В феврале-марте в «Новой газете» вышла серия публикаций о мордовских колониях, в том числе о подпольной продаже продуктов в ИК-11, а также о принуждении заключенных администрацией колоний ИК-11 и ИК-18 делать за свой счет ремонтные работы под обещания УДО. Руководство ИК-11 вместо того, чтобы провести расследование по сообщенной в газете информации, тут же посадило двоих героев публикаций в ШИЗО.

Ильдар Абдрахманов (заключенный ИК-11 РМ): «В ШИЗО я уже почти 40 суток, без выходных. Нас даже не знакомят с актами нарушений, они просто этим не заморачиваются. Они просто пишут, что мы отказываемся подписывать. Вначале дали семь суток, потом 13 суток, потом еще, еще… Ни разу акт не дали прочитать. В камере очень холодно, сквозняк, огромные щели. Я в этой камере не один, со мной еще три крысы живут. Да, крысы, живые крысы».

Виктор Сидоров (заключенный ИК-11 РМ): «А у меня мышка живет. Крыс нету».

И. Абдрахманов: «Чистую куртку мне дали только через 30 дней нахождения в ШИЗО, выдали после бани. Остальное все грязное. В зону меня вообще не выпускают, даже чтобы одежду сменную взять».

В. Сидоров: «В ШИЗО отдельная форма — оранжевая. Курток нет, штанов нет. Сейчас 60 человек здесь.

Сотрудники не слушают санчасть совершенно. Санчасть говорит, что меня сажать в ШИЗО нельзя, а они сажают. И как издевательство какое-то кидают матрас на пол: «У вас постельный режим». Я говорю: «Врач не пропустил меня в ШИЗО, я не могу, у меня температура 38». А им все равно.

После статьи (где в том числе рассказывалось о том, что администрация ИК-18 вынуждала Сидорова проводить ремонт колонии за свой счет. — Е.М.) приходил только прокурор, сказал, что ему с Генпрокуратуры сказали меня опросить.

И. Абдрахманов: «В нашем статусе, то есть находясь в ШИЗО, мы писать никуда сейчас ничего не можем, получать мы ничего не можем, ни посылки, ни передачки, ни жалобы писать — вообще ничего не можем».

В.Сидоров: «Ничего не можем, да. Если что-то пишем, какие-нибудь заявления, они просто исчезают».

12 апреля Ильдар Абдрахманов и Виктор Сидоров, заключенные ИК-11 РМ, объявили голодовку, которую держат и по сей день.

И. Абдрахманов: «Мне в санчасти врач Зубарева меряет температуру, у меня почти под 38, давление низкое. Она пишет: «Не может содержаться в ШИЗО. Постельный режим», от всего подряд освобождение. Я выхожу из санчасти, меня прямо из санчасти тащат на вахту, как барана, и берут на меня разрешение на помещение в ШИЗО от ДПНК (дежурного помощника начальника колонии).

Я пишу заявление начальнику колонии о голодовке, но они его не принимают. Тогда я пишу начальнику санчасти: «В связи с противоправными действиями в мой адрес сотрудников ИК-11, я отказываюсь от приема пищи до приезда сотрудника Генеральной прокуратуры. И прошу в соответствии с УИК незамедлительно сообщить об этом моим защитникам».

В.Сидоров: «Да, это после статьи началось сразу же, прямо в этот же день. Меня тут же упаковали. В 9 часов статья вышла, в 10 меня вызвал Иван Ильич (Чапаев, замначальника по режимно-оперативной работе (РОР) ИК-11. — Е.М.) и говорит: «Что ты там про меня наговорил такое? Что-то я требую с тебя? » Я говорю: «Правду, Иван Ильич, правду». Ну, а правда же глаза режет богам. Они же боги. Там, в ИК-18, где я раньше сидел, были потинские, а здесь явасовские (ИК-18 находится в п. Потьма; ИК-11 — в п. Явас. — Е.М.). Мне надо, чтобы они себя богами перестали чувствовать».

Зона как есть

Четыр Викторов (заключенный ИК-11, имя и фамилия изменены): «Каждый раз, когда статья какая-нибудь выходит, пока сюда приедут с проверкой, проходит недели две. То есть никто сюда не рвется, не приезжает. У них есть время зачистить свои следы. После статьи о незаконной торговле продуктами первым приехал начальник тыла из местного управления. Он ходил, искал, смотрел продукты, нашел остатки плова, колбасы барыжной, сыр. Он это все в холодильниках находил. Но акт он никакой не составил, а писал себе это всё в ежедневник.

Потом Армен, начальник стройбригады, начал бегать, прятать следы ремонтов со строителями.

Щетинин (Алексей Щетинин, заключенный, один из основных подпольных торговцев продуктами, комендант зоны. — Е.М.) боялся, что эти счета могут вывести на него. Они же где-то обналичиваются в конце концов».

Чапай Иванов (заключенный ИК-11, имя и фамилия изменены): «Все эти барыжные движения, которые происходят со счетами, делаются так. Есть здесь на свободе человек по имени Михаил, у него есть сбербанковская карта. С номеров телефонов, с которых с осужденных собираются деньги за продукты, они переводятся на эту карту Михаила. С этой карты он снимает деньги, приезжает сюда и кладет на личный счет осужденных, к которым никто не приезжает и у которых нет денег, по 7,5 тысячи (это лимит). Те приходят, расписываются, не отовариваясь. Эти деньги списываются, куда они уходят, никому не известно. Проходят они через магазин. Но эти осужденные товар не приобретают. Они могут свой интерес иметь мизерный. Допустим, 500 рублей оставят ему на сигареты и чай. А могут и вообще ничего не оставить».

Ч. Викторов: «После статей Большов (Андрей Большов, заключенный, один из главных барыг, ответственный за столовую. — Е.М.) теперь делает очень технично. Он торгует прям с раздачи пищи в столовой, через своих баландеров. То есть зэки приходят в столовую, там меню на раздаче стоит. И там лежат всякие котлетки-шмотлеки — якобы это на раздаче. То есть, если комиссия заходит, это как будто на раздаче стоит. А на самом деле то, что положено, зэки получают, а за котлеты или мясо хорошее надо приплачивать. Просто он, прикрываясь этим меню, сделал себе как бы лавочку. То есть он вписал в меню. Вообще не придерешься.

Ну и курицы-гриль готовят, конечно. И все остальное. Делают вид, что продают через магазин, а на самом деле как это в советское время называлось — «из-под полы».

Ч. Иванов: «Все медицинские книжки в столовой подделанные. В санчасти это знают. Почти у всех, кто работает в столовой, гепатит. Они не должны вообще работать в столовой.

Продукты, которые привозятся в колонию, давным-давно просроченные. Иногда мясо даже с гноем привозится. Я какое-то время работал в столовой, поэтому знаю. Все мясо, что варится, оно ночью варится. Там невозможно находиться в столовой, там надо в противогазе находиться, и все это варят ночные повара. Им ничего не остается делать, потому что как-то надо кормить зэков. Все зерна, крупы привозятся прямо с полей вместе с грязью, непросеянные. Это только в последние две недели стали чистые каши, хлеб. Раньше в той же овсянке палки вместе с камнями были».

Колониальная элита

Ну а как живет колониальная элита ИК-11 строгого режима Республики Мордовия? Судя по имеющимся у нас фото и видео — неплохо, ни в чем себе не отказывая.

Вот на видео один из основных подпольных торговцев продуктами в ИК-11 Алексей Щетинин, идя по коридору, говорит: «Я хочу есть». А вот уже и стол накрытый: сельдь под шубой, крабовый салат, оливье, соленые грибы, банки с красной икрой, мясной рулет, запеченный гусь с картошкой, оливки, фрукты… Привилегированные зэки снимают друг друга на мобильный, резюмируя: «21-й век в колонии. Чисто вот так вот по-тюремному мы сидим, культурно, чё».

Вот еще одно видео: Щетинин, сидя за столом в трусах и шлепках вместе с приближенным, поедают палочками суси. Ну просто ресторан в стенах колонии строгого режима.

На следующих кадрах Щетинин демонстрирует результаты ремонтов в бараке колонии, объясняя, что на первом этаже уже сделан ремонт, а теперь делают на втором.

А вот Щетинин поддерживает спортивную форму, использую в виде груши для битья заключенного, который от страха и слово боится вымолвить.

На другом видео несчастного подопытного Щетинин лупит деревянной палкой по ногам, называя это «изучением параметров боли». «Я такой человек, я все делаю, что мне кажется полезным, или вероятно принесет мне в дальнейшем пользу. Не занимайся бесполезными, беспонтовыми делами!» — призывает на камеру заключенный Щетинин.