«Вечная Франция победит! Мы победим!» — кричат фийоновские сторонники, многие из которых уже действительно одной ногой в вечности. Потрет среднего «санкюлота», пришедшего 05.03.2017 на площадь поддержать своего революционера, объявившего «войну системе», можно набросать несколькими штрихами: «55+» (это средний возраст, тут много борцов постарше), хорошо одет, защищает традиционную семью, не любит мигрантов, готов закрыть глаза на коррупцию, если это идет на пользу делу.

А дело в данном случае благородное: спасение гибнущей Франции, которую ни на что не способные бездельники-социалисты довели до ручки.

Молодых в толпе совсем мало, большинство из них — журналисты. На журналистов и обрушиваются волны гнева митингующих. Журналисты стоят в двух грузовичках, которые организаторы поставили напротив сцены: так чтобы Эйфелева башня попала на все фотографии и во все репортажи.

Время от времени кто-нибудь из пенсионеров-фийонистов поворачивается в сторону грузовичков и кричит: «Уберите журналистов, они нам не нужны!». Или: «Эй вы, так называемые независимые СМИ, посмотрите сколько людей пришло! Небось, будете сегодня ночью плохо спать, вспоминая это! Небось, опять напишете, что никого не было!» Или: «Какие наглецы! Они не постеснялись прийти после всего, что сделали!»

Что касается количества пришедших, то оно во много раз уступало той цифре, что с воплем вырвалась из уст крайне-правого Брюно Ретайо, главы парламентской группы «Республиканцев» в Сенате и «серого кардинала» команды Фийона.

«Вас здесь больше двухсот тысяч!» — прокричал Ретайо, и это заявление звучит так неожиданно, что вызывает улыбку многих митингующих. «Два миллиона, чего уж там!» — кричит стоящая рядом со мной синевласая бабушка в курточке «Кензо» и кроссовках. На самом деле мерзнуть за Фийона пришло, и приехало на специально организованных автобусах из других регионов страны, вряд ли больше 35 тысяч энтузиастов.

Но чего только не скажешь, когда Отечество в опасности, а единственный человек который может его спасти, 15 марта станет обвиняемым по уголовному делу.

Суть дела в конце января изложила респектабельная сатирическая газета Canard enchaîné: Пенелопа Фийон получила в качестве депутатской помощницы 500 тысяч евро из госбюджета. При этом каких-либо доказательств ее работы обнаружить не удалось. Спустя неделю газета дополнила информацию: заработок Пенелопы Фийон в парламенте составил не 500 тысяч, а 831 440 евро, а дети Фийона заработали у него в качестве ассистентов 84 тысячи.

Последующие попытки кандидата и его штаба спасти предвыборную ситуацию только ухудшали ее.

В первые дни Фийон призывал Национальную финансовую прокуратуру (НФП) срочно допросить их (с супругой), чтобы отмыть честное имя как можно скорее. Затем тактика изменилась: Фийон стал говорить, что НФП не имеет права вести такое расследование, а все происходящее — «попытка государственного переворота» (со стороны правящих властей) и «создание в стране атмосферы, приближенной к состоянию гражданской войны». После того, о вызове на допрос для вероятного предъявления обвинений, Фийон стал говорить о политической ангажированности следствия.

4 марта, накануне большого парижского митинга, Фийон выступал в полупустом зале парижского пригорода Обервилье и призывал народ (как будто это народу предъявили уголовное обвинение) сопротивляться во имя героического прошлого Франции, в котором были «Жанна д’Арк, Эмиль Золя, Виктор Гюго, Жан Мулен…».

Но что роднит Франсуа Фийона с Жанной д’Арк? Жанна д’Арк сгорела ради Франции на костре, а Франсуа Фийон сгорит ради Франции от стыда?

Нет, он, не сгорит. И на большом парижском митинге Фийон еще раз сказал, что будет стоять до конца (т. е. до выборов).

«Я никому не пожелаю пережить то, что довелось пережить мне!» — кричал Фийон со сцены, и казалось, будто он сравнивает свою тяжкую долю с тем, что пережил герой сопротивления Жан Мулен, умерший от фашистских пыток.

Но на сегодняшнем большом митинге Фийон упомянул только генерала де Голля (куда без него). Правда, повторять свой знаменитый афоризм, ставший главным лозунгом его победы на праймериз, Фийон почему-то не стал. «Кто может хоть на миг представить себе генерала де Голля под следствием?!» — негодовал кандидат в августе, когда объявлял о начале своей кампании. Опыт попадания «под следствие» тогда имели главные противники Фийона — бывший премьер Ален Жюппе и бывший президент Николя Саркози. Фийон же — уверенно и на каждом перекрестке — говорил про свои «тридцать с лишним лет безупречной политической репутации».

И вот в один миг выясняется, что сам Фийон, попавший в коррупционный водоворот, нуждается в поддержке. И он срочно звонит «крестному отцу» правых Николя Саркози и просит о встрече. И просит о помощи. Забывая, что летом 2014 года приходил в Елисейский дворец к «врагам-социалистам» и просил главу кабинета Олланда «ускорить преследование» Саркози.

05.03.2017 со сцены, установленной на Площади прав человека, Фийон поливал Олланда из всех орудий. Высмеивал его нерешительность, отсутствие государственного подхода к управлению страной.

Коррупцию, правда, Фийон в вину Олланду поставить не мог.

Но обещал исправить все, что «сотворили со страной социалисты» и за 10 лет сделать ее «первой экономикой Европы».

«Борьба, которую мы ведем, это не борьба за одного человека! Это борьба за вечную Францию! Это вечная борьба!» — кричал кандидат, и стоявшая рядом Пенелопа трогательно улыбалась, держа своего Франсуа за локоток. В день митинга она впервые с момента скандала высказалась публично: интервью Пенелопы появилось в газете Journal du dimanche. В интервью она уверяет, что работала по-настоящему и теперь вдохновляет своего Франсуа на дальнейшее продолжение борьбы, называя его единственным достойным кандидатом для Франции.

Когда у Пенелопы спросили, почему она молчала так долго, она ответила: я была так шокирована жестокостью атак, что «закрылась в своей валлийской ракушке» (Пенелопа — валлийка).

Но вот сегодня тот самый момент, когда прятаться больше нельзя. Карьера мужа жительницы валлийской ракушки держится буквально на честном слове.

«Пенелопа! Пенелопа! Пенелопа!» — кричит толпа.

— Я бы поставил Пенелопу премьером, — с любовью шутит фионист лет 70.

— Она ведь американка, нет? — уточняет его товарищ.

«Пенелопа! Пенелопа! Пенелопа!» — дружно скандирует толпа налогоплательщиков.

Чтобы их мотивировать, «серый кардинал» Ретайо прямо на площади призывает их «дать клятву Трокадеро» (по названию буржуазного парижского района, в котором проходит митинг). Клятва состоит из обещания безусловной верности Франсуа Фийону.

Другой оратор, глава региона Приморские Альпы Эрик Сьотти призывает в помощь Аустерлиц, маршала Фоша и «солнце, которое сейчас вышло из-за туч» (почти весь день лил дождь).

Потом на сцену выходит Фийон и обещает все, о чем вы уже прочитали, а также клянется «спасти страну от исламского тоталитаризма».

«Фийон — патрон!», «Фийон, держись до конца!», «Фийон — президент!»

«Мы победим!» «Да здравствует Республика! Да здравствует Франция», — произносит Фийон заветную мантру перед тем, как зазвучит Марсельеза.

Но сможет ли море людей, колышущееся напротив Эйфелевой башни, спасти фийоновский предвыборный корабль, который тонет под тяжестью денег, полученных его женой из госбюджета?

Бегство с корабля усилилось с 1 марта, когда Фийона объявили обвиняемым. Мэры, депутаты и сенаторы уходят, строясь десятками. И уже почти все политические тяжеловесы правой партии «Республиканцы» полагают, что Фийон — это провал. И единственный шанс на спасение: достать из подсобки 71-летнего мэра Бордо Алена Жюппе, занявшего осенью второе место на праймериз. Времени совсем мало: 17 марта заканчивается срок регистрации кандидатов в президенты.

На вечер 6-го марта назначено заседание Политбюро партии «Республиканцы». Об этом было известно еще до фийоновского 35-тысячного митинга. А в понедельник, еще до Политбюро, заявление должен сделать Ален Жюппе. Об этом стало известно уже после митинга.

Газета «Фигаро» сразу после него опубликовала данные опроса, согласно которым приход Жюппе позволит правым оказаться во втором туре президентских выборов.