Неделю назад в Центр имени Мейерхольда пришла бумага с тройным грифом прокуратуры: сверху РФ, ниже — Москвы, наконец, пониже крупно — Тверская межрайонная прокуратура ЦАО.

Адресована она худруку ЦИМа Виктору Рыжакову. Текст достоин дословного цитирования. Вот он:

Согласитесь, бумажка ошеломляющая. Особый вкус ей придает обращение именно в Центр имени Всеволода Мейерхольда. Особый смысл — предположение, что на его сцене идет пресловутая опера. А уж уровень понимания театра, который она демонстрирует, даже не пещерный.

На мой вопрос Илье Андреевичу Шаршовых, с каких пор прокуратура стала заниматься репертуарной политикой театра, молодой уверенный голос ответил:

— Прокуратура занимается вопросами проверки театрального репертуара, если есть признаки правонарушений!

— А кто ж формулирует и устанавливает эти признаки?

— Приходите на прием! Чтоб я мог убедиться, что вы та, за кого себя выдаете…

ЦИМ, который за двадцать с лишним лет существования ничего подобного не получал, ответил строго юридически: «Указанные спектакли в нашем репертуаре не идут». И приложил репертуарный список. А Виктор Рыжаков, которого я попросила прокомментировать ситуацию, сказал:

— Это похоже на какое-то безумие! Как будто бы на глазах порвалась связь времен. Словно у нас отбило историческую память. Нас тянет в какой-то страшный омут, мы уничтожаем все то, что строилось последние десятилетия — уважение к творческой личности, свободу художественной воли, искусство без идеологического диктата.

Главный герой прокурорского запроса — Кирилл Серебренников. Это его спектакли составили чуть не половину приведенного крамольного списка; сюда же попал и Константин Райкин со «Всеми оттенками голубого», Богомолов с «Идеальным мужем» и, само собой, злосчастный, маркированный госскандалом «Тангейзер».

Итак, что это за радетель — независимый фонд развития культуры «Искусство без границ»? Название странным образом двоится. Есть некий фонд, занимающийся исключительно детским творчеством, его возглавляет Светлана Дзасохова, а есть еще — «…молодая, успевшая зарекомендовать себя команда творческих и искренне любящих искусство людей». И вот она-то «…уделяет особое внимание новым неординарным форматам проявления творческой активности и различным формам выражения творческой гражданской самореализации, таким как флешмобы, перформансы, выставки с элементами театрализации и т.п.».

Одной из акций их самореализации была недавняя выставка «На дне», осуществленная в форме публичного доноса и провисевшая на территории дизайн-завода «Флакон» всего сутки. «На дне» — расчетливый скандальный прецедент. Ее организаторы уверены, что «сложившуюся за последние годы ситуацию в театральной среде следует менять…».

Безграничный фонд, надо полагать, знает, что делает, чей заказ выполняет, ради кого трудится. Сверхзадача сформулирована без экивоков: «Ожидаемый результат: изменение культурного самосознания аудитории проекта, повышение лояльности к российским продуктам культурного интеллектуального наследия, к авторам и предметам искусства, созданным в России».

Импортозамещение?

Есть ощущение черной дыры, в которую нас всех постепенно втягивает. Под занавес — еще немного о Третьем рейхе (см. статью «Предчувствие Геббельса» в №61).

«В нашу задачу, — объяснял некогда всемирно известный маньяк, занимая кресло лидера НСДАП и отца нации, — входит очистить тело германского народа, его расу и его культуру. Партия должна положить конец разброду, который царил в так называемом общественном мнении. Для достижения этого она должна взять в свои руки все средства пропаганды, печать, театр, кино и направить все это к одной цели»… (К сведению Роскомнадзора: «Новая газета» не разделяет и отрицает человеконенавистническую идеологию нацизма и приводит данную цитату, чтобы вызвать у читателя подобное же отношение.)

Как мы знаем, культуре в идеологии и тоталитаризма, и нацизма отведена вполне определенная роль — «воспитания масс в духе новых идеалов», тоталитарные режимы всегда стремятся использовать культуру в своих интересах.

«Политика национал-социализма в области культуры, — считают историки, — предполагала не только изгнание и уничтожение чуждых ей художественных форм, создание специфических художественных идеалов». Впрочем, то же самое происходило при Сталине.

Так почему похожее разворачивается именно сейчас, летом 2015-го? В проекте «Закона о культуре» — самая дискуссионная статья — свобода творчества. Она — или безоговорочна, или возможна, только «если не входит в противоречия с другими законами». Мы спасли мир от коричневой чумы. Неужели для того, чтобы 70 лет спустя снова запускать в идейный оборот ее штаммы?