Официально место, где отбывают наказание Алексей Навальный, Николай Ляскин и несколько их сторонников, называется «Спецприемник № 2 для содержания лиц, арестованных в административном порядке». Под мокрым снегом у металлической глухой двери мерзнут два парня и девчонка — студенты, они пытаются в зарешеченные окна разглядеть кого-то из своих. Скоро попадаю внутрь (членам Общественного совета МВД разрешено беспрепятственно проходить в такие заведения для выяснения условий содержания арестованных).

Все предельно вежливо: телефон-диктофон сдать дежурному; сухофрукты, чай, газеты и книги — можно. Кофе в стеклянной банке и лимон — нельзя.

Замначальника Дмитрий коротко рассказывает: «Мы здесь многих видели, многих помним. Здесь и Немцов у нас сидел».

На втором этаже сержант открывает железную дверь — и сразу встречаемся с Алексеем Навальным и двумя его соседями. На глазок, в их камере 10—12 кв. м, четыре спальных места, стол, где для общего пользования выложены еда и вода.

Алексей Анатольевич ведет себя как радушный хозяин. Особо рад свежим газетам и книгам. Ни у него, ни у его сокамерников претензий к личному составу изолятора и условиям содержания нет.

А вот «к условиям задержания — есть». (Так сформулировал обитатель соседней камеры Владислав Округин.)

Навальный: Вопросов много. Мы спокойно шли по тротуару мимо двух полковников (или подполковников? Не запомнил. — Д. М.), как один вдруг начал указывать на меня: «Берите!» Вот кто отдал команду винтить? Все шло абсолютно мирно.

— Почему именно Тверская?

— Да необязательно. Но обязательно в центре!

— Марьино не подошло? Район для вас родной, обжитой.

— Для меня — да. Но людям там не-ин-те-рес-но. Они хотят, чтобы их видели! Могли бы предложить хоть Славянскую площадь (это «Китай-город». — Д. М.), хоть рядом с памятником Кириллу и Мефодию. По Мясницкой интересный маршрут. Мы там еще не ходили. А вот загнать нас в далекие районы — не получится.

— Как вы без Интернета ведете отсюда свой блог?

— ФБК парализовать, несмотря на задержания, не удастся. Все компьютеры, всю технику вынесли, но Люба Соболь эфиры ведет. И работа продолжается. Хотя, конечно, нашим досталось. С неделю назад или чуть раньше пришла к нам замечательная девочка Оксана Баулина. До нас работала в журнале «Гламур». Теперь попала в спецприемник на «Симферопольской». Такой теперь у нее гламур…

— Как вы думаете, Алексей, вас отсюда через 15 суток выпустят или будет новое дело, чтобы оставить под стражей?

— Судя по тому, что отобрали и документы, и даже шнурки, такие планы есть. Они могут это придумать. Готовимся и к этому.

(А в суд его везли в наручниках, приковав к конвоиру, как бы намекая, что тип этот на свободе опасен.)

***

…Алексей и соседи передают всем приветы «на волю». Я прощаюсь, выхожу в коридор и думаю: мы очень легко относимся к их неволе. «Пятнадцать суток» стали постсоветским мемом. «Пятнадцать суток» знают по веселой беготне из фильмов Гайдая, а это глубоко драматичное, тяжелое, требующее труда и выдержки время. Вы в набитом лифте застревали? Представьте теперь, что на две недели.

Ляскин и Кº

…Через дверь слышно, как в камере Николая Ляскина о чем-то убежденно и устало (как всегда) говорит Хакамада. Но сержант открывает дверь без стука, значит, — радио. Тут работает «Эхо», которого у Навального в камере нет. Ляскин заявляет свое первое требование: «За два часа могу в соседней камере прочесть лекцию, как настроиться на «Эхо».

Колин сосед Кирилл говорит, что он «не то что Николай, он не «политический». По поводу быта с прямотой бывалого человека поясняет: «Здесь намного лучше, чем в СИЗО. Претензий к полицейским нет. Все абсолютно нормально». То же говорят Ляскин и еще один обитатель камеры Владислав Округин (это его отличная формула: «Есть претензии не к содержанию, а к промежутку между задержанием и содержанием»). Владислава взяли «на выбор». Он спокойно проследовал в автозак, но его осудили по статье 19.3 КоАП — «неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции».

Владислав категорически против ее применения, тем более массового, под копирку, — множество задержанных получили именно 19.3 без единого доказательства. «Фактически суды стали фабрикой по вынесению приговоров».

Сам Ляскин получил 25 (!) суток по статье 20.2.8 того же Административного кодекса. Это «повторное нарушение порядка проведения акций». Задержание Ляскина всех потрясло. На видео — отдельно стоящего без всяких плакатов человека в районе Манежной вдруг хватают за руки для доставки в автозак.

— Мимо проходил Окопный (известный активистам сотрудник управления «Э» (борьба с экстремизмом) — «я тебе говорил, сядешь». Когда говорил? Но сделали, как он сказал.

В автозаке Ляскина сильно ударили в голову.

— Это сделал полицейский Денис Владимирович Масликов. С ходу. При свидетелях. В Боткинской зафиксировали побои. Но срок судья Криворучко дала почему-то мне…

Следователи СК массово звонят в школы, требуют показаний. Это, считает, не доведет до добра: «Нынешние молодые органически не переносят, когда их запугивают. Это поколение не забытое и не забитое. Они не дадут себя забыть, у них ментальность другая».

***

У ворот изолятора по-прежнему мерзнут студенты в стремных курточках. Подпрыгивают, стараясь через забор заглянуть в окна безмолвного здания.

В центре Берлина есть музей Холокоста, в музее башня. Туда запирают посетителя на пару минут, чтобы он ощутил себя узником, одиноким в большом городе, где рядом звенят недоступные трамваи, гудят машины, зазывают торговцы. И это все невозможно тебе, злой волей заключенному в камеру.

Я к тому, чтоб мы помнили, что неволя — это очень трудная работа. Которую они делают за нас, включая девочку Оксану, в недавнем прошлом сотрудницу журнала «Гламур».