В России эпохи Путина не так много зависит от законов, сколько от тех, кто контролирует механизм правоприменения, часто избирательного. Суды играют в механизме избирательности (скорее даже в нежелании ее замечать) ключевую роль. С другой стороны, под идею «вертикали власти» судебная система давно уже выстроена таким образом, что судьи в ней лишь номинально самостоятельные фигуры, «подчиняющиеся только закону», а по сути, стали чиновниками, чья карьера и благополучие целиком зависят от председателей судов.

Судейское сообщество в каждом регионе — это пирамида, в которой председатель соответствующего суда управляет судьями через механизм назначения и увольнения с должности (а для того, чтобы скрыть истинную причину немилости, часто используются формальные предлоги). Председатель же Верховного суда через аналогичный механизм де-факто контролирует назначение всех председателей региональных судов…

Кроме Московского городского: так сложилось с тех пор, как в конце 1999 года Вячеслав Лебедев высказался против назначения Ольги Егоровой его председателем. Затем в феврале 2000-го исполнять обязанности по этой должности был назначен один из зампредов Мосгорсуда, но в декабре того же года президент Путин все же подписал — в обход обязательной процедуры рассмотрения ее кандидатуры в Высшей квалификационной коллегии судей — указ о назначении председателем именно Егоровой.

Иными словами: все эти годы вся московская судебная «пирамида», в которой сосредоточены и наиболее громкие уголовные (и уголовно-политические) дела, и наиболее денежные гражданские споры, выходила во главе с Егоровой прямо на администрацию президента в обход Лебедева (если иметь в виду кадровые вопросы, но ведь от них, увы, зависят и приговоры, и решения по конкретным делам). И никакого непонимания между ними ни разу не возникало.

Однако именно по этой причине слух, запущенный на прошлой неделе, о возможном представлении президентом Совету Федерации кандидатуры Ольги Егоровой на должность председателя Верховного суда представляется мало оправданным. Такое назначение было бы слишком сильным оскорблением для уходящего (если он уходит) Вячеслава Лебедева, а это совсем не в духе Владимира Путина. Ведь и Лебедев ни разу и ни в чем его не подвел, а два года назад специально под его переназначение на новый срок (пост председателя Верховного суда РФ Лебедев занимает с 1991 года) были даже законодательно отменены возрастные и иные ограничения для этой должности.

Вряд ли можно всерьез говорить и о кандидатуре Дмитрия Медведева, которого в председатели «объединенного» Верховного суда прочили с того самого момента, как впервые публично была оглашена идея такого объединения. Но с тех пор прошло слишком много времени, и его кандидатура как бы «протухла».

Если комментировать более или менее правдоподобные слухи, президент может представить Совету Федерации и кандидатуру давнего и верного начальника Главного государственно-правового управления (в ранге своего помощника) Ларисы Брычевой. Брычева — очень хороший юрист, впрочем, на такой должности это качество вряд ли является наиболее предпочтительным. Кроме того, у нее нет, насколько известно, ни сданного экзамена на должность судьи, ни необходимого судейского стажа (хотя оба эти ограничения тоже можно и обойти).

Конечно, у президента есть в резерве и неожиданные кандидатуры из числа известных ему председателей региональных судов или членов Верховного суда. Но о них гадать бессмысленно: Путин не был бы Путиным, если бы кто-то изнутри системы мог бы это угадать заранее. В конце концов, никто не мешает оставить на этом посту и Вячеслава Лебедева — да и для всех остальных это был бы не худший вариант исходя из того принципа, что коней на переправе не меняют.

Судьи Верховного суда РФ, несмотря на уже открывшиеся вакансии в новом «объединенном» суде, заявлений на переаттестацию пока не подают: ждут, кто же все-таки станет председателем. Назначение Егоровой могло бы вызвать здесь шквал других заявлений: о выходе в почетную отставку.

А тем, с кем у кандидатов нет каких-то личных счетов, особенно и не о чем волноваться. Ведь система в целом, в зависимости от того, кто займет должность председателя нового «объединенного» суда, принципиально не изменится.