Представители Следственного комитета провели обыски в Библиотеке украинской литературы и дома у председателя общественной организации «Украинцы Москвы» Валерия Семененко. Искали экстремистские материалы. Изъяли книги, носители информации, часть документов, номера детского журнала «Барвінок». 75-летнего Валерия Семененко после нескольких часов допроса отпустили — он проходит по делу свидетелем. Директора библиотеки — 58-летнюю Наталью Шарину — пока задержали на 48 часов, 30 октября следователи будут требовать ее ареста. СК подозревает директора библиотеки в распространении среди посетителей книжных изданий Дмитро Корчинского, признанных в России экстремистскими.

«Я борюсь с либеральными гнидами и бандеровцами открыто и публично», — заявил депутат на своей станице в социальной сети «ВКонтакте».

Валерий Семененко говорит, что уголовное дело, связанное с библиотекой, — не новое, оно было возбуждено еще в 2010 году, правда тогда Следственному комитету не удалось довести его до суда. Но сейчас, видимо, правоохранительные органы настроены более серьезно.

— Они приехали около 8 часов утра. Устроили маски-шоу, — рассказывает Валерий Семененко. — Восемь человек, по-моему, было с автоматами. Заполнили буквально всю квартиру, привели понятых. Правда, через полчаса-час автоматчиков отпустили. Все без разбору хватали, все запихивали в мешки. Я у них спрашиваю: вы хоть читали что-то? Вы хоть язык-то знаете? Они: ну, у нас похожие языки. Во время обыска отпускали всякие замечания: вот, мол, вы Крым от России хотите забрать… Но я не вступал с ними ни в какие дискуссии.

— Вам объяснили, с чем связан обыск?

— Мне показали документ, в котором было написано, что в 2010 году было открыто уголовное преследование против Библиотеки украинской литературы по факту распространения экстремистской литературы неизвестными лицами. Я помню это уголовное дело — у него не было никакой судебной перспективы по причине полной абсурдности. Оно было спущено на тормозах, но, наверное, не закрыто. Почему сейчас его решили реанимировать, я не понимаю. Думаю, ко мне они пришли из-за моей активной общественной деятельности. Она их раздражает. После обыска следователь попросил проехать с ними. Привезли в Таганскую межрайонную прокуратуру. Несколько часов допрашивали. Допрос все время вертелся вокруг украинской литературы, вокруг экстремистской литературы, библиотеки.

— Что в это время происходило в библиотеке?

— В открытом доступе там не было никакой экстремистской литературы. Была литература, которая с разных точек зрения освещает исторические события в Украине. Естественно, там были книги о жизненном пути Степана Бандеры и об Украинской повстанческой армии, но они были на специальном хранении и выдавались только специалистам, которым это нужно по роду деятельности. В широком предложении читателям этого не было абсолютно.

На допросе мне показывали список книг. Но даже я как человек, который разбирается в украинской истории и украинской литературе, о многих никогда не слышал и авторов не знал. Были они в библиотеке? Думаю, не было, да и не могло быть — для широкого читателя они не представляют интереса.

— Когда Наталья Шарина стала директором Библиотеки украинской литературы?

— Мне кажется, в 2007 году. Более того, ее назначил департамент культуры правительства Москвы. В то время были гонения на библиотеку. Здание пикетировали «Местные», «Наши», кричали что-то про бандеровцев и прочее. Тогда много спорили вокруг Голодомора. А в библиотеке, конечно, были материалы о Голодоморе, но они, скорее всего, тоже на спецхране, чтобы не дразнить гусей. Вот во время всего этого освободили от должности фактически создателя библиотеки — Юрия Кононенко. Тогда же уволили или заставили уволиться почти всех сотрудников библиотеки. А Наталью Григорьевну назначили директором. С целью «очищения библиотеки от националистической бандеровской заразы». Она рьяно взялась за работу, у нас тогда даже возникали конфликты. Но потом все нормализовалось. Библиотека выполняла свои культурно-образовательные функции, знакомила читателей с украинской литературой, культурой, была для украинцев Москвы источником информации и познания. А тут вдруг — экстремистская литература.

— Наталья Шарина имела какое-то отношение к украинской общине?

— В том-то и дело, что абсолютно никакого! Помню дискуссии, которые у нас поначалу возникали. Она меня спрашивала: как вы считаете, Гоголь русский или украинский писатель? Я отвечаю: это русский писатель, украинец по происхождению. Она мне: а многие говорят, что украинский. Приходилось объяснять, что есть такие украинцы, которые Адама и Еву считают украинцами, — ну простите их, вот и все.

— Как часто вы сталкивались с гонениями на общественные организации, связанные с украинской диаспорой в России?

— Нас обезглавили еще в 2012 году. Закрыли наши федеральные организации — Объединение украинцев в России и Федеральную национальную культурную автономию украинцев в России. Все наши попытки договориться с властями тогда не увенчались успехом. В прошлом году в список потенциально «нежелательных организаций» (в российском парламенте этот список назвали «патриотическим стоп-листом». — З.Б. ) попали Всемирный конгресс украинцев и Украинский всемирный координационный совет. Мы сотрудничаем с Всемирным конгрессом украинцев. Это надстройка, которая объединяет украинские организации по всему миру. Они есть в 44 странах, даже в Японии. Недели три назад одного из наших активистов — сопредседателя организации «Украинцы Москвы» — не пустили в Россию. В Брянске его сняли с поезда и объявили персоной нон грата. А создателю Библиотеки украинской литературы Юрию Кононенко въезд запретили еще в 2009 году. Он родом из Харькова, но прожил в России всю жизнь, начиная с двухлетнего возраста. Здесь остались его жена — она учитель, дочь и престарелый отец.

что дальше

Задержание директора Библиотеки украинской литературы Натальи Шариной грозит стать опасным симптомом системного заболевания

Библиотекари боятся, что «дело украинской библиотеки» может стать началом карательной кампании. А в ситуации облав и обысков в библиотеках (а их в стране более 50 000) в стране может начаться спешная «чистка фондов». Тем более что у нас четко и внятно не прописаны понятия и приметы экстремистской литературы.

И мы потеряем «нехорошие книги», редкую хронику, архивные документы. В гитлеровской Германии специально созданным Отделом прессы и пропаганды организовывалось широкомасштабное показательное публичное сожжение книг в рамках «акции против негерманского духа». Даже в благополучной Америке в эпоху маккартизма вредные книги массово изымали из библиотек. И в какой-то момент обструкции подверглись, например, безобидные «Приключения Гекльберри Финна» — книга Марка Твена «создавала неправильный облик американца» и «не должным образом отвечала действительности».

Библиотечные хранители считают своей обязанностью оберегать книги и документы вплоть до листовок различного и даже опасного содержания. Потому что листовки эти являются документом времени. Доступ к такой литературе, безусловно, должен быть ограничен. Но не изымать же ее.

Есть ощущение, что в последнее время книги, как фильмы и музыка, становятся средством ведения войны и политических кампаний. На Украине опубликовали список запрещенных книг российских авторов. В России арестовывают хранителей книг. Напрочь забыт наказ Гюго: «Творец книги — автор, творец ее судьбы — общество». Как известно из истории, государства, в которых книги подвергались массовым гонениям, рухнули.

Лариса Малюкова, «Новая»