Два года назад в редакции «Новой» разгорелся спор, участниками которого кроме сотрудников газеты стали также первый президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев и адвокат Николай Алексеевич Гагарин. Оба они давние друзья «Новой», Горбачев был одним из ее учредителей в 1993 году, Гагарин также консультировал нас еще в то время.

О чем мог вестись разговор осенью 2014 года? Конечно, о Крыме. Мы далеко не во всем были согласны, непроизвольно повышали голос, что становилось обычным: раскол по линии «Крым наш» перессорил многих, заставив забыть, что надо оперировать аргументами и выслушивать также и другую точку зрения. Гагарин предложил тогда отложить этот спор, чтобы разобраться в крымском вопросе с правовой точки зрения, с холодной дотошностью.

Первые результаты Николай Гагарин — адвокат, заслуженный юрист Российской Федерации — представил нам, своим друзьям из «Новой», сейчас — к 25-й годовщине 5-го Съезда народных депутатов СССР (2—6 сентября 1991 года), чью роль в том, что называется «развалом СССР», он считает решающей. Это пока еще не оформленное до конца, но большое и тщательное конституционно-правовое и историко-правовое исследование, целиком основанное на открытых документах, в котором участвовали также партнеры адвокатского бюро «Резник, Гагарин и партнеры» Геннадий Волков и Дмитрий Гайдуков. Юридический, иногда даже и с уклоном в крючкотворство, взгляд на всю эту историю позволяет заметить в ней и такие неожиданные повороты, мимо которых пока проскакивали все политики, в том числе и на международном уровне.

Мы публикуем эту точку зрения в виде интервью Николая Гагарина обозревателю «Новой» Леониду Никитинскому, не во всем соглашаясь, но разделяя мнение, что правовой спор лучше, чем дуэль на минометах, и вести надо дискуссию, а не войну.

— Вся пролившаяся сейчас на Украине кровь была запрограммирована еще событиями 1991 года, но именно 19—21 августа в Москве в тот год никаких юридически значимых событий не произошло. Провалившийся переворот не создал сам по себе никаких правовых последствий, президент СССР вернулся в свой кабинет и застал все органы государственной власти на месте. Власти Украины вообще сразу объявили о непризнании ГКЧП, но вот 24 августа в Киеве был нанесен первый удар по юридической целостности СССР — Верховный Совет тогда еще Украинской ССР объявил, что на территории Украины Конституция СССР и Конституция УССР больше не действуют.

А надо сказать, что к тому времени на уровне Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР — естественно, с участием делегатов от всех союзных и автономных республик — под концепцию нового Союзного договора был сформирован пакет конституционной реформы из десятков уже принятых законов. Они были высокого юридического качества — еще работала старая школа, старая профессура, сохранялись правотворческие традиции, от которых теперь уже не осталось и следа. Среди них в 1989—1991 годах были приняты законы: о судоустройстве Союза ССР и союзных республик (включая, кстати, и суд присяжных); о собственности Союза ССР и союзных республик (закреплявший также собственность автономных республик в составе союзных); о разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации; о земле (предоставлявший широкие права союзным и автономным республикам); об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик; об Основах гражданского законодательства Союза ССР, союзных и автономных республик; о гражданстве (закреплявший гражданство, в том числе союзных и автономных республик); об иностранных инвестициях (также предоставлявший широкие права автономиям); о конституционном надзоре — и многие другие…

— Давайте все же ближе к Украине, Николай Алексеевич…

— Куда уж ближе! Ведь от этих-то законов Украина и отказалась одним махом! А среди них был один, который следует отметить особо: это закон от 3 апреля 1990 года № 1409-1 «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Ваш брат журналист с ходу обозвал его законом «о невыходе», так как он предполагал сложную процедуру согласований, связанных, в частности, с гражданством и собственностью, и довольно долгий — до 5 лет — срок для ее завершения. Но эта возможность тогда предусматривалась, а сегодня, когда гибнут люди, и не только в Донбассе, — 5-летний срок уже не кажется такой же тягомотиной, не правда ли?

— Правда. Мы были нетерпеливы тогда.

— Кроме того, приводя этот список последних законов СССР (далеко не полный), я специально подчеркиваю, что они уравнивали все республики в новом статусе равноправных субъектов Советской Федерации — и союзные, и автономные. Это была целенаправленная политика, ориентированная в том числе на то, чтобы исправить преступления в национальной политике сталинского СССР. Одно из таких преступлений было совершено по отношению к крымско-татарскому народу: с рассвета 18 мая до 16.00 20 мая 1944 года из Крыма в Узбекистан, Казахстан и другие районы спецпереселения было увезено в товарных вагонах почти 200 тысяч человек. Кстати, из Крыма были депортированы еще и немцы, греки и граждане других национальностей.

А 30 июня 1945 года по предложению руководства РСФСР Крымская АССР была преобразована просто в одну из областей РСФСР, что резко меняло не только статус Крыма, но и положение проживающих там граждан всех национальностей, которые потеряли через это — во всяком случае юридически — право на гражданство своей Крымской Автономной Республики.

Кстати, в феврале 1945-го в Ялте со Сталиным встречались Рузвельт и Черчилль и при них еще куча иностранных дипломатов — неужели они ничего не слышали о депортации крымских татар? А за четыре дня до указа об упразднении крымской автономии был утвержден устав ООН — там тоже об этом ничего не слышали? Или предпочли не слышать — боялись «усатого»?

В 1956 году — спасибо Никите Хрущеву — репрессированные народы были реабилитированы, а в 1957—1958 годах восстановлены ранее упраздненные автономии на Северном Кавказе. Но не для Крыма. Здесь автономия не была восстановлена, вероятнее всего, потому, что еще в 1954 году, как известно, Хрущев — а за это ему не спасибо — волюнтаристским образом передал Крым­скую область из состава РСФСР в состав УССР — якобы так было удобнее с экономической точки зрения.

— Но если бы статус Крымской автономии не был ею потерян…

— Если бы эти события происходили в обратном порядке и автономия была бы восстановлена до передачи из РСФСР в УССР, то этого нельзя было бы сделать так же просто. Поэтому ключевым событием для судьбы Крыма является не указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1954 года, о порочности которого (но скорее с политической точки зрения) в один голос твердят сторонники российской версии Крыма, а указ от 30 июня 1945 года о преобразовании Крыма из автономной республики просто в одну из областей РСФСР. Это очень важно в свете того, что произойдет спустя 35 лет, уже в период «перестройки», смотрите…

14 ноября 1989 года Верховный Совет СССР принял декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и восстановлении их прав» (красивое название, не правда ли?). На уровне декларации вопрос несколько забуксовал — он был, в самом деле, непростым. Но в ноябре 1990 года еще Крымский областной совет народных депутатов (в составе УССР) назначил референдум с вопросом: «Вы за воссоздание Крымской Автономной Социалистической Республики как субъекта Союза ССР и участника союзного договора?» Имелся в виду и будущий Союзный договор, над которым работала команда Горбачева, и Договор 1922 года об образовании СССР, в подписании которого участвовала Автономная Крымская ССР (ее государственность, таким образом, даже старше, чем СССР). В референдуме в Крыму 20 января 1991 года принял участие 81 процент населения полуострова, и 93 процента ответили «да». Это, видимо, подтолкнуло Верховный Совет УССР 12 февраля 1991 года принять соответствующий закон, но только не о «воссоздании», а о «восстановлении» Крымской АССР в составе Украинской ССР, который, правда, впоследствии Украиной был упразднен вместе с Конституцией УССР. Но, как бы то ни было, 7 марта 1991 года Верховный Совет СССР уже и формально отменил незаконный и преступный указ 1945 года «О пре­образовании Крымской АССР в Крымскую область в составе РСФСР». Существует общеправовой принцип, согласно которому ничтожные акты не порождают юридических последствий, следовательно, в СССР Крыму и де-юре и де-факто был возвращен статус автономной республики.

— Чьей? Чей тогда оказался Крым, следуя этой казуистике? Получается, что в 1991 году он не «наш» и не «ваш», а сам по себе?

— Удивительная история, но вы проскочили, как и все, кто до сих пор предпочитал глядеть на этот детектив с политических, то есть конъюнктурных позиций, не только мимо очень важного 1945 года, но и мимо вопроса о том, не «как», а что именно передавалось по инициативе Хрущева в 1954 году. По сути ведь, если речь шла только об экономической целесообразности (а иной мотивации, насколько мы знаем, не было), то передавалось только управление имуществом. А граждане-то куда делись? Это же не стадо коров.

— А в самом деле?

— Международному праву известны прецеденты так называемой цессии (то есть передачи от одного суверенного государства к другому) территорий: ну там Эльзас, Западная Украина, Калининград… Но при этом производится трансферт, т.е. перевод жителей в новое гражданство, или гражданам предлагается оптация, то есть они должны явно выразить свою волю: хотят ли они вместе с передачей территории получить и гражданство другой страны, или остаться в прежнем. Жители Крыма до 19 февраля 1954 года были гражданами РСФСР, а кто-нибудь их тогда спрашивал, хотят ли они отказаться от своего гражданства и перейти в гражданство УССР?

— Ну, в Советском Союзе это была чистая формальность, у всех был один паспорт: «молоткастый, серпастый»…

— Но вы же со мной разговариваете как с юристом, я вам и объясняю как юрист. Формальность — очень важный принцип в праве, и эти формальности в какой-то момент оказываются решающими. Так вот, жители Крыма никогда не выходили из гражданства РСФСР. В силу того, что ничтожные акты не порождают юридических последствий.

— Но их дети-то, родившиеся после 1954 года, по факту рождения стали гражданами Украины?

— Если у двух граждан Российской Федерации рождается ребенок в стране, где признается двойное гражданство, он по национальному праву этих стран считается одновременно гражданином и России, и страны рождения. В нашем случае украинская Декларация о государственном суверенитете гарантировала всем гражданам сохранение гражданства СССР, о чем сейчас почему-то забывается. То есть в отношении детей тоже была возможность выбора. Вот они и выбирали, предлагали себя добросовестно Украине в качестве автономии в 1991 году в составе общего Союза, но она их в этом качестве не приняла, а они все выбирали, выбирали… пока 16 марта 2014 года в процессе референдума в Крыму не выбрали гражданство РФ.

— Допустим даже, в этот момент там были и такие граждане, и другие. Но это же ящик Пандоры — вы его вскрыли, а сосчитать вряд ли кто-нибудь сможет.

— Я предлагаю: вот пусть те, кто в 1945 и 1954 году смолчал, а теперь говорят, что Россия незаконно аннексировала Крым, и собирают международную комиссию и считают… В конце концов, это был не первый референдум, в ходе которого жители Крыма выразили свою волю, а четвертый. И воля их всегда оказывалась вполне однозначна и, что очень важно, последовательна.

На первом — крымском, о котором мы уже говорили, жители Крыма 20 января 1991 года высказались за воссоздание автономной республики, именно как участника союзного договора, из чего, кстати, следует, что представители Крыма должны были в декабре в Алма-Ате подписывать соглашение о создании СНГ наряду с бывшими союзными республиками. 17 марта 1991 года крымчане, как почти все жители бывших союзных республик (кроме Прибалтики), высказались в пользу «сохранения СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности». Наконец, даже на Всеукраинском референдуме 1 декабря 1991 года крымчане не поддержали Акт провозглашения независимости Украины, принятый Верховным Советом УССР, необходимым большинством: и в Крыму, и отдельно в Севастополе доля такой поддержки составила лишь примерно 36 процентов от численности избирателей.

— Я бы не придавал этим референдумам такого уж значения. То было время сладких иллюзий, и мы же помним эти формулировки: «Вы за все хорошее против всего плохого?» — «Да!!!» Демагогия и популизм.

— Демократия всегда в определенной степени демагогия, и побеждает чаще всего именно популизм. Но, как заметил Черчилль (тот самый, который был в Ялте), все равно лучше-то никто ничего не придумал. А с юридической точки зрения надо анализировать все эти формулировки, и тогда получается, что покрывающим все остальные и имеющим высшую юридическую силу остается ответ на Общесоюзном референдуме 17 марта 1991 года, когда граждане тогда еще СССР дали всем депутатам тогда еще СССР мандат, по сути, на подписание нового союзного договора.

— И все это грохнулось. У истории свои законы, она не обязана считаться с теми, которые мы придумываем… Вы обещали рассказать про «Крымский офшор»…

— Про офшор, это, конечно, шутка, но на территории Украины в 1991 году был в самом деле уникальный период правового вакуума. Я напомню, что в Акте о провозглашении независимости Украины тот же самый Верховный Совет УССР объявил, что отныне на ее территории действуют исключительно Конституция и законы Украины, а Конституции СССР и УССР не действуют. Это была детская ошибка: во всех подобных случаях отмены нормативных актов делается оговорка, что они действуют «вплоть до принятия» и «в части, не противоречащей» и т.д., а тут было сказано просто: действует исключительно Конституция государства Украины, которой еще и в проекте не было, — то есть не стало как бы ничего.

Но Конституция УССР и законы УССР — это было единственное (с правовой точки зрения) такое место, где фиксировалось нахождение Крымской АССР в составе УССР. 12 сентября Верховная рада теперь уже Украины спохватилась и стала склеивать скотчем эту свою две недели назад ею же разорванную Конституцию УССР. Наряду с односторонним, без согласования с другими бывшими республиками СССР, установлением государственных границ (включавших Крым) и переподчинением вооруженных сил на своей территории, включая пограничные войска СССР, «Законом о правопреемстве Украины» действие Конституции и законов УССР вплоть до принятия новых было восстановлено. Но в этот промежуток конституционного вакуума, а именно 4 сентября 1991 года, Верховный Совет Крымской АССР принял свою Декларацию о государственном суверенитете, подтверждавшую стремление народа Крыма «к самоопределению в составе Украины и СССР», что совпадало, кстати, не только с результатами Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года, но и с Уставом ООН, который признает право на самоопределение народов как «естественное».

— То есть 4 сентября 1991 года из-за этих коллизий Крым оказался самостоятельным государством?

— Су-ве-рен-ным. Юридически так. А на следующий день, 5 сентября 1991 года, Съезд народных депутатов СССР принял постановление, в котором «с уважением отнесся» к актам о независимости и декларациям о государственном суверенитете всех своих республик, фактически признав за ними международную правосубъектность. Вот тут и был у Крыма исторический шанс получить собственный и особый статус, в целом соответствующий обособленности его территории.

Однако Украина повела себя по отношению к Крыму не как мать, а как мачеха: в 1994 году ею была отменена Декларация о государственном суверенитете Крыма — как не соответствующая ее новой Конституции, хотя Декларация хронологически старше Конституции Украины, а закон обратной силы не имеет — это опять же общеправовой принцип.

Но еще раньше, 5 декабря 1991 года, Украина совершила в этой истории, на мой юридический взгляд, решающую ошибку. В этот день Верховная рада Украины приняла «Обращение к парламентам и народам мира», где объявила в отношении себя Союзный договор 1922 года (образовавший СССР и в дальнейшем поглощенный Конституцией СССР 1924 года), по которому она, кстати, получила более трети своей нынешней территории, недействующим и недействительным.

Извините, но в таком случае должны применяться правила реституции, то есть возвращения всех сторон договора в первоначальное состояние — на момент 1922 года. А в 1922 году Крым был одним из подписантов того союзного договора, и ему надо возвращать много чего: собственность на землю, недра и другие природные ресурсы, союзные и местные промышленные предприятия, культурные и музейные ценности, русский и татарский государственные языки, судебную систему с производством также на немецком и еврейском языках в местах компактного проживания соответствующих национальностей, герб и флаг, под которым по крымским водам Черного моря будет плавать отныне флот государства Крым.

— А что, Стрелкову-Гиркину как «реконструктору» такая идея наверняка бы очень понравилась. Но мне кажется, что вы, Николай Алексеевич, пристрастны и валите все только на Украину. Разве Россия тогда вела себя лучше и умнее?

— Не мне давать политические оценки, но я считаю, что лучше и честнее всех вел себя СССР в лице его первого и единственного президента Михаила Горбачева, в том числе по отношению к Крыму. Я напомню указ президента СССР от 13 августа 1990 года «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20—50-х годов». Если же говорить о виновных в действиях в отношении Крыма со стороны России и Украины, то в период с 1945 по 1954 год много незаконного тут сделала РСФСР, но с 1954 по 1991 год вся ответственность за то, что получилось в результате, несет бывшая Украинская ССР.

— Можно тогда вопрос в другом формате? Для чего это все? Ты вообще посчитал, сколько денег не заработал, отвлекаясь от адвокатской практики на это исследование «pro bono», то есть на общественных началах?

— Если я отвечу такой банальностью, что не все измеряется деньгами, ты ведь это все равно выкинешь? Мой отец — офицер Черноморского флота, мои родители познакомились в Крыму. Этой работой для общественного блага (а так переводится «pro bono») я возвращаю государственное достоинство своей родине.

— Понимаю. Но для меня тут проблема вот в чем. В Крыму кровь, по счастью, не пролилась, но по факту события в Крыму стали детонатором большой войны в Донбассе, и поэтому я продолжаю настаивать на том, что это была аннексия — по той форме, в какой это было сделано. Вот с этим исследованием, которое вы вели два года, и надо было приходить и в Крым, и в Киев, и в Страсбург, и куда там еще. Вот с этим, а не с «калашниковыми». Почему этого не было ни в администрации президента, ни в Совете Федерации, ни, в конце концов, в Конституционном суде, который позорно, единогласно, за одну ночь и без публичных слушаний подтвердил законность договоров о присоединении к РФ Крыма и Севастополя?

— Про отсутствие юридической подготовки к таким важным международно-правовым действиям — это вопрос не ко мне. А в отношении всего остального, давай тебе отвечу не я, а бывший помощник президента США Збигнев Бжезинский, который тут, кстати, не пророчествует, как с ним бывает, а говорит об исторических фактах. Вот что он пишет (в своей книге «Великая шахматная доска», вышедшей у нас в издательстве «Международные отношения» в 1998 году):«Именно действия Украины — объявление ею независимости в декабре 1991 года, ее настойчивость в ходе важных переговоров в Беловежской пуще о том, что Советский Союз следует заменить более свободным Содружеством Независимых Государств, и особенно неожиданное навязывание, похожее на переворот, украинского командования над подразделениями Советской армии, размещенными на украинской земле, — помешали СНГ стать просто новым наименованием более федерального СССР». Поэтому со словом «аннексия» я бы был все-таки поосторожнее. Тогда уж можно говорить и об аннексии со стороны Украины.

Я никогда не оправдаю никакое убийство, нельзя проливать кровь людей. А в тот период 1991 года, о котором мы сейчас говорили, на юридическом уровне были заложены такие мины, которые не могли не взорваться рано или поздно. Теперь мы должны с вами работать, как саперы: извлекать эти мины, пока не пролилась новая кровь.

Хроника принятия законодательных актов, определяющих статус Крыма (1922—1991)