Итак, в Москве максимально торжественно открыт памятник Михаилу Тимофеевичу Калашникову. Памятник представляет собой огромную шестиметровую фигуру с автоматом в руках, причем автомат фигура держит бережно, «как скрипку Страдивари». Так, во всяком случае, представляется автору памятника Салавату Щербакову, из чего можно заключить, что Салават Щербаков видел скрипку, может быть, даже и не один раз. Хотя достоверно воплотить родившийся в своем воображении образ, как мне кажется, все-таки не смог, а потому и не все увидевшие сумеют получившийся автомат перепутать со скрипкой, как, оказывается, было задумано.

Еще скульптор Щербаков рассказал, что попытался отразить в памятнике тему вечного противостояния добра и зла.

Для чего за спиной Калашникова со скрипкой некто на коне пронзает копьем поганого змея. Всадника я идентифицировал как Георгия Победоносца; их в Москве, по моим наблюдениям, скоро будет не меньше, чем скульптурных изображений В. И. Ленина (по официальным данным, сейчас осталось чуть более ста).

Место для памятника выбрали, особо не заморачиваясь: в Оружейном (а каком еще?) переулке, коротенькой улочке, параллельной Садовому кольцу. Ничем, кроме названия, место ни с оружием, ни тем более с Калашниковым не связано. Писатель Денис Драгунский в связи с этим здраво заметил: «Уверяю вас: если бы на Фрунзенской набережной, в обширном сквере рядом с Министерством обороны возвели художественно качественный памятник Калашникову, да не ему одному, а еще и самым знаменитым конструкторам ракет, бомб, пушек, танков, самолетов, подлодок, уверяю вас, это не вызвало бы никакой критики. Был бы такой сквер памяти оружейников рядом с Минобороны. Очень уместно. Памятник Чайковскому стоит у Консерватории. Репину — вблизи Третьяковки. Островскому — у Малого театра. Станиславскому и Немировичу — у МХАТа. Высоцкому — рядом с прославленным в его песне Большим Каретным…»

Ну это ведь сначала подумать надо — где какой памятник ставить… Уверяю вас: если бы на Фрунзенской набережной в обширном сквере рядом с Министерством обороны возвели художественно качественный памятник Калашникову, — это не вызвало бы никакой критики. Был бы такой сквер памяти оружейников, рядом с Минобороны. Очень уместно.

Одним словом, памятник Калашникову естественным образом занял место в ряду монстров, украсивших столицу за последнее время, и вызвал оценки, в общем-то, ожидаемые и однозначные. Интернет, тот и вовсе переполнен определениями, которые наши парламентарии употреблять запрещают категорически. Но в ответ на критические отзывы по поводу художественных достоинств «Калашникова» создатель монумента заявил, что работу профессионалов не должны судить дилетанты. .

Этот призыв создателя монумента к профессионалам — обсудить его творение — представляется мне опрометчивым, чреватым возможными огорчениями: не только с дилетантами, но и со специалистами, пока можно было задуманное остановить, никто не посоветовался.

В свою очередь поэт Лев Рубинштейн обратил внимание на важную закономерность: когда «дилетанты» ругают твое произведение, то они, разумеется, дилетанты. А если они же хвалят, то они уже не дилетанты, а народ.

И тем более важно, что среди тех «многих», кому «памятник нравится» — заказчики (Военно-историческое общество) и хозяева площадки в центре столицы (московская мэрия).

И еще. Сообщается, что установка памятника обошлась в 35 млн руб. Для сбора средств в сентябре 2016 года Военно-историческое общество запустило специальную акцию, однако удалось собрать всего 26 тыс. руб. Другие источники финансирования неизвестны.

Вот и все, собственно, о памятнике. Но нежданные торжества в Оружейном переулке дали повод порассуждать и о том, насколько допустимо прославлять создателей оружия вообще и достоин ли памятника сам Михаил Тимофеевич. Немедленно объявилось множество желающих сравнить АК-47 с другими знаменитыми образцами жанра, подозрительные похожести («Все ключевые решения АК были заимствованы у систем других конструкторов. Устройство автоматики и запирания ствола были скопированы у американской самозарядной винтовки M1 Garand конструкции Джона Гаранда…»). Они же напомнили, что образования у Калашникова было пять классов, что чертить он не умел, что после войны в Ижевск были перемещены «трофейные» немецкие оружейники во главе с самим Хуго Шмайссером (не они ли и создали прославленный советский автомат?)…

«Он украл не оружие, не чертежи — он украл всемирную славу, социальный статус, он был никем, а стал всем за счет других. Он — символ режима и страны, сотканных из мифов и лжи. А так — что ж, всю жизнь носил маску доброго дядечки, скромного оружейника, советского Кулибина. Деревенский хитрован. Правильный самопиарщик…»

Сам я общался с Калашниковым один раз и недолго. Ни «деревенским хитрованом», ни «правильным самопиарщиком» он мне не показался. Он был генерал-лейтенантом и дважды Героем, но все известные мне генерал-лейтенанты жили значительно богаче его, он не носил маску, а действительно был скромен. Я не в состоянии оценить, кто и что позаимствовал при создании автомата, но мне очевидно: разоблачители конструктора замечательно эмоциональны, но реальных доводов у них (по моим наблюдениям) значительно меньше, чем, скажем, у тех, кто обвиняет в плагиате Нобелевского лауреата Шолохова. Наверное, потому, что АКМ держал в руках каждый, а «Тихий Дон» — нет.

Сам же Калашников не раз говорил, что никакого чувства гордости за то, что является конструктором оружия, несшего смерть тысячам и тысячам людей, он не испытывал, что предпочел бы славу изобретателя газонокосилки. Звенящих металлом патриотических речей старался не произносить. И по человеческому настрою ближе ему, как мне кажется, был бы памятник типа знаменитого револьвера с завязанным узлом дулом — у штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке.

Решусь со всей определенностью утверждать, что ликующим милитаристом с постамента в Оружейном переулке Михаил Тимофеевич никак не был.

И все-таки.

Не так давно какие-то ушлые американцы составили список «ста гениев ХХ века», в который «от России» вошли всего трое: шахматист Каспаров, математик Перельман и оружейник Калашников. По каким критериям оценивалась их гениальность, мне неизвестно, и никаких далеко идущих выводов я бы на основании таких рейтингов, разумеется, не делал. Но ведь, согласитесь, показательно: с чем наша страна ассоциируется в первую очередь, какие ее достижения считаются непревзойденными, чем мы сами вправе гордиться и гордимся.

Мединский назвал автомат одним из «культурных брендов России»; конечно, у Мединского свои особенные представления о культуре, но слово «бренд» он употребил совершенно уместно. Самое распространенное стрелковое оружие на планете!.. Нет числа благодарным пользователям на всех континентах! Госкомпания «Рособоронэкспорт» объявила, что только с начала 2017 года подписано семь новых контрактов на поставку за рубеж более ста тысяч этих неприхотливых и безотказных постпредов отечественного гуманизма.

Нет, при всей моей человеческой симпатии к Калашникову я бы все-таки предпочел, чтобы Россию узнавали по Перельману.

Ну и последнее. В Ижевске, где Михаила Тимофеевича знают все и все доподлинно знают ему цену, памятник у музея его имени — маленький и уютный. В городе есть и еще два памятника оружейникам, из которых один лично мне особенно нравится. Самым выдающимся мастерам здесь когда-то присваивались зеленые кафтаны и зеленые же цилиндры, отчего их уважительно именовали «кафтанщиками» и «крокодилами». Так что это вовсе не Гена из мультфильма, как думают некоторые проезжие. Тем более он без автомата… Мединский был бы в шоке.