика. Доказательств было не просто мало, а очень мало. (Может, поэтому процесс хотели сначала сделать закрытым, надавив на присяжных?) И — закономерный финал — единогласный оправдательный вердикт. Присяжные рассказывали потом журналистам «Новой» о том, что, вполне вероятно, все подсудимые и причастны к убийству, но уверенности в том не возникло, потому они и не позволили себе ответить на поставленные вопросы — «виновен». И если бы осудили всех тогда, то больше бы никто никого и не искал.

Свидетель-убийца

Почему так долго и качественно выгораживали подполковника Павлюченкова? Тому два объяснения. Во-первых, он все-таки был единственным, кто давал показания. Мотивация его понятна: посадить подельников, сорваться с крючка самому и не делиться ни с кем деньгами, полученными в качестве аванса за убийство, а может, получить и оставшееся. И если бы Павлюченков не заговорил в обмен на какие-то договоренности, то в суд передавать было бы нечего вообще. Но даже если бы не заговорил, то вряд ли стал подозреваемым.

Все дело — в его должности. Он был достаточно высокопоставленным офицером секретного подразделения ГУВД Москвы, отвечающего за наружку. Сотрудники оперативно-поискового управления засекречены сами (даже коллеги из других управлений не знают фамилии, детали биографии, лица) и работают в режиме глубочайшей секретности: о методах и обстоятельствах их работы, не говоря уж о выполняемых заданиях, осведомлены единицы.

Вот как раз подчиненные Павлюченкова и следили за Анной Политковской — в рабочее время, на служебных автомобилях, за сто долларов в час. Именно они установили фактический адрес проживания журналиста, маршруты и график ее передвижений. Все они потом станут свидетелями, но никто к ответственности так и не будет привлечен — даже за превышение служебных полномочий. Оправдывались (и оправдались) тем, что, мол, не думали, что речь идет об убийстве. Однако когда убийство произошло, никто из них не поделился со следствием никакой информацией — даже анонимно.

Потому что — сколько этой «халтуры» было до этого, по заказу каких лиц и к чему приводили результаты слежки — вот это и была самая охраняемая тайна спецслужб.

Так и получилось, что Павлюченков — человек, который взял заказ на убийство, взял аванс, привлек своих подчиненных для слежки, нашел исполнителей и передал им результаты наружного наблюдения, оказался всего лишь свидетелем.

Кстати, вскоре после суда на него было совершено покушение — выжил чудом.

«Второй круг»

«Новой газете» стало известно: за Анной Политковской летом 2006 года была установлена еще одна слежка. По запросу УФСБ по Кабардино-Балкарии московские чекисты взяли ее в полную разработку. Вопрос об этом поднимался на первом судебном процессе, потому что не давал покоя вопрос: профессиональные сотрудники ФСБ не могли не заметить другую слежку — которую вели преступники.

Так появилась загадка «второго круга наблюдения», о которой много спорили и писали, — ведь к тому же было непонятно, до КАКОГО числа эта слежка велась.

Загадка теперь таковой быть почти перестала: даже если чекисты и заметили чужой интерес к их «объекту», то только «смежников» из МВД — так чего беспокоиться.

Лом

Привлечь к ответственности активного члена Лазанской ОПГ, в свое время тесно связанной с сотрудниками ФСБ, Лом-Али Гайтукаева можно было бы и раньше. Еще в августе 2006 года он оказался под следствием по обвинению в организации покушения на украинского олигарха Геннадия Корбана (Павлюченков, кстати, по некоторым данным, тоже имел отношение к подготовке этого преступления).

Тюремный телефон официального агента ФСБ Гайтукаева, которого неоднократно использовали в каких-то комбинациях, стоял на прослушке. Но на запрос следствия ФСБ ответила — прослушки уничтожены как не представляющие оперативного интереса.

Впрочем, ко второму судебному процессу они чудесным образом нашлись. Не хватало данных только об одном дне — 7 октября 2006 года.

Именно эти прослушки стали одним из основных доказательств, позволивших отправить Гайтукаева на пожизненный срок.

После посадки следствие, не установившее заказчика, Гайтукаевым больше не интересовалось. И летом этого года он скончался в тюремной больнице, так никому ничего и не сказав. «Новой» стало известно, что его просто забили до смерти. Причины, по которым это было сделано, выяснить пока не удалось — в последние месяцы жизни Гайтукаев отверг все попытки связаться с ним. Или ему просто не позволили это сделать.

Киллер

Рустам Махмудов, успешно скрывшийся из Москвы, где жил по подложным документам, будучи в розыске и водя дружбу с чекистами и выполняя их задания, уехал в Чечню. Там он без затруднений оформил себе общегражданский паспорт уже на третье имя, затем — загранпаспорт. Вывез в Бельгию семью, выехал сам. Одно время проживал в Европе, какое-то — в Турции. Перспективы добраться до него выглядели призрачными. И вдруг — внезапный арест.

Тайный свидетель

Второй процесс имел все шансы также оказаться провальным, поскольку не предполагалось присутствие на скамье подсудимых ни Павлюченкова, ни Гайтукаева — против последнего не было достаточных доказательств, а подполковник по-прежнему валил все на подельников, да и не очень-то его «раскручивали».

Если бы не свидетель, который все это время находился рядом с Павлюченковым и был о многом осведомлен. Следствие о нем знало, допрашивало — но неудачно.

В редакцию «Новой» свидетеля привел страх. Даже три страха.

Первый по поводу того, что ему грозили «нарисовать» соучастие.

Второй — перед самими преступниками, прежде всего Павлюченковым, который был на свободе и имел большие связи среди правоохранительных служб и криминалитета.

Третий сыграл в расследовании основную роль — страх перед сотрудниками ФСБ, которые осуществляли оперативное сопровождение следствия. По словам свидетеля, именно они «уговаривали» его дать «правильные» показания, в которых бы не было места подполковнику Павлюченкову. А когда они попытались втянуть его в какие-то свои дела с криминалитетом, решился пойти ва-банк — кое-что рассказал журналистам газеты и дал предварительные показания адвокатам детей Политковской.

Пришлось его прятать — и не от оставшихся на свободе преступников, а прежде всего от чекистов (кстати, оба они не так давно были уволены по дискредитирующим обстоятельством — будто бы водились с авторитетом Дедом Хасаном и даже посещали его незадолго до расстрела).

Свидетель — под обещание устроить его судьбу вне России — был вывезен сначала на Украину. И рассказал все, что знал, пообещав дать официальные показания на территории посольства РФ в Киеве. Все чуть не сорвалось — его нашли. За ним и за сотрудниками «Новой газеты» началась неприкрытая слежка, которую, по просьбе московских чекистов, вели сотрудники Службы безопасности Украины. Лишь угроза публичного скандала заставила снять наблюдение. И — показания были получены.

Появились новые свидетели, подтвердился оружейный след, обнаружились дополнительные доказательства вины киллера — Рустама Махмудова, и Павлюченкову пришлось говорить правду. А следствию ее слушать.

Что теперь?

А ничего.

С того момента, как Лом-Али Гайтукаев, Сергей Хаджикурбанов, Дмитрий Павлюченков, Рустам, Джабраил и Ибрагим Махмудовы уехали по этапу, о расследовании уголовного дела в отношении иных причастных к убийству лиц ничего не известно.

Старший следователь по особо важным делам при председателе СК генерал Петрос Гарибян вышел на пенсию. Расследование передали в нижестоящее подразделение — на уровень майора. Кто теперь должен искать заказчика и посредника, неизвестно ни адвокатам потерпевших, ни журналистам «Новой». На запросы отвечают — не ваше дело. А потерпевших не информируют ни о составе следственной группы, ни о проведенных следственных действиях, ни о назначенных экспертизах. Впрочем, скорее всего, никакой следственной группы нет вовсе. Потому что еще генерал Гарибян был оставлен с делом один на один — без следователей и оперативного сопровождения.

Павлюченков и другие сидельцы молчат, впрочем, вряд ли их о чем-то спрашивают. Гайтукаев убит, подозреваемый в посредничестве занимается мелким бизнесом в Чечне и Московской области, офицеры наружки или ушли на пенсию, или продолжают работать. Расследование больше не стоит ни на чьем контроле и не будоражит общественное мнение — кажется, что подобная ситуация устраивает всех.

Но не семью Анны Политковской и не ее коллег, которые продолжают расследование.