Следствие

Круг лиц, предположительно причастных к убийству, был установлен в течение нескольких дней, чего в практике раскрытия подобных преступлений, пожалуй, еще не было. Стремительно прошли и аресты — уже в начале марта 2015 года. Мало того, подозреваемые дали признательные показания под видеокамеру.

А дальше все пошло враздрай.

1. При задержании в Грозном погиб/убит соучастник преступления Беслан Шаванов.
2. Оказалось, что ФСО якобы не ведет видеонаблюдение за прилегающей к Кремлю территорией. Поверить в это невозможно. Почему не выдали записи? Скорее всего, мотивируя «государственной тайной» — никто не должен знать, где установлены видеокамеры. Результат — внятной записи момента преступления у следствия не было.
3. Росгвардия очень долго не отвечала следствию на вопросы о статусе своих бойцов — предполагаемого киллера Заура Дадаева и предполагаемого (на тот момент) организатора Руслана Геремеева. Ни о датах увольнения, ни о причинах командировок в Москву.
4. Предписание доставить на допрос Руслана Геремеева, адресованное следствием в УФСБ по Чечне, осталось невыполненным. Якобы им не открыли дверь.
5. Руководитель Чечни Рамзан Кадыров публично высказывался о невиновности арестованных и намекал на то, что Геремеев правильно делает, что не является на допрос. Результат — признавшиеся подозреваемые отказались от показаний, Руслан Геремеев по поддельным документам выехал за границу.
6. Следователь, начинавший это дело, был отстранен
7. Следствие дважды пыталось предъявить обвинения Геремееву заочно, чтобы выйти в суд опять-таки с заочным арестом и объявить его в розыск. Но дважды руководство СК не поддержало эту инициативу. В итоге Геремеев — даже не свидетель.
8. Не было допрошено огромное количество свидетелей (см. ниже).
9. В СМИ и в социальных сетях началась пиар-кампания, направленная на дискредитацию следствия, а затем и на развал дела в суде. А это стоит денег, потому можно предположить, что заинтересован в этом был либо сам заказчик, либо лица, его покрывающие.

Пиар-кампания

Почти сразу, как только стали известны фамилии подозреваемых, в различных крупных СМИ стали появляться публикации о деле. Они были двух типов. Первые со слов адвокатов подозреваемых рассказывали о якобы имеющихся нестыковках следствия, «неправильных» экспертизах, пытках, алиби и прочем, приводящем к мысли, что следствие работает спустя рукава. Вторые стали нести в массы версию об «украинском следе», которую потом в суде активно муссировали адвокаты подозреваемых. При этом мнение следствия и адвокатов потерпевших не приводилось.

Насколько стало известно«Новой», лишь непубличное вмешательство представителей пресс-службы СК позволило хоть как-то остановить вал непроверенной, а иногда и вовсе не соответствующей действительности информации.

Понятно, что определенная часть общества не могла бы повестись на «украинский след», тем более, как это было много раз, многие «эксперты» стали говорить о виновном во всем «кровавом режиме» с его спецслужбами. Эти люди повелись на другое — на вынырнувшего, как черт из табакерки, никому ранее неизвестного блогера Игоря Мурзина, который вдруг ни с того ни с сего занялся «расследованием».

К нему каким-то образом попали материалы уголовного дела, а сам он — не криминалист, не адвокат по уголовным делам, не эксперт — стал весьма лихо разбирать сложнейшие экспертизы. Суть — следствие все врет. Это известный прием, особенно в судах присяжных, когда адвокаты отводят внимание жюри от важных вещей, занимая их сознание узкопрофессиональными мелочами, мало влияющими на суть.

На платформе Blogger Игорь Мурзин ведет несколько блогов, основной из которых — «Борись» — посвящен убийству Бориса Немцова. Первый пост появился в июле 2016 года, в нем Мурзин обозначил свою идею убийства Немцова как «сакральной жертвы». По мнению Мурзина, убийство было организовано российскими спецслужбами, и это будто бы является доказательством версии заговора против Путина, Кадырова и России. В постах он развивал эту версию, анализируя обвинительное заключение, приводя показания авторегистраторов и видеохронику. В основном блоге на 16 мая 2017 года — 57 постов. Также расследование публиковалось на заблокированном Роскомнадзором сайте kasparov.ru. Активность же Мурзина в Facebook началась в сентябре 2016 года: он стал размещать ссылки на материалы, опубликованные в Blogger.

В августе 2016 года в интервью Игорь Мурзин сообщил, что уехал из России из-за опасений за свою жизнь в связи с расследованием.

Депутат петербургского парламента от партии «Яблоко» Михаил Амосов рассказал «Новой», что учился с Игорем Мурзиным в одной школе — № 99 в Петербурге. Этот факт биографии и стал формальным поводом для встречи Мурзина с депутатом в 2006 году. «Он вышел на меня и предложил помощь, даже не с PR-деятельностью, а продумыванием ходов», — рассказал Амосов. «Я понял, что Мурзин занимался раскруткой коммерческих брендов, а я был ему интересен как политический бренд». По словам Амосова, Мурзин рассказывал ему, как применять технологии раскрутки в политике, и дал понять, что в перспективе «видит возможность на этом заработать».

Руководитель отделения Объединен­ного гражданского фронта в Санкт-Петербурге Ольга Курносова иначе оценивает эту встречу с Мурзиным. «Концепция, которую он предложил, была на грани фола, поэтому от его услуг отказались. Это был черный пиар. Знаю его как пиарщика, не знаю как юриста», — рассказала она «Новой».

Ответ на вопрос «Новой», почему он решил провести альтернативное расследование, Мурзин нам не дал, пообещав «изложить попозже в большой статье». Аналогичным образом Мурзин ответил на вопрос и о своем образовании: «готовится очень интересная публикация, не хотел бы ее предвосхищать». Однако пообещал в скором времени опубликовать свои дипломы. Позже в разговоре Мурзин объяснил скрытность тактическим ходом — «должна быть недосказанность определенная».

«И тем занимался, и этим занимался», — туманно ответил Мурзин на вопрос о своем профессиональном пути, уточнив чуть позже, что пиара среди направлений его профессиональной деятельности не было, только «политтехнологии». «Занимался продвижением Валентины Ивановны Матвиенко на пост губернатора, — сообщил он. — Но дальше, как говорится, не пошло».

По словам Мурзина, расследованием обстоятельств убийства он занялся сразу, как только ему стало известно о трагедии. «Первого марта я уже был в Москве».

На вопрос, откуда у Мурзина материалы дела, собеседник реагирует резко: «Нет ответа, комментариев на этот вопрос. С какой стати я буду вам об этом говорить?» Когда мы уточнили, от кого получены материалы, Мурзин ответил: «Человек, который мне их передал, не давал права на это». Спрашиваем, не опасается ли, что тот может использовать его в своих целях? Отвечает отрицательно.

Уточняем, не опасается ли он, что может оказать давление на присяжных? «Почему я должен опасаться-то? — замечает Мурзин. — Если я этого не расскажу, все будут уверены: убийца — Дадаев, и всё, досвидос».

В конце разговора Мурзин заметил, что не считает свое расследование версией: «Она уже давно не версия. Еще раз вам говорю. Версия — когда сидят клоуны всякие на диванах и пишут всякий бред, и в том числе у меня в фейсбуке. Я — юрист, участвую в судах, меня все судьи знают».

Как бы то ни было, процесс в умах многих был дискредитирован, и многие стали считать сидящих на скамье подсудимых невиновными «жертвами режима», а явный «чеченский след» в убийстве оказался тщательно затоптан. Что, как нам представляется, и требовалось доказать.

Суд

Процесс по делу об убийстве Бориса Немцова, проходивший на протяжении восьми месяцев, завершился. Это был странный процесс. Потерпевшие — адвокаты Жанны Немцовой — были единственной стороной, которой было важно установить всю цепочку — от рядовых исполнителей до организаторов и заказчиков преступления.

Прокурорам было важно доказать — в зауженных рамках обвинительного заклю­чения (того минимума, что СК решился передать в суд) — вину только сидящих на скамье подсудимых. Без выяснения у них, с какими целями они так тесно общались с чеченскими силовиками, близкими к окружению Кадырова, что даже жили на их московских квартирах

Суд следовал тому же принципу, абсолютно не заинтересовавшись ни мотивами преступления, ни его заказчиком, ни судьбой денег, — а ведь деньги должны были быть, раз убийство признано преступлением, совершенным по найму. Единственный момент — мама Губашевых сказала в суде, что они вернулись с суммой денег, чтобы купить участок. Все.

У председательствующего Юрия Житникова то «терялись» важные свидетели, то судья сам отказывался их вызывать (по причине «неотносимости» к обвинению).

В своих неоднократных ходатайствах вызывать в суд высокопоставленных чеченских свидетелей потерпевшие остались одни.

Суд и прокуроры пытались донести до присяжных, что мотив в деле простой: убийство политика федерального значения организовал обычный молодой водитель из Чечни, где-то взявший для этого 15 миллионов рублей и сколотивший целую группу из своих более старших по возрасту и воинскому званию товарищей. Организовал просто так. А все, о чем говорит защита и ее свидетели из числа близких друзей Немцова — про угрозы Кадырова и кадыровцев, — лирика и «неотносимо к делу».

Что выяснилось в суде

1. Что подсудимые осенью 2014-го — зимой 2015-го, в период, когда, по версии следствия, проводилась подготовка к убийству (слежка, сбор информации), жили в Москве на двух квартирах на улице Веерной: одна куплена, другая снималась майором чеченского батальона «Север» Росгвардии РФ Русланом Геремеевым, прямым начальником предполагаемого киллера Заура Дадаева — также военнослужащего этого батальона на момент совершения преступления. 

Покупка одной квартиры обошлась в 19 миллионов рублей, съем второй — 63 тыс. в месяц (что подтверждается документами и показаниями свидетелей). Для чего Геремеев купил и снял? Почему именно осенью 2014-го? На какие деньги, неужто на жалованье майора? О чем говорил при встречах с почему-то проживающими там Темирланом Эскерхановым, Зауром Дадаевым, одним из братьев Губашевых и другими фигурантами, которые не были его родственниками или близкими друзьями? Ответов на эти вопросы нет. Сам Геремеев в суд так и не пришел («Не получил повестки», — сообщал судья), а доставлять его приводом председательствующий отказался.

2. Что в квартире на Веерной, 46, где жили подсудимые (эксперты обнаружили там их биологические следы и личные вещи, за исключением следов Хамзата Бахаева), следователи нашли электронные карточки (ключи) от номеров в «Президент-отеле» на имя родного дяди Руслана Геремеева — сенатора Сулеймана Геремеева. Также известно, что в этих номерах проживал довольно часто и сам Руслан Геремеев. Подсудимые не смогли объяснить, при каких обстоятельствах в их жилье оказались эти карточки. Не смог прояснить столь щепетильные моменты и Сулейман Геремеев, которого не допросило следствие, а суд просто отказался вызвать, не найдя в этом оснований.
3. Что в телефоне в приложении WhatsApp подсудимого Темир­лана Эскерханова был обнаружен видеоролик, на котором Немцов допускает нелицеприятное высказывание в адрес президента России. Подсудимый не смог сказать, кто ему прислал это видео, и назвал все «приколом, чтобы поржать».
4. Что Эскерханов за день до убийства Немцова дважды — днем и вечером — появлялся в гостинице «Украина» вместе с Русланом Геремеевым, что подтвердили кадры с камер видеонаблюдения. Подсудимый сказал, что он просто там «кушал», а что делал и с кем общался Геремеев — неизвестно.
5. Что подсудимые спешно на следующий день после убийства Немцова начали покидать Москву. 28 февраля 2015 года в Грозный улетели Беслан Шаванов и Анзор Губашев, их в аэро­порт Внуково провожал водитель Геремеева Мухутдинов. 1 марта улетели Геремеев и Заур Дадаев, провожал их также Мухутдинов. 3 марта в Грозный улетел Мухутдинов. Также в Чечню на своем автомобиле БМВ 1 марта уехал Шадид Губашев (в его машине найдут вещи, на которых обнаружат следы продукта выстрела).
6. Что на момент убийства Бориса Немцова предполагаемый киллер Заур Дадаев служил под началом Алибека Делимханова, командира батальона «Север», приходящегося родным братом депутату Госдумы Адаму Делимханову, известному своей близостью к Рамзану Кадырову. А заместителем Делимханова в батальоне был его близкий родственник — Руслан Геремеев. В мае 2015 года, то есть через три месяца после убийства Немцова, Делимханова повысили, назначив заместителем командира 46-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск им. Ахмата Кадырова. Сейчас он носит звание Героя России, является полковником Росгвардии и слушателем курсов Академии Генштаба. 

В суде Алибек Делимханов (единственный из чеченских силовиков, кого допросили в суде) не вспомнил вообще ничего из того, что происходило в его полку в 2014—2015 гг. В том числе не смог опознать командировочное удостоверение Заура Дадаева (найденное на Веерной) и подтвердить либо опровергнуть свою подпись на них. Человек, девять лет прослуживший в батальоне «Север», а затем в бригаде оперативного назначения внутренних войск, оказывается, может не знать ни про то, как проводится отстрел оружия перед увольнением (самим военнослужащим или специальным лицом), ни про то, как происходит само увольнение, ни про приказы и распоряжения, вынесенные в его батальоне во времена его же командования. Также он не смог пояснить, почему Дадаев вернулся в Грозный 1 марта, а документ об увольнении датирован 28 февраля.

7. Что задержания подозреваемых проводили в четырех субъектах России: Заура Дадаева, Анзора Губашева и Шадида Губашева — в Ингушетии, Темирлана Эскерханова — в Москве (на Веерной), Хамзата Бахаева — в Московской области в Одинцовском районе, Беслана Шаванова — в Чечне. Последний погиб при задержании. Причем в задержании участвовал как раз тот самый полк под командованием Алибека Делимханова, военнослужащими которого являлись Руслан Геремеев и Заур Дадаев. На процессе сам Дадаев говорил, что Беслан Шаванов не погиб, а его убили при задержании, не было задачи взять его живым. Почему? Никто на этот вопрос ответить не смог. Алибек Делимханов подробностей задержания Шаванова в суде рассказывать не стал.

Что осталось непонятным

1. Почему в деле отсутствует ключевая видеозапись с камер наблюдения — ​запись непосредственно момента убийства Немцова на Большом Москворецком мосту. Есть лишь запись с погодной камеры ТВЦ, которая располагалась на гостинице «Балчуг», но оказалась очень плохого качества. Потерпевшие с самого начала требовали, чтобы полномочные органы, которые ведут наблюдение за мостом, предоставили видеозаписи. Прежде всего они обращались с соответствующим запросом к Евгению Мурову, который на момент убийства Немцова возглавлял ФСО. С этим же запросом в ФСО обращался и первый следователь по делу Краснов. Ответ ФСО (не за подписью Мурова) гласил, что территория Большого Москворецкого моста якобы «не является охраняемым объектом» ФСО, и ведомство якобы не располагает видеозаписями. А кто располагает — ​непонятно.
2. Почему следствие в материалах дела, ни прокуроры в суде присяжных не стали объяснять, с чего вдруг и при каких обстоятельствах Руслан Мухутдинов — ​водитель Руслана Геремеева воспылал ненавистью и испытал личную неприязнь к политику федерального уровня. И, наконец, как Мухутдинов единолично нашел оружие и 15 миллионов рублей?
3. Почему суд раз за разом снимал вопросы потерпевших про Геремеева. А ведь он мог хотя бы в качестве свидетеля многое прояснить о жизни и связях своего водителя — ​являющегося, по официальной версии следствия, единственным организатором убийства.
4. Почему следствие проявило такое нежелание допрашивать Руслана Геремеева, которого сам СК первоначально подозревал (а потом вдруг перестал) в том, что он — ​один из организаторов убийства, и даже выписывали следственное поручение сотрудникам ФСБ — ​найти и доставить на допрос. Объяснение следователя в суде «мы постучали в его дом в Чечне, нам не открыли» и «он не отвечает на повестки» (в суд) — ​просто смешны.
5. Почему Геремеева так быстро вывели из числа подозреваемых?
6. Как погиб при задержании в Грозном 7 марта 2015 года еще один исполнитель убийства Беслан Шаванов. Обстоятельства его гибели/убийства не расследованы, а если и расследованы, то публичными не стали.
7. Почему суд отказался допросить перед присяжными следующих лиц: посредством видеосвязи свидетеля убийства — ​Анну Дурицкую; пресс-секретаря политика Ольгу Шорину, которая знала о планах и передвижениях политика; главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, с которым Немцов общался за 3–4 часа до убийства и делился тем, что угрозы со стороны «кадыровцев» усилились; лиц, находившихся на Веерной вместе с подсудимыми (Шамхана Тазабаева, экс-сотрудника МВД Чечни, и Асланбека Хатаева, действующего чеченского полицейского; занимавших руководящие посты в Чеченской Республике — ​начальника РОВД по Шелковскому району Чечни Вахи Геремеева (в этом отделе работал подсудимый Темирлан Эскерханов), депутата Госдумы Адама Делимханова, сенатора Сулеймана Геремеева и главу Чечни Рамзана Кадырова (который после ареста предполагаемого киллера Заура Дадаева публично назвал того лучшим бойцом батальона «Север» и «патриотом России», заявив, что тот не совершал убийство); главу Нацгвардии Виктора Золотова, который долгое время возглавлял ФСО (потерпевшие хотели расспросить его, куда могли деться видеозаписи с камер наблюдения на мосту).
8. Почему судья на протяжении всего процесса требовал от свидетелей и от потерпевших не говорить перед присяжными об общественной и политической деятельности Бориса Немцова — ​«неотносимо к делу». Но может, присяжные сами, взвесив в совещательной комнате все услышанное и увиденное, решили бы, что относится к делу, а что нет?

Итог

Дело об убийстве Немцова раскрытым назвать нельзя. Исполнители сядут или не сядут — ​это решат присяжные, но, похоже, в любом случае выделенное в отдельное производство дело о заказчике и организаторах будет пылиться на полках в СК. Точно так же, как дело о заказчике убийства Анны Политковской. В этом процессе доказательная база по тем же исполнителям была сильной (за исключением, пожалуй, Хамзата Бахаева). Было бы желание, собрали бы такую же базу и на заказчиков. Не дали.