Оппозиционные политики предлагали Смольному одну за другой разные формы протеста на Марсовом поле. В митинге Комитет по законности и порядку отказал сразу, сославшись на акцию НОД в то же время на том же месте. Следом за митингом организаторов завернули и с формой Гайд-парка (которая по закону вообще не требует никаких согласований) — все из-за того же НОДа. Встреча с депутатами, как и 13-го января, во время первого стихийного схода, оказалась единственно возможной законной формой протеста, но и накладывала ограничения: были запрещены усилители звука, партийная символика, политические плакаты.

Со сцены к горожанам обращались Борис Вишневский («Яблоко»), Максим Резник и Оксана Дмитриева (Партия роста), Алексей Ковалев («Справедливая Россия»), Андрей Пивоваров из «Парнаса». Услышать политиков было трудно уже в третьем ряду от импровизированной сцены: запрещенные микрофоны оказались бы очень кстати. Но петербуржцам хватало общения между собой. Обсуждали Исаакий. Люди пересказывали друг другу историю собора, доказывая, что он никогда не принадлежал церкви, возмущались высказываниями некоторых федеральных политиков, в частности, Петра Толстого с его «чертой оседлости».

«Евреями не рождаются, евреями становятся», — пошутил кто-то из собравшихся, намекая на то, как бездарные действия и бестактность власти объединили город.

Участники встречи, несмотря на запрет, держали плакаты «Не укради», «Христа на РПЦ нет», «Богу не нужна недвижимость» и другими. Организаторы раздавали желающим синие ленточки — символ градозащитного движения. Кто-то принес гигантский желтый воздушный шар, на котором изобразили прорези для глаз и рта, напоминающие балаклаву Pussy Riot, ставших известными после скандала с танцем в Храме Христа Спасителя. Похожие шарики поменьше получали и участники встречи.

Но один лозунг, который прозвучал со сцены, несмотря на отсутствие громкоговорителей, услышали все — может быть потому, что все его ждали: «Полтавченко — в отставку».

Единодушное «в отставку!» прокатилось по Марсову полю. В этот момент на «соседнем» митинге (в ста метрах тусовались около ста «одобренных» Смольным активистов НОД) заиграла громкая музыка — очевидно, чтобы заглушить раскатистое «в отставку!»

НОДовцы с черно-оранжевой символикой требовали вывести Россию из-под внешнего влияния и довольно по-хамски отшивали и журналистов, и забредших «либералов», которые пытались завязать диалог. Несколько мужчин пели, и их далеко не идеальные голоса усиливали мощные (разрешенные) колонки.

Противники передачи собора церкви старались не обращать внимания на эту группу. «Лучше не ходите туда, там собрались наши оппоненты», — интеллигентно предупреждали они друг друга.

Чуть более общительными оказались православные активисты из движения «Сорок сороков» в количестве десяти человек, которые размахивали плакатами «Богу — богово, храмы — церкви». К ним подходили противники передачи Исаакия, завязывались спокойные диалоги.

— Люди должны иметь возможность бесплатно посетить храм, — убеждал молодой человек женщину, заглянувшую с другой площадки Марсова поля.

— Я ходила на службу в Исаакий и видела, как мало там молящихся! Церковь не сможет содержать храм! — парировала она.

— Еще не проработаны детали передачи собор церкви. Все будет, рано или поздно, — защищал решение губернатора молодой человек. Почему детали не проработали раньше, он не знал.

— Но вы же видите, что нас в сотни раз больше! — продолжала убеждать его женщина.

— Большинство не всегда право, — тихо ответил православный активист.

Комментарии

— Я против того, чтобы передавать Исаакиевский собор РПЦ. У нас церквей хватает на количество верующих. Посмотрите, переполнены церкви только в церковные праздники: Рождество, Крещение, Пасха… Зачем рваться обязательно что-то еще захапать? Во всем мире обязательно есть музеи — бывшие церкви или бывшие соборы. В Риме, в Париже, в Берлине. На каком основании Исаакиевский собор нужно передавать РПЦ?

— На основании принятого в 2010 году Федерального закона.

— Я не хочу заниматься этой политикой, историей, казуистикой. Я рассуждаю как обычный горожанин, как обыватель. Михаил Пиотровский (директор Государственного Эрмитажа. — Ред.) — кстати, очень хороший историк, — тоже против передачи собора церкви. Я не историк. Я — житель города. Я привык к тому, что Исаакиевский собор — музей, бывшая церковь. Почему нет? Бывают бывшие соборы. Это совершенно не значит, что он обязательно должен действовать. А во дворцах тоже должны поселиться опять цари? Мне надоела нестабильность нашей жизни. Надоела! Сейчас здесь сберкасса, а через неделю — парикмахерская, а еще через неделю — фотоателье. У нас ничего постоянного не стало в жизни.

— Нужна пауза. И чем длиннее, тем лучше. Все впали в настоящую истерику вокруг Исаакия. Не надо решать в чаду взаимных обвинений. Сначала необходимо остыть.