Про выборы мэра Москвы

— Не рано ли началась дискуссия о выборах мэра Москвы, которые пройдут осенью 2018-го?

— С одной стороны, абсолютно рано. Но зато это возможность обратить внимание наших партийных структур на то, что в 2018 году будут идти две избирательные кампании. Уверен, что они будут разведены, так как не вижу оснований для Путина их объединять и тащить за собой Сергея Семеновича [Собянина] за счет своего авторитета. Но для людей, которые — помимо меня— могут быть достойными кандидатами в мэры, это время раскрыть свой потенциал.

— Вы написали, что у вас ощущение, будто вы попали в семейную разборку у либералов…

— Это эмоциональная реакция на то, что 7 марта, в преддверие дня, когда возникают традиционные обязанности перед своей семьей, получаешь во всех социальных сетях комментарии. Высказывание Навального (в интервью «Эхо Москвы в Уфе» тот сказал: «Мне кажется, что самый сильный кандидат — Клычков, от коммунистов». — И. А.) имеет достаточно общий характер, но в данном случае сказать «молчите все, не высказывайтесь в мою поддержку» — тоже глупо.

— Вы с Навальным это обсуждали?

— Я Алексея Анатольевича видел в жизни два раза и даже сказать, что я с ним знаком, вряд ли можно.

— Видели на Болотной? (Клычков выступал на митинге 10 декабря 2011 года. — И. А.)?

— Да, это ситуация до 2013 года.

— Сейчас вас сложно там представить.

— Хорошо это или плохо, но я не чураюсь и активно участвую в мероприятиях, которые проводит не КПРФ. Например, общественный протест по городским вопросам или по коррупции. Для меня «Болотная» проходит в каждом районе Москвы, только в другом виде, но защищать свои интересы туда приходят те же люди. Хотя с лидерами «Болотной» у нас разные взгляды по многим направлениям

— Тем не менее вы видите себя единым кандидатом в мэры Москвы для широкого спектра оппозиции?

— Я искренне не понимаю, зачем выбирать единого кандидата сейчас. Москва не является красной или либеральной, как многим бы хотелось. Москва во многом аполитична. Больший спектр активных выдвиженцев, а не статистов может привлечь большее число избирателей на избирательные участки, тем самым повышая явку и обеспечивая приоритет над административным и патриархальным электоратом, который пойдет голосовать за Сергея Семеновича. Лишь этот процесс активизации явки может привести ко второму туру. Иванов Иван Иваныч может стать замечательным кандидатом от либералов, но тогда не придут левые, и наоборот, но в любом случае этого будет недостаточно, чтобы получить второй тур.

— Но Митрохин на дебатах сразу же предложил вам в этой гипотетической ситуации отречься от Сталина.

— В этом и вопрос качества нашей политики. Я свои политические взгляды не собираюсь менять.

Это как раз к условному Митрохин вопрос: «Готовы ли вы пойти на какие-то уступки, чтобы изменить главное?» Я уже 7 лет пытаюсь встраиваться в систему установленных правил, чтобы были скамеечки, благоустройство и т.д., помогаю обездоленных детей в детский сад устроить. Но надо систему поменять так, чтобы она встроилась в тебя, а не ты в нее.

— А на какой базе тогда произойдет объединение?

— Перед ним встанет вопрос нашего политического возраста. Смогут ли политические силы, которые предъявляют претензии действующей власти, договориться и снять какие-то претензии друг к другу, чтобы сменить власть и изменить ситуацию в Москве. Либо отношение к советской власти или к Ельцину будет играть более важную роль, и все это такая игра. Лично для меня это не игра, и если представитель от КПРФ выходит во второй тур, то мы, безусловно, будем обращаться ко всем [оппозиционным] политическим структурам.

— КПРФ-то готова либерала поддержать, если он выйдет во второй тур?

— Как и в любом выборном союзе, нужен диалог по учету наших программных предложений и отказ от огульных политических шараханий.

— На прошлых выборах мэра Навальный набрал 27%, а коммунист Мельников — 10,7%. Каким образом вы собираетесь выйти во второй тур?

— Давайте попробуем! Когда тот же Навальный начинал избирательную кампанию, ему не прочили никаких результатов. На выборах в Мосгордуму мне тоже не прочили результатов (Клычков победил в своем округе сильного соперника — экс-префекта ЮВО Владимира Зотова. — И. А.). Часть избирателей точно пойдет голосовать за Собянина, а часть избирателей, которая не верит в выборы как институт, что показали выборы в Госдуму, увидит, что кандидат [от КПРФ] не пришел погреться и лишний раз засветить свое лицо. Эффективность кампании определяет доверие избирателя. Я вас уверяю, что многие условно называемые либеральными избирателями могут поддержать кандидата с разумными идеями по решению проблем города. Если он будет без совсем уж космизма.

— Будете делать кампанию похожую на ту, что была у Навального?

— Ближе к молодежи — в этом смысле да. Но сначала надо провести кампанию в органы местного самоуправления (выборы пройдут в сентябре 2017 года. — И. А.). Мы хромаем, что греха таить, в плане медийной раскрутки нашей муниципальной кампании, но на сегодняшний день уже подготовили список из 1127 кандидатов на 1400 мандатов муниципальных депутатов. На выборах мэра, я убежден, приоритет будет иметь кандидат, который сможет самостоятельно преодолеть муниципальный фильтр. Напомню что на выборах-2013 мы единственные в стране, кто смог самостоятельно преодолеть муниципальный фильтр.

— Ну Навальному вот в 2013 году помогла мэрия.

— В мэрии такая сильная любовь ко мне, что если мы не пройдем муниципальный фильтр, то меня на выборах не будет. Для партии же неучастие в московских выборах — это большая проблема. Я лично отвечаю за муниципальную кампанию, и мы формируем команды. Ведь это не только голоса в муниципальном фильтре, но и наши представители на местах, которые максимально близко находятся к избирателям. У нас стоит задача провести не менее 600 человек из 1400.

— Недавно писали, что Зюганов может не пойти на выборы президента. Вы не считаете, что нужно выбрать кандидата помоложе?

— Геннадий Андреевич — первый, кто об этом говорит! Не опережайте события. В партии эта дискуссия идет достаточно активно. Давайте не будем загадывать, кто будет кандидатом в президенты от КПРФ.

— Это намек?

— Как хотите, расценивайте. Одно могу сказать точно: я в президенты не собираюсь.

Про Сталина и Ельцина

— Тему Сталина (после заявления Навального о Клычкове в интернете сразу заговорили о поддержке коммунистом политики Сталина. — И. А.) и вообще идеологические и политические вопросы вообще нужно поднимать в ходе мэрской кампании?

— Они на 100% должны отходить на второй план. Сталин умер 64 года назад. Не Сталин принимал решения по благоустройству Москвы, не Сталин принимал решение о введении платных парковок. У Сталина есть другие заслуги и другие ошибки, о которых можно говорить в рамках исторической дискуссии, но никак не по вопросу выборов мэра Москвы. Сталин в мэры не баллотируется и не собирается баллотироваться.

— Сложно игнорировать взгляды кандидата по ключевым идеологическим вопросам.

— Я на дебатах припомнил Митрохину его давние грехи, хотя уже после эфира подумал, что зря, ведь нужно говорить о будущем. Но [«Яблоку»] можно предъявить претензии за голосование по соглашению о разделе продукции (СРП). Оно нанесло ущерб нашей стране. Или закон о Центробанке, который [Михаил] Задорнов вместе с Явлинским лоббировал. Но это было вчера. Эти вопросы могут быть в дискуссии в обществе, но если у нас политические силы являются здоровыми и созревшими, то мы должны садиться и решать наши принципиальные расхождения. Сказать, что вы нам не нравитесь, потому что вы — коммунисты, это не разговор. Политика — это искусство компромисса.

— Если говорить именно о вашем возложении цветов к могиле Сталина, то хочется понять ваши мотивы. Это партийная обязанность или вам самому хочется это делать?

— А почему я не должен участвовать в партийных мероприятиях? Есть пленумы, есть съезды. Мне в них не участвовать тоже?

— Это разные вещи.

— Кому-то не нравится день комсомола, потому что они считают, что комсомольские стройки были издевательством над молодежью, а кому-то день пионеров, так как это якобы было создание армии из детей и их зомбирование. Но давайте не навязывать свою точку зрения как абсолютную. У людей есть разные мнения, и мы можем обсуждать любую дату или персонажа не с точки зрения шапкозакидательства, а с точки зрения фактуры и признавать или не признавать те или иные факты в результате общественной дискуссии. В стране же 26 лет идет активный процесс десоветизации и декоммунизации.

— Ну вот я уважаю, например, Ельцина, но я же ему не возлагаю цветы на могилу.

— У вас нет такой традиции! А у нас в партии есть традиция в день рождения Сталина носить ему цветы. Поймите, для меня партийная составляющая основана не просто на моем бюрократическом восприятии партии. Когда я вступил в партию 17 лет назад, то, будучи молодым человеком, относился ко многим процессам скептически. Но как юрист я объехал почти все регионы России, увидел рядовых членов партии и их отношение ко многим традициям. Во многом мое отношение к партии и восприятие ее не всегда благоприятных обстоятельств основано на сознании того, что это люди, которые пытаются изменить что-то в жизни и не потому что они обязаны это делать.

— Если бы завтра Геннадий Зюганов отменил эту традицию, вы бы перестали возлагать цветы?

— Не будет такого. Это базовая традиция, которую мы менять не собираемся.

— Гипотетически вы же можете представить себе такое…

— Не могу. Я не верю, что она исчезнет. Тогда смысл партии пропадает во многом. Многие люди, а может, их большинство, убеждены, что это правильно.

— Если вы станете мэром, тоже пойдете возлагать цветы к могиле Сталина?

— Почему нет? Мое возложение цветов кому бы то ни было не означает, что все должны пойти строем. Это абсолютно не означает и того, что другие люди не будут возлагать цветы Ельцину. Для меня это категорически недопустимо, но другие люди это могут делать, пожалуйста.

— Но если вы станете мэром, это уже будет поступок представителя исполнительной власти.

— Вы не знаете, Сергей Семенович возлагает цветы Сталину?

— Думаю, нет.

— Вы мало знаете.

— А что, возлагает?

— Не знаю.

— Тайно, что ли?

— Всякое бывает в нашей жизни.

— А памятник мэр Клычков поставит Сталину?

— Если бы [у меня] было такое желание, то мы бы в московском отделении КПРФ уже давно в этом поучаствовали. Я не вижу на сегодняшний день в этом смысла, так как в Москве есть гораздо более серьезные вопросы, которые нужно решать. Если вспомните наш референдум в Москве, то вопрос о восстановлении памятника Дзержинскому был четвертым, но в качестве издевки власти оставили его один, а три вопроса, которые касались здравоохранения, образования и платного капремонта, исключили. Это их метод внести раздор в оппозицию.

— Но все-таки, если человек поддерживает Сталина или Дзержинского, то значит, он поддерживает диктатуру. Какой уж тут союз с либералами.

— Любая историческая личность должна рассматриваться с точки зрения исторических вопросов. Вот говорят, что Сталин губитель миллионов. Но есть и такая, может, банальность, но она тоже должна существовать: не Сталин писал миллион доносов. Это же тоже правда. Дзержинский возглавлял ВЧК. Но давайте вспомним, что еще сделал Дзержинский. А как же борьба с беспризорностью? Это же тоже все было. Давайте просто находить объективные факты, чтобы мы могли в дальнейшей деятельности использовать именно позитивный опыт.

— Позитивный?

— Сталина воспринимают только в одном ракурсе, но возьмем узкое направление сталинского строительства. На сегодняшний день сталинская архитектура для вас является злом или добром? А она ведь не только в высотках заключается.

— Если вспомнить, что сталинское строительство во многом было основано на труде ГУЛАГа…

— Уже и ГУЛАГа не было, когда после войны строили. Но когда раздвигали улицу Горького, ныне Тверскую, это 32-й год. Сталинская архитектура во многом заложила основы той Москвы, которую мы привыкли воспринимать и которой мы гордимся. По-прежнему гордимся, хотя больше 60—70 лет прошло.

— Вообще-то при этом столько зданий старой Москвы было уничтожено, что вряд ли и это можно Сталину в позитив записать.

— Есть одна сторона, но есть и другая. Маленький исторический факт, который признают и критики, и не критики — Иосиф Виссарионович умер в мундире и в поношенных ботинках, потому что у него просто другого ничего не было.

— Для либералов вопрос репрессий Сталина ключевой, так как для нас судьбы людей важнее, чем государственные интересы, а для вас, видимо, наоборот.

— Мы рассматриваем это однобоко, забывая, что была Гражданская война, а после нее так называемая реакция — белая, внутренняя, подпольная. Потом мы с вами готовились к другой войне, участвовали в другой войне, потом строили страну. Нельзя воспринимать это в разрезе сегодняшнего дня. Репрессии и сегодня есть. И не в меньших размерах. Оценивать [Сталина] давайте не по количеству заключенных, хотя в конце 90-х в тюрьме было больше людей, чем в сталинское время. Можно ведь и другие цифры оценить. Подумайте, сколько людей за 26 лет с момента прихода Ельцина просто не родилось!

Про мост Немцова, геев и митинг «Он вам не Димон»

— Если вы станете мэром, на Большом Москворецком мосту повесите мемориальную табличку Немцова?

— Есть процедура, утвержденная законом. Есть комиссии, существующие в городе для решения этих вопросов, и иногда к ним просто не обращаются, но в данном случае я знаю, что был отрицательный ответ. Если жители считают, что так должно быть, то значит, так должно быть.

— Люди дежурят на мосту каждую ночь, там постоянно цветы, которые периодически убирает «Гормост».

— Проходят выборы, [ко мне] приходят люди и говорят, что власть поменялась, и мы хотим, чтобы это было сделано. Я не вижу никаких проблем.

— Но коммунисты вряд ли будут «за».

— В Москве много улиц, названия которых противоречат моим идеологическим взглядами, но это абсолютно не означает, что они должны быть переименованы.

Я видел ужасающую статистику, что в Москве каждый день проходит до 40 митингов. Поэтому вопрос не в том, разрешу ли я митинг, а в том, отреагирую ли я на событие до того, как люди выйдут на митинг.

— Вы снова прямо не отвечаете на вопрос. Митинг Навального на Тверской разрешили бы?

— Конечно! А какая проблема? Я единственное, что против мероприятий сексуальных меньшинств. Люди до них не дозрели, общество не готово. Я против них категорически, как бы это нетолерантно ни звучало.

— А пойдете сами на митинг про «Димона»?

— 26 марта мы проводим митинг обманутых дольщиков, и я один из его организаторов. Мы собирались проводить его 18 марта, но власти нам отказали из-за крымской годовщины.

— А если бы не было митинга дольщиков?

— Так [Навальному] отказали. Куда идти-то?

— Не любите вы теоретические вопросы!

— Не теоретические, а философско-перспективные.

— Вот Анатолий Локоть, член КПРФ, выиграл выборы мэра в Новосибирске с помощью широкой оппозиционной коалиции. Через некоторое время он заявил, что действующий у него в городе «либерально-демократический блок финансируется из-за рубежа» и «развертывается сценарий «оранжевой революции», в который вписана «Монстрация». То есть пришел вместе с «оранжевыми», а потом начал против них выступать.

— Мне сложно за него говорить, но [думаю, что] Локоть работал в рамках договоренностей.

— А если вы как мэр после избрания тоже скажете, что «Монстрация» — это часть «оранжевой революции»?

— Я не очень понимаю, что такое «Монстрация», но не будучи противником любых общественных мероприятий, не думаю, что буду против нее.

— Просто власть в России быстро меняет людей. Вот избранный мэром Иркутска кандидат от КПРФ в свое время взял и перешел в «Единую Россию».Вот Путин вам скажет: «Поздравляю с избранием, но если хотите нормально работать, то цветы Сталину не возлагайте».

— Я не собираюсь в случае избрания мэром менять свою партийную принадлежность. И губернатор Иркутской области, и мэр Новосибирска остались первыми секретарями региональных отделений.

Про снос пятиэтажек и проблемы Москвы

— Зачем мэрии эта история с пятиэтажками? Похоже на подарок оппозиции, но вряд ли это так задумывалось.

— Я до конца не понимаю смысл этого проекта. Уже даже после внесения в Госдуму законопроекта строительный блок правительства Москвы не понимает, что с ним делать. Они не верят в реализацию этого проекта и говорят, что технологически это крайне проблематично, да и [угрожает] социальной стабильности в обществе. Было бы глупо говорить: пускай пятиэтажки стоят, пока не упадут, и нужно, конечно, заменять ветхое жилье, но, с другой стороны, алгоритм решения этого вопроса мэрией представляется как минимум оторванным от жизни. Начиная с того, что предлагается изъять 12 миллиардов рублей из фонда капитального ремонта, что его просто обрушит. Или же платеж для жителей увеличится в 2—3 раза. Во-вторых, это выглядит как минимум издевательством, а как максимум преступлением, что строительным компаниям говорят: построить жилье на 12 миллиардов и добавить еще 12 или 20 этажей, чтобы они могли заработать на этом денег.

Третье: с такими планами мы имеем перспективы потери города. Москвы как столицы, которую мы привыкли видеть последние 100 лет, не будет. Из-за увеличения жителей мы получим Гонконг или еще что похуже — агломерацию, которая будет неуправляема.

— А что нужно было делать?

— Не хватает двух моментов. Во-первых, принятия понятного для всех — и жителей, и власти — генерального плана, где первым пунктом будет прописана цель — чего мы вообще хотим добиться. Во-вторых, Москва имеет деление на 146 районов, но ни в одном районе нет территориального плана развития района. Если его предложить жителям, причем без нереальных целей в 80 тысяч домов, то тогда все в это поверят и будут в этом участвовать.

Для меня должность мэра и премьера не являются верхом желания в жизни. Я бы лучше чем-то другим занимался, но 7 лет находясь в этих городских проблемах и понимая особенности, которых избиратели лишены возможности даже видеть, понимаю, что нужно статус менять, чтобы что-то делать.

— А победить Собянина вообще реально? Всем же вроде нравятся изменения в Москве — благоустройство, транспорт.

— Из тех жителей, которые ходят на выборы, потому что туда нужно ходить, многим нравится. Эти жители, чаще всего старшего возраста, выбирают Сергея Семеновича. Бабушки говорят: «Лишь бы не было войны, а раз Сергея Семеновича Владимир Владимирович поддерживает, то будем за него голосовать». Но значительная часть населения думает иначе. Кто-то поддерживает платные парковки, но не может понять целесообразности трат 15 миллиардов рублей на цвето-световое оформление Москвы. Многие не понимают, как так получается, что в городе с огромным потенциалом очень узкий сегмент рынка труда с достойной зарплатой. Люди не могут понять, почему в огромном городе жилье строится не для того, чтобы обеспечить нужды проживающих в нем, а для того, чтобы обеспечить коммерческое интересы жителей других регионов. Почему потенциал Москвы расходуется так неэффективно?

— Что-нибудь еще?

— Раз уж мы коснулись темы того, что Сергей Семенович сделал, то возьмем бюджет Москвы. Все в нем, начиная от благоустройства до дорог, пойдет под нож при реализации программы сноса пятиэтажек. Дороги — потому что снос пятиэтажек предусматривает минимальное дополнение 70 миллионов квадратных метров жилья к 80 уже запланированным и без того. Это 7—8 миллионов человек, которые привезут с собой машины, а объемы строительства дорог и общественного транспорта будут несоизмеримо малы по сравнению с этим увеличением. Благоустройство — снос кварталов приведет к тому, что все рекламируемые достижения по бульварчикам, детским площадкам будут уничтожены. Получается, что правая рука мэрии не знает, что делает левая.