Горящее кладбище. Фото автора

Губернатор Донецкой области Сергей Тарута заявил, что безопасности Мариуполя ничего не угрожает, — и уехал из города, где сейчас расположена донецкая администрация, в Славянск. Мариупольцев это не успокоило. Пока украинские военные роют окопы на восточных окраинах города, местные жители скупают бензин и выстраиваются в очереди к банкоматам. Продолжаются обстрелы Новоазовска — города в 40 километрах от Мариуполя и в 10 километрах — от российско-украинской границы.

25 августа. Автовокзал Одессы. Пенсионерка с внучкой лет 15 отводит в сторонку водителя автобуса Одесса — Донецк.

— Нам в кассе билет до конечной не продали, сказали, что туда опасно ехать. Пришлось купить до Мариуполя. А вы до Донецка поедете?

— Да у меня только треть пассажиров на Мариуполь. Остальные все — туда. Так что доплатите мне, и поедем.

Автобус полон. На каждой остановке — в Николаеве, Херсоне, Бердянске — его будет окружать толпа людей, желающих уехать в Донецк. Некоторым повезет, и водитель посадит их на ступеньки или в проход.

Друзей и родственников провожают со словами: «Даст Бог, увидимся»; «Берегите себя»; «Главное, чтобы закончилось». Все без исключения желают друг другу удачи.

Вокзал провожает отъезжающий автобус внимательными взглядами: кто эти «те», которые едут «туда»?

«Те» — это женщины с детьми и старики. Мужчин призывного возраста в автобусе почти нет. Люди возвращаются с моря. Кому-то хватило денег на пару месяцев на черноморском побережье, кому-то — на две-три недели. Все надеялись, что в Донецке за это время как-нибудь рассосется. Не рассосалось. Но едут все равно — там дом, а «больше и ехать некуда». Тем более учебный год на носу. «Да, мы знаем, что первого числа школы не откроются. Но ведь когда-нибудь это случится».

Но сейчас кажется, что ехать в Мариуполь едва ли не более опасно, чем на территорию, подконтрольную ДНР. Что происходит в Донецке — давно известно. А вот что будет происходить со вторым по величине городом Донецкой области, до конца не ясно никому.

— Из дома не выходи, слышишь? Снеси сало в подвал и не выходи. Фонарики заряди — помнишь, я покупал аккумуляторные? Все телефоны тоже на зарядку обязательно. Воды в ванную набери. С бензином, если получится, — хорошо, не получится — бог с ним.

Станислав — моряк. Не был дома, в Мариуполе, полгода. По дороге, в автобусе, он нервно перелистывает кипу свежих газет и созванивается с женой. Жена стоит в очереди на заправку. Как выяснится позже, бензина на нее не хватит.

25 августа, когда губернатор Тарута заявил, что поводов для паники нет, в Мариуполе закончился 95-й бензин (правда, на следующий день появился). 26-го выстроились длинные очереди к банкоматам.

Пожары на въезде в Новоазовск, фото автора

26 августа. На подъезде к западной окраине Новоазовска пахнет гарью. Пылают прилегающие к трассе поля. Вдалеке горят сухие камыши, и ветер с моря гонит густой едкий дым на дорогу. С хрустом ломается прогоревший ствол акации — дерево падает буквально в пяти метрах от нас.

— Давно был обстрел? — спрашиваем у проходящего мимо парня.

— Часа два назад.

— И часто у вас так?

— Каждую ночь потихоньку. Только сюда, «на местность», не попадало.

— А куда попадало?

— Там блокпост был, — парень машет рукой в сторону границы, — и еще один, по объездной дороге.

— Откуда стреляют?

— Да непонятно. Оно ночью обычно происходит. Некоторые говорят, что с России бомбят, некоторые — что с ДНР. Точной информации нет. Съездите в центр поселка, посмотрите — утром обстреляли больницу.

Как говорят местные, обстрел, в результате которого пострадала больница, начался в 9.20 утра. Сколько именно было залпов, нам сказать не смогли. Ударной волной в и без того разбитых жизнью маленьких двухэтажных корпусах больницы повыбивало стекла. Один из снарядов разорвался рядом с корпусом инфекционного отделения — он пострадал больше всего. Ранено пятеро сотрудников больницы. Состояние одной из медсестер крайне тяжелое, ей оторвало ногу. Пациенты не пострадали. Раненых сотрудников оперируют здесь же, своими силами.

Главврач не выпускает из рук телефон — ищет кровь для пострадавших. Спрашиваю, часто ли в больницу поступают раненые военные и пограничники. Кратко отвечает: «Бывает всякое». На бегу бросает, что теперь вообще непонятно, как дальше работать: «Нужно людей спасать, новых сотрудников искать и как-то восстанавливать больницу. А как?»

Мнения о том, с какой стороны на территорию больницы прилетели снаряды, разделились. Кто-то показывает рукой в сторону российско-украинской границы, кто-то — в сторону села Седого, расположенного на уходящей в Азовское море песчаной косе. Загорелый мужик средних лет в бейсболке с российским триколором уверяет, что стреляют с украинских блокпостов за городом.

Вслед за местными спускаемся в подвал пострадавшей во время утреннего обстрела столовой недалеко от больницы.

— Я насчитала уже 38 выстрелов. Такого обстрела еще не было, — делится одна из женщин.

— Давно вас обстреливают?

— Мы уже полтора месяца слышим выстрелы. В последнее время — часто. Начинают обычно в два часа ночи, и еще раз — рано утром. Как по расписанию. Идут бои на границе. Уже пятеро наших ребят-пограничников погибли.

Откуда-то из глубины подвала на наши голоса выходит девушка с котом. Кот тоже знает, что такое обстрелы. Как только слышит очередной залп, сразу прячется в сумку.

— Мы приехали сюда из Макеевки (Макеевка начинается сразу за восточной окраиной Донецка. — З.Б.), тут решили спастись от войны. Приехали сюда, и здесь вот такое началось. Мы уже хотим домой — у нас там даже потише было.

Через полтора часа люди начинают выходить из подвала. Слесарь Александр Иванович садится на крыльце мастерской. Она буквально в 15 метрах от разбитого инфекционного корпуса.

— Иваныч, окна новые вставляй! — беззлобно шутят мужики.

— Рано еще стеклиться, — кричат другие.

— Ну да, — соглашается Александр Иванович. — Надо бы пару месяцев подождать.

Выпущенные во время дневного обстрела снаряды кучно легли в одном из кварталов на западной окраине Новоазовска. Горят кладбище и поля рядом с ним. Разбомбило ангары. Жилые дома практически не пострадали, раненых и убитых среди мирного населения нет. Местные жители собирают во дворах осколки снарядов, выметают стекла. Кто-то бежит помогать пожарным — тушить кладбище.

Люди рассказывают, что на дороге по другую сторону от кладбища и частных домов стояли украинские военные. Потому, видимо, сюда и прилетели снаряды.

На выезде из Новоазовска останавливаемся рядом с группой украинских военных.

— Мужики, кто и куда стрелял?

— Со стороны границы стреляли. Сами не слышали?

К нашему удивлению, полковник разворачивает карту и кладет ее прямо на капот нашей машины.

— Ваша техника зашла через границу в районе поселка Щербак. Около 20 танков. Часть из них стоит теперь вот в этом треугольнике, — полковник обводит рукой территорию между Щербаком, Маркино и разбитым блокпостом в нескольких километрах от восточного выезда из Новоазовска. — Теперь ваши силы накапливают здесь.

Одесса — Мариуполь — Новоазовск

P.S. 27 августа, начиная с 10.45, Новоазовск снова обстреливают.