На двенадцатом заседании по «делу Кировлеса» подсудимые, наконец, получили возможность рассказать о событиях, за которые их судят.

Первым поднялся Навальный, которому прямо во время заседания ЕСПЧ присудил 63 тысячи евро компенсации за задержания во время протестных акций. «Вчера прокуратура хотела приложить к делу мои административные аресты, — не удержался Алексей, — А теперь, как видите, по всем делам мы выиграли».

Дальше политик рассказывал все ту же историю, что и три года назад: как Никита Белых в 2009 году стал губернатором Кировской области и набрал свою команду, куда советником на общественных началах попал и Навальный.

«Офицеров, к сожалению, читал призывы Никиты Белых: мол, приезжайте сюда, предприниматели, мы сделаем лучшую область для бизнеса, — посочувствовал подсудимый сидящему тут же подельнику. — Предприниматели ехали к Белых косяками, и я обедал с большинством из них, они меня спрашивали: расскажи, что происходит тут с лесом, познакомь с чиновником по ЖКХ. И Офицеров пришёл вполне официально ко мне в здание правительства, сказал, что хотел бы заняться торговлей лесом. И все закричали: отлично, Офицеров, есть у нас «Кировлес», у него огромные товарные остатки».

По воспоминаниям Навального, «Кировлес» был головной болью всего правительства области, так как у госпредприятия с четырьмя тысячами работников были долги на 200 миллионов рублей, и нечем было даже платить зарплаты, так что его как специалиста по компаниям с государственным участием попросили разобраться.

Именно Офицеров помог Навальному понять, что спасти предприятие не удастся. «Он поставлял альтернативную информацию: что никаких товарных остатков у «Кировлеса» нет. А на бумаге их было на 100 миллионов рублей», — рассказывал подсудимый. Он говорил, что с самого начала был сторонником уголовного дела для руководителя госпредприятия Вячеслава Опалева, а потом это дело ему же и навредило: «Когда понадобилось против меня быстро состряпать дело, то Опалева же взяли под руки, и он дал ложные показания».

Тут же Навальный подпустил шпильку в сторону главы Следственного комитета и героя расследований ФБК Александра Бастрыкина: «Бастрыкин вывез журналиста «Новой газеты» в лес, а он не стал писать на него заявление. Но это же не дело частного обвинения, так что написал заявление я. Тогда дело изъяли из местного управления СК, появились 10 следователей по особо важным делам, оперативное сопровождение ФСБ, у меня провели миллион обысков и ничего не нашли. Им на том этапе было просто нужно, чтобы я перестал их разоблачать. Потом — чтобы телевизор годами мог передавать, что этот борец с коррупцией украл весь лес. А после 2013 года, когда я получил много голосов на выборах, они приняли закон, чтобы я не смог участвовать в выборах».

То и дело смеялся и зал, и судья.

— Помните, вы хотели меня посадить сначала на пять лет, потом на восемь, а потом выступили с предложением изменить срок на условный? Спасибо большое еще раз! — весело обратился Навальный к прокурорам, когда подошла их очередь задавать вопросы.

Прокуроры застеснялись. Впрочем, их вопросы были дежурные, и оказалось их совсем мало.

— Последний вопрос, — начал прокурор, — помимо Офицерова, обращался ли вам кто-то ещё из предпринимателей по поводу леса?

— Как последний? — изумился Навальный. — А почему вы не спрашиваете, куда я дел 16 миллионов рублей, как эта растрата произошла, обещал ли Офицеров мне деньги? Вы же все эти вещи записали в обвинительное заключение! Я понимаю, что у вас в голове: следователи в Москве это написали, а вы отдуваетесь. Ну так вы же часть одной системы!

Еще утром Навальный объявил, что обвинительный приговор предрешен — когда судья одно за другим отклонил все ходатайства защиты, в том числе просьбу обсудить отпускные цены «Кировлеса». Именно в скупке леса по заниженным ценам обвиняют Навального и Офицерова, но обвинение строится только на свидетельствах Опалева и его подчинённых, а минимальные закупочные цены «Кировлеса» в суде так и не прозвучали.

— Холодным февральским утром я слез с поезда «Вятка»… — Офицеров как будто мемуары свои суду зачитывал, — и поехал по всем предприятиям, занимающимися обработкой леса.

Именно так началась его «Вятская лесная компания» и торговля древесиной. В «Кировлес» знакомиться с Опалевым он пришёл сам, настаивал Офицеров, хотя сам Опалев в суде утверждал, что их познакомил Навальный. Бизнесмен вообще рассказывал о своей работе в Кирове живо и образно: Опалев, как он выразился, «постоянно изображал княжну Ярославну — рыдал по поводу того, что ему нужно продавать низкосортную древесину». Глава «Кировлеса» был некомпетентным руководителем и работал плохо, заявил Офицеров: лесхозы были плохо оборудованы, китайские пилы делали доски с неровным краем, которые никому не нужны. В каждую партию дерева для «Вятской лесной компании» «Кировлес» накладывал низкосортное дерево и мусор, рассказывал Офицеров: «И, раз они нам вместо конфетки пытались подсунуть… ну, не конфетку, стало ясно, что нужно разрывать контракт», — подсудимый опровергал версию обвинения, что для его ВЛК договор был невероятно выгодным, зато грабительским для «Кировлеса».

Заседание закончилось в пять вечера, необычно рано.

Судье Втюрину понадобилось к врачу.

— Я записался за неделю, — сказал он.

— Мне тоже к врачу надо, — вскинулась адвокат Давыдова. — Я сижу в Кирове, а Офицерова выпихивают из больницы. Почему я своего врача откладываю, а вы отложить не можете?

…Но судья вышел из зала, успев сказать, что заседание возобновится завтра в 9 утра.

Киров