В среду в турецком городе Самсун начался суд над 40 преподавателями Университета «19 мая». Работников высшей школы, восемь из которых находятся под арестом, обвиняют в причастности к «террористической организации Фетхуллаха Гюлена» — проповедника, который, по мнению властей, был организатором попытки переворота 15 июля прошлого года. Эти подсудимые — лишь малая часть из более чем 4000 сотрудников вузов, уволенных и арестованных в течение последних месяцев, включая более 300 участников митинга за мир в конце января.

Образование всегда находилось под пристальным вниманием государств эпохи модерна: школа ковала нужных властям граждан, вузы — элиту. После распада Османской империи и провозглашения Республики в Турции были проведены радикальные образовательные реформы, отвечающие новой идеологии — кемализму и его шести «лучам»: революционности, народности, национализму, светскости (лаицизму), республиканизму и этатизму. Турецкие власти были решительно настроены нивелировать исламский фактор и впускать в кабины социальных лифтов исключительно европейски настроенных секуляристов. Число их должно было быть небольшим, подавляющему большинству турок отводилась роль обслуги — рабочих, крестьян и мелких предпринимателей. Скажем, в 1980/1981 году в существующих 19 университетах училось немногим более 273 тысяч студентов, то есть всего 0,61% от населения Турции.

После второй мировой войны и начала эпохи мультипартийности оказалось, что и среди секулярной элиты существует множество противоречий, и вузы нередко становились ареной борьбы между сторонниками разных идеологий. В 60-70-е годы тысячи студентов были убиты во время стычек националистов, коммунистов, ататюркистов и вновь возникших исламистов. В университетских кампусах здания общежитий нередко делились по идеологическому принципу. Преподаватели не раз занимали оппозиционную правительству позицию. В конце концов, после военного переворота 1980 года, был создан новый конституционный орган — Комитет по высшему образованию (КВО), аналог нашего ВАКа, но с более широкими полномочиями. Например, именно он принимает решение об открытии не только нового вуза, но и каждого факультета и даже научного центра в стране.

В начале «нулевых» к власти пришли так называемые «пост-исламисты», создавшие Партию справедливости и развития (ПСР), во главе с Реджепом Эрдоганом и Абдуллахом Гюлем. На волне демократизации и движения в сторону Копенгагенских критериев вступления в Евросоюз их поддержали и сторонники Гюлена, который всегда делал акцент на образовании. Одним из приоритетов «зеленоватых» реформаторов стало открытие новых вузов.

После поворота политики Эрдогана в направлении усиления личной власти на рубеже 2010-х годов в вузы проникла цензура.

Критика власти все чаще приводила к провалу на защите, предполагающей многочасовую аттестацию комиссией из нескольких человек. На ключевые административные позиции в вузах и КВО начали приходить партийные работники. Если старые вузы могли эффективно сопротивляться на уровне кафедр и факультетов, то при открытии новых университетов кадровая политика изначально определялась властями. Кроме того, была проведена реформа среднего образования, позволившая поступать в вузы выпускникам «имам-хатибов» — религиозных школ, число которых резко выросло за последние 15 лет и приблизилось к двум тысячам, а количество учеников — к полутора миллионам.

После коррупционного скандала конца 2013 года пути Эрдогана и Гюлена разошлись, последний был объявлен «главой заговорщиков, планировавших переворот путем судебного расследования». Попытка переворота в середине июля 2016 года также приписывается ему, как и многие другие плохие вещи в Турции: сбитый российский самолет, несправедливые судебные расследования в отношении военных, футбольных клубов и даже инициирование землетрясения. Последние три года правящая партия очищает государственный аппарат, а с лета прошлого года — вообще все жизненное пространство Турции от сторонников опального проповедника, живущего в пенсильванской глуши.

Неудачный переворот стал поистине, по словам Эрдогана, «подарком от Аллаха», и развязал ему все руки, позволив в число переворотчиков записать не только военных, но и бизнесменов, работников благотворительных учреждений, учителей школ и преподавателей вузов. Всего работы лишилось более 100 тысяч человек, из которых несколько десятков тысяч находятся под следствием. Поскольку мест в тюрьмах не хватало, провели амнистию для тридцати с лишним тысяч преступников. Аннулированы паспорта сотен тысяч турецких граждан.

Естественно, что в категорию «террористов» попадает и большое количество других нелояльных турецким властям лиц, не только не имеющих никакого отношения к Гюлену, но и открыто его критикующих. В закрытых осенью 2016 года пятнадцати турецких частных университетах количество последователей Гюлена среди преподавательского состава явно не превышало число людей с другими убеждениями, не говоря уже об увольнениях в других вузах. Многие секулярно настроенные оппозиционеры поначалу приветствовали кампанию Эрдогана против «джамаата», однако быстро поняли, что скоро «придут и за ними». Кто-то нелегально бежит из страны, как сирийские беженцы, уплывая на лодках в Грецию. Кто имеет средства для существования, остается и сопротивляется на месте.

Выпускники и уволенные недавно преподаватели факультета политологии Анкарского университета, например, начали кампанию в соцсетях, призывая всех ученых мира их поддержать. Некоторые их лозунги-хештеги: «академия везде», «не трогай моего преподавателя», «вузы не заставить молчать». Ситуация усугубляется предстоящим в середине апреля текущего года референдумом, на котором будет решена судьба парламентской республики — Эрдоган хочет внедрить для себя суперпрезидентский режим. Количество сторонников легитимизации его единоличной власти примерно равно числу противников самой крупной политической реформы за всю историю республики. Напряжение в турецком общество и нервозность действий властей растет с каждым днем.

Во времена гражданской войны в России многие образованные слои, особенно представители мусульманских народов, бежали в Турцию и внесли большой вклад в становление там светского образования. Во времена правления нацистов в Германии сотни евреев-ученых нашли приют именно в Турции, и создали множество факультетов и научных школ. Сейчас же все происходит с точностью наоборот — страна с огромной скоростью теряет свою научную элиту, воспроизводство которой требует десятки лет.

Ильшат Саетов, директор Центра изучения современной Турции, специально для «Новой»