В центре Киева, по дороге на встречу с российским оппозиционером Ильей Пономаревым, был убит экс-депутат Госдумы Денис Вороненков, сбежавший недавно в Украину со своей супругой Марией Максаковой и немедленно принявшийся раздавать интервью о кровавой сути путинского режима.

Вороненков — это второй Литвиненко.

Разумеется, я понимаю, что Денис Вороненков — не ангел. Что на нем пробы негде ставить. Что количество кинутых партнеров, отжатых денег, провернутых афер там просто зашкаливает.

Но и Литвиненко, извините, тоже был не ангел. Теперь, когда после его убийства прошло столько лет, и правило aut bene, aut nihil уже перестало действовать, об этом тоже можно говорить открыто. Александр Литвиненко был плоть от плоти мелко коррумпированного ФСБ 90-х годов, который поставил не на того нанимателя — Бориса Березовского, и, сбежав в Лондон, вместо того, чтобы честно рассказать о своем боевом пути, принялся сочинять для «Кавказ-центра» тексты о Путине-педофиле, о том, что за датскими карикатурами на Мухаммеда стояли российские спецслужбы, о том, что российских заложников в Ираке обезглавили лица «славянской национальности».

Литвиненко остался плоть от плоти ФСБ — его методы, его приемы, только со знаком, измененным на 180 градусов.

То же самое Вороненков. Еще недавно он был частью режима: того самого аппарата силовиков, которые, как вампиры, сосут издыхающий российский бизнес, зарабатывают не на производстве, а на отжиме, делают черное белым, верхнее нижним, и в процессе добывают из перемолотых ими судеб настоящую, неподдельную, долларовую зелень. Он имел несчастие принадлежать к проигравшей фракции, сбежал на Украину, объявил себя борцом за свободу, и начал рассказывать все, что, по его мнению, хотелось слышать его новым друзьям.

Его рассказы были интересны и занимательны, но страдали тем же фундаментальным пороком, что и рассказы Литвиненко или Пугачева. У этих людей в принципе отсутствует представление об объективной реальности. Реальность — это то, что в настоящий момент было выгодно автору.

С Литвиненко его роднит и еще один момент: оба они были силовики. В качестве таковых они воспринимались, как предатели. Надобно сказать, что перебежчиков из спецслужб вообще во всем мире не любят: Ричард Томлинсон, рассказавший о буднях МИ6, тоже нажил себе неприятностей на свою голову.

В КГБ же существует долгая и почетная история обращения с предателями, начатая в 1930-х годах убийствами Игнатия Рейсса и Вальтера Кривицкого, — сотрудников НКВД, ужаснувшихся сталинским чисткам и выбравших свободу.

В том, что Вороненков был смертельно опасен для режима и мог что-то такое рассказать, чего режим не переживет, я не верю. Во-первых, ничего он не мог рассказать, что не известно всей Москве. Во-вторых, в современном мире нет ничего, от чего нельзя отовраться. Дело тут в другом: именно что в чести мундира.

Путин, как бывший офицер КГБ, должен был воспринимать и Литвиненко, и Вороненкова очень болезненно. Куда болезненней даже, к примеру, чем россказни банкира Пугачева, тоже, конечно, бывшего соратника, даже именовавшего себя острием «чекистского копья», но все-таки не кадрового офицера.

Проблема тут в другом. Денис Вороненков убит в Киеве, так же, заметим, как и Павел Шеремет, чье убийство после убийства Вороненкова выглядит совсем по-другому.

Как бы ни были беспомощны киевская полиция и СБУ, они бросят на раскрытие этого преступления все силы. На мой взгляд, есть очень большая вероятность, что его раскроют, так же, как было раскрыто убийство Литвиненко. В таком случае Кремлю не отмыться.

В лучшем случае линия защиты будет такая: «это самодеятельность», «пытались угодить». Действовать эта линия защиты будет только на ольгинских троллей.

В Кремле могут быть уверены, что в нынешнем положении России убийство Вороненкова будет сопровождаться не меньшим международным скандалом, чем теракт в центре Лондона с применением полония.

И вряд ли кто-нибудь в западных СМИ будет входить в тонкие душевные подробности о том, что двигало Денисом Вороненковым. Несколько выстрелов навсегда произвели этого человека из афериста, сбежавшего от разборок, в мученика и святого, павшего в неравной борьбе с Кремлевским Злом.