СюжетыКультура

Нельзя быть «Театром.Док» и не ставить «Болотное дело»

Почему во флигель к Елене Греминой пришли прокуратура, МЧС и пожарные

Этот материал вышел в номере № 48 от 13 мая 2015
Читать
Почему во флигель к Елене Греминой пришли прокуратура, МЧС и пожарные

«Болотное дело» — называется спектакль, показанный на площадке «Театра.док» 6 мая, в годовщину событий. Его родила ударная волна от самой большой несправедливости в истории новой России.

Первое предложение, которое получила Елена Гремина, постановщик спектакля, как только отзвучали аплодисменты, — предъявить документы на право аренды. Относительно нового помещения театра — флигеля на Спартаковской, 3, куда «Док» переехал в феврале.

Не помню, чтобы подступы к месту премьеры отмечало так много людей в черных мундирах — человек десять из милиции и некоторое количество в штатском. Документов директор театра Гремина на премьеру не взяла — встречу перенесли на 7 мая.

Работа над спектаклем началась почти год назад. Молодой (24 года) драматург Полина Бородина много месяцев собирала материал, встречалась с родными «болотников», монтировала документальную пьесу. Репетиции совпали с переездом в новый дом «Дока». И вот премьера.

На сцене два гамака, два абажура, столик. На столике — груда карамелек в пестрых обертках. Весь спектакль (час с небольшим) то один персонаж, то другой будут, тихо шурша, разворачивать эти бумажки и складывать «голые» конфеты в кулек — в тюрьму не берут с фантиками.

…Кирпичная стена театра пересечена огромным лозунгом «Свободу обвиняемым по Болотному делу!». На стене оживает цветное изображение: кто-то молодой и длинноволосый идет через пеструю толпу и читает, бормочет, проживает мандельштамовское: «… мне на плечи кидается век-волкодав», отрывок из фильма «Зима, уходи!»

В спектакле несколько акцентов, микроводоворотов, в которых, как серебро рыб в ручье, мелькают фразы-ключи — «тюрьма — испытание на человечность; они не стали хуже, они стали лучше!» «Адвокаты говорят: вашу невиновность так же трудно доказать, как доказать, что солнце — светит!» «Только что приняли поправку — нельзя передавать исторические книги!»

Театр намеренно не называет фамилий, только степень родства, иногда характер отношений: мать, отец, невеста.Все детали, подробности размыты до типологии: среди тридцати узников, наугад выхваченных из мирного и разрешенного шествия, судимых и приговоренных по «Болотному делу», здесь, в «Доке» «ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты».

В спектакле нет открытой публицистики. Главное — люди, через которых проехало колесо истории и которые смогли уцелеть. Тут и открытой политики нет, но через все действие идет очевидное: людей посадили безвинно, свидетели лгали, извращали правду!

Этот спектакль движут диалоги и монологи тех, кто остался в опустевших домах, тех, кто связан с узниками — кровью и любовью.

Люди качаются в гамаках, накрытые ситуацией, как сетью, освобождают от фантиков килограммы карамели, говорят, говорят. В происходящем есть некая стертость, — как она есть в самом потоке жизни, не акцентированном художественно, не укрупненном театральной лупой. Впрочем, «Док» — именно лупа; но здесь укрупняют не характеры, а тенденции развития страны, здесь давно уже не просто театр, а гражданский институт, тут не столько играют, сколько рефлексируют общественные беды и катастрофы, защищают право и свободу.

— Нельзя быть «Театром.Док» и не ставить спектакль о « Болотном деле», — ответила Елена Гремина на чей-то вопрос о выборе материала.

Много раз повторен в спектакле выклик оклеветанных (основан на эпизоде со спецназовцем, давшем ложные показания) : «Давай! Он на твое место, а ты сюда, к нам, в камеру. И мы тогда все забудем!»

Полным, почти шекспировским сюжетом отыграна тема «как выйти замуж в СИЗО». От фразы «в ЗАГС все приходят парочками, а я одна…» до « я хотела хоть 15 минут подержать его в руках! Свидание получить, на котором смогу его потрогать», и неизбежного — «Молодые, время заканчивается!»

Дело тут не в актерской игре, хотя прозрачные глаза Анастасии Патлай, матери, надо бы показать стране крупным планом. Дело в том, что актеры Константин Кожевников, Варвара Фаэр, Марина Бойко произносят текст перед самыми важными зрителями — теми, кого изображают. Стержень, на котором держится весь спектакль, сцена и зал: «на нашем месте мог бы быть каждый». Поэтому так ударяет собравшихся народовольческий романс девятнадцатого века с рефреном «Я научу вас свободу любить!» И зрители его подхватывают.

В финале спектакля на сцену из зала под овацию вышли родители, жены, друзья «болотников». Кто-то за спиной плакал в голос. И один из тех, кто вышел, говорит сдавленно: « Я скажу сыну, что их не забыли, я расскажу ему про этот спектакль…»

А на дворе ждали люди в мундирах. В день спектакля они приходили раз семь. Сначала было двое, сказала Елена Гремина, потом трое, потом девушка с собакой. Потом приехал автобус типа автозак. Спрашивали, что тут готовится…

P . S . Подробнее о спектакле и реакции зрителей мы сообщим позднее. А обо всем, что происходит в Театре.doc, будем сообщать регулярно.

P.P.S. Стоило действующим лицам из прокуратуры и МЧС покинуть театр, как вошли два участковых и снова попросили «предъявить документы». Фамилии назвать отказались… А следом пришли еще двое — тоже из полиции. Один из полицейских сообщил, что он — «из уголовного» и попросил объяснить, «что тут у вас за театр». Жанр сдвигается в сторону гиньоля…

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow