Поэтому пенсионеры получат доиндексацию пенсий, бюджетникам вовремя выплатят зарплаты, а шахтерам, бастующим в Ростове, возможно, даже вернут долги. Интеллигенции, в свою очередь, будет явлен небывалый либерализм и правосознание в судах. Нескольких особенно цинично осужденных выпустят, на очереди после Дадина — воспитательница Чудновец. Склонная к рефлексии интеллигенция иронически напишет по поводу этих событий в фейсбуке: мол, опять у нас началась оттепель. В экономике это называется эффектом низкой базы.

В обыденном представлении российская власть представляет собой монолит, глядя на который всегда можно с определенностью сказать: есть «мы», а есть «они». Но приговор Дадину Верховный суд отменил в среду 22 февраля, а к настоящему моменту он продолжает отбывать наказание. Формально это связано с тем, что в колонии не успели получить официального уведомления об отмене приговора. В Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), которая теперь комплектуется из людей в высшей степени благонадежных, заявляют, что ничего особенного в этом нет. Человек остается зэком, хотя суд его освободил, и все дело в том, что сотрудники колонии как назло вышли из помещения, когда Дадину по видеосвязи оглашали решение. Фельдъегерь тоже в колонию на Алтай не спешит — ведь в стране праздники.

ФСИН дает ясный сигнал: кто-то может считать, что Дадина выпустили, но не все так однозначно. Тюремщикам виднее, когда вас отпускать.

Вот есть оттепель, а есть морозильные камеры на местах.

Другой пример того же явления — это ситуация вокруг Европейского университета в Санкт-Петербурге, о которой мы недавно писали подробно.

С одной стороны, университет однозначно поддерживает президент Путин, с другой — он находится уже под многомесячной атакой со стороны неустановленного круга лиц (догадки о том, кто эти лица, циркулируют, но не находят пока документального подтверждения). У последних есть свои интересы — и они определенно состоят в том, чтобы независимого университета в России не существовало, что бы там ни думал по этому поводу Путин. Вполне допускаю, что при этом борцы с Европейским университетом считают, что своими действиями они даже оказывают президенту услугу — ведь им на местах виднее, в чем состоит государственный интерес.

Власть, представленная как бюрократический монолит, на поверку оказывается конгломератом враждующих кланов и ведомств, у каждого из которых есть свои собственные цели, логика и инерция. Происходящее вокруг освобождения Дадина, многомесячная тяжба Европейского университета вскрывают стратегические риски нынешней ситуации. Контроль Кремля над теми институтами, которые будто бы должны быть послушным орудием его воли, ослабевает.

Чтобы сыграть перед выборами в «последнего европейца», властям придется усмирять уже не своих «добровольных помощников» из числа байкеров и НОД, но пошедшую вразнос собственную «вертикаль».