Зимин, Федотов, Никонов. Фото из архива СПЧ

В Хакасии, маленькой (по сибирским меркам) республике, на политической карте РФ прилепившейся к югу Красноярского края, особый микроклимат, здесь вызревают арбузы и абрикосы. Жители в связи с этим любят говорить о «теплой Хакасии».

«Теплая» Хакасия

Тут традиционно довольно свободно и непугано — по сравнению с европейской частью РФ — чувствуют себя староверы, а также евангелисты, свидетели Иеговы, пятидесятники, как, впрочем, и лютеране из немцев, выселенных сюда позднее, перед войной. Термин «стабильность» здесь толкуют как отсутствие межнациональных конфликтов. А хакасы (их доля в населении 12%) шаманят, и это тоже ужасно интересно.

Немцами по переписи населения объявил себя один процент, но доля их присутствия в элитах выше. Губернатор Виктор Зимин — немец по матери, о чем он сообщил делегации Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) на нашей расширенной встрече с правительством и общественностью в Абакане 18 февраля. «Моя мама, — рассказал губернатор, — не велит обижаться на братьев и сестер, которые уехали в Германию, а их, считая с двоюродными, сорок. Надо звать их обратно. Потому что, как говорит мама, никакого фатерлянда там нет».

А еще в Абакане при необходимости собирается Совет старейшин хакасских родов. Говорят, что старейшины могут вызвать на ковер любого хакаса и сказать: «Эй, ты что это делаешь, что ты позоришь наш хакасский народ?» Обычно этого бывает достаточно. И не все, что архаично — то плохо. Институт репутации — возможно, один из самых древних. В современном обществе он часто не работает потому, что оно очень большое. А Хакасия — она маленькая и «теплая».

26 мая 2013 года в центре Абакана компания из четверых парней забила насмерть Артема Карлышева. Первоначальное заключение судмедэкспертизы, сделанное при участии эксперта Тимура Яушева, гласило, что Карлышев скончался от отравления алкоголем, хотя сохранившиеся видеозаписи рисовали совсем другую картину. После того как под давлением общественности было возбуждено дело об убийстве (сейчас обвинение предъявлено одному из участников), эксперт Яушев уехал в Томск, где он теперь заведует бюро судмедэкспертизы. Страна-то большая, а судмедэксперты подчиняются не советам старейшин, но Минздраву и (косвенно) — «правоохранительным органам».

Журналист Афанасьев

Перед посадкой в самолет в «Шереметьево» аппарат СПЧ раздал восьмерым его членам и двум экспертам 50-страничные брошюрки из «информационных материалов», каковые подготовил и прислал журналист из Абакана Михаил Афанасьев. Из перечисленных там случаев не расследованных убийств и беззаконий история с Карлышевым — двенадцатая, а днем позже на открытом заседании правительства жители Хакасии добавили еще.

Если читать одни только материалы или сайт Афанасьева, можно сделать вывод, что Хакасия — невиданный зоопарк беззакония. На самом деле, она в этом смысле не хуже других регионов, а на общем фоне Сибири, возможно, и лучше. Только в официальной судебной статистике и в ведомственных отчетах ничего этого не найдешь, а Афанасьев собрал «негатив» в ком и спрессовал с высокой степенью концентрации.

По образованию Михаил Афанасьев, как он сам мне представился, — электрик. В 1996 году, совсем юным, он решил бороться с наркоманией, которая уже тогда захлестывала Хакасию волной «дури» из Тувы. С какой стороны подступиться, он не знал, пришел в газету, редактор тоже не знал, но предложил написать об этом заметку. Миша написал, и с тех пор так и пошло, он стал журналистом-расследователем. В различных газетах и на сайтах публиковались его расследования о наркотрафике, незаконной добыче золота и вип-браконьерстве. В последние годы, создав собственный интернет-ресурс «Новый фокус», Афанасьев сконцентрировался на критике работы правоохранительных органов. Не столько он выбрал эту тему, сколько она его: прежние профессионалы нашли убежище в кущах пропаганды и пиара — тема становилась все острее, а журналистика все беззубее.

Нетрудно предъявлять ему, самоучке, претензии с точки зрения стиля и возможных ошибок. Но сумев вовремя отпрыгнуть от сайтов типа «компромат», с одной стороны, но не найдя в официальных СМИ Хакасии никакой поддержки — с другой, Афанасьев тащит свой «Новый фокус» в одиночку. Всеми болезнями блогерства: безответственностью, хамством и проч. — Афанасьев переболел еще десять лет назад. Сегодня в Хакасии его сайт превратился в полноценную «газету» как по степени профессионализма, так и по уровню посещаемости и влиятельности. А в том, что иной раз его и заносит, виноват не только Афанасьев, потому что за все время его журналистской деятельности только три года, как он сам подсчитал, он был «не под судом».

На стене в кабинете, если бы он у него был, рядом с дипломами журналистских премий (одна из них — шведская) Афанасьев мог бы повесить восемь оправдательных приговоров суда: семь по клевете и один «об избиении охотоведа». За одну из публикаций, связанных с настоящим рассказом, прокуратура снова потребовала возбудить против него уголовное дело, и скоро этих оправдательных приговоров, вероятно, будет девять.

Таких журналистов в мире больше нет, и этим республика тоже вправе гордиться: ведь это хакасские судьи, пусть и не всегда с первого захода, но оправдали Афанасьева восемь раз. А те, кто собирается сейчас наступить на эти грабли в девятый, — они не из Хакасии.

«Доколе?!»

Игорь Покусин — по рождению одессит, поэт (на мой взгляд, неплохой), по профессии летчик гражданской авиации. В абаканском отряде он летал на средних самолетах, пока они тут еще были, потом переделывал в Абакане автомобили с бензина на газ, заработал и построил дом. Этот дом они с женой заложили в банке, чтобы купить маленький желтый самолетик — в кредит. Самолетик Покусин от восторга разбил, позже отремонтировал, но за это время банк уже наложил на дом арест и выставил его за четверть цены на торги. Их дом хотел купить для перепродажи через своего зятя один из заместителей председателя Верховного суда Хакасии, и пока его не попросили в отставку за участие в проделках зятя, Покусиных несколько лет выселяли из дома. А затем его удалось отстоять.

В сентябре 2011 года Госнаркоконтроль задержал в Абакане за соучастие в продаже партии гашиша сына Покусиных. Суд приговорил его к 9,5 годам лишения свободы по третьей части соответствующей статьи УК (в особо крупных размерах). У защиты были веские доводы, связанные с тем, что собственной выгоды Покусин-младший не извлек, а наказание получил чрезмерное (сведений об употреблении наркотиков им самим в деле не было). После приговора Игорь Покусин пришел к Афанасьеву, который постоянно ведет в «Новом фокусе» темы как наркомании, так и незаконной борьбы с нею через провокации агентов-наркоманов.

Объединение летчика с журналистом, который до этого рубился в одиночку, дало новое качество: общественное движение «Доколе?!» (вопросительный и восклицательный знаки стилизованы под серп и молот). Так образовался (но не был создан искусственно и уж тем более не на «деньги Госдепа») центр притяжения, к которому примкнули десятки людей, а возложить цветы на месте убийства Карлышева на 40-й день пришли уже двести человек (по масштабам Москвы это могло бы быть, наверное, тысяч двадцать).

Убийство Карлышева, после которого следователи МВД отпустили задержанных нарядом ППС на месте, «потеряли» уличающие видеозаписи (но сочувствующие передали Афанасьеву их копии), а судмедэксперт Яушев дал заключение о смерти Карлышева от алкоголя — всколыхнуло весь Абакан. В «Доколе?!» пришли: родители других молодых людей и девушек, чьи тела ранее были найдены с побоями, проломленными черепами и ножевыми ранениями, в петле, однако в возбуждении уголовных дел было отказано. Во всех случаях судмедэкспертиза (обычно — Яушев) давала заключение о ненасильственной смерти, чаще всего — от алкоголя.

С каждым из этих случаев надо разбираться отдельно, и этот процесс уже сдвинулся с места: за год между первым митингом «Доколе?!» и приездом делегации СПЧ в Абакан (17 февраля) Следственный комитет республики возбудил (возобновил), а в ряде случаев уже передал в суд дела в отношении как минимум шести тяжких преступлений, которые без этого вмешательства, скорее всего, оказались бы так или иначе спущены на тормозах. Михаилу Федотову, которому и раньше приходилось защищать его от преследований, позвонил, а затем написал журналист Афанасьев, против которого после обзорной статьи «Всех убили по закону» было возбуждено очередное уголовное дело о клевете.

Но что интересно: чуть где какая критика, «силовые структуры» начинают упирать на защиту прав потерпевших через так называемые СМИ. Но кто же здесь на стороне потерпевших, а кто просто плюет на них и вообще на людей?

Разбор полетов

Губернатор Виктор Зимин трижды собирал для встречи с СПЧ все правительство Хакасии и приглашал (чтобы не сказать «вызывал», потому что вызывать их он не имеет права) председателя Верховного суда, прокурора и руководителей всех силовых ведомств республики. Собравшихся он напутствовал словами: «Власть должна быть учтивой… Не вводите в блуд ни власть, ни народ… Здесь не судилище… Я готов быть арбитром».

Зимин также рассказал, что лично рассматривает целую кучу обращений от граждан. Он, конечно, авторитарный, но вряд ли деспотичный, веселый, азартный (охотник). Я еще уточнил цифру, которую он назвал, говоря об обращениях граждан, но не решаюсь ее тут привести. Потому что главные вопросы, независимо от этого: зачем и почему сам?

Афанасьев, приглашенный на «не судилище» вместе с Покусиным из «Доколе?!», пропустил вперед девушку (скорее, девочку) с ребенком. Проблема ее оказалась проста, но неразрешима: от государства им полагается пособие, но в райцентре нет органа, который должен зарегистрировать их для этой цели. Говорят: когда будет, не знаем — ждите. То есть где-то государства даже слишком много, а у них в райцентре его просто нет.

Афанасьев, получив слово, говорит странную вещь: «Мне кажется, что власть гораздо ближе к земле, чем НКО». Тут он, конечно, имеет в виду, с одной стороны, губернатора, который единственный (нет, еще по-тихому здешний председатель суда) его поддержал в неравном бою с «правоохранительными органами», а с другой — общественную палату республики и уполномоченного по правам человека, в прошлом — командира ОМОНа. В зале они присутствуют, но в конфликтах с «Новым фокусом» и людьми из «Доколе?!» их вообще не было видно. Как и Союза журналистов Хакасии.

Это все имитации, симулякры. Вот губернатор Зимин — симпатичный, вот журналист Афанасьев — честный, нищий и ничего не выторговывающий для себя. Они друг друга поняли, потому что оба поняли, что они — патриоты Хакасии. Но между ними только чьи-то лица, бессмысленные по содержанию бумаги и чьи-то погоны как бы вовсе не отсюда. Нет структур гражданского общества, нет и госаппарата, который в отсутствие таковых тоже все время проваливается в эту кашу и не может проводить никакой политики. Своя политика только у прокурора, который за все три встречи с СПЧ не проронил ни слова.

Пришли к выводу, что надо регистрировать «Доколе?!». Может, и надо, но может и так получиться, что сразу в качестве «иностранного агента» и с «признаками экстремизма». В заключение встречи Зимин как бы вскользь говорит силовикам: «Тут Москва спрашивает мое мнение о вас, ну так я напишу…» (здесь не то отточие, не то вопросительный знак).

Закон о муниципальной милиции, кстати, должен был быть принят на федеральном уровне еще десять лет назад, но блокируется. Я не знаю, что напишет в Москву Зимин и какое на кого это будет иметь воздействие, но почти не сомневаюсь, что все силовики из Хакасии уже направили по подведомственности свои депеши под грифами. По смыслу: приезжали тут какие-то «с бороденками» и помогали Афанасьеву насаждать сепаратизм.

Ну, мы о журналистике. После того как губернатор лично и прилюдно поговорил с Афанасьевым, все местные телеканалы показали этот диалог, а газеты с удовольствием напечатали отчеты. Они были бы готовы даже ринуться за Афанасьевым в сделанный им минный проход, ан не получится. Пропаганда и пиар — дело нехлопотное, и место прикормленное, только мышцы не в тонусе, да и школы нет, навык утрачен, и не прыгнуть уже. Вот уже пора отечество спасать — а некому.

И в оконцовке — личное: если бы у меня была своя «маленькая теплая Хакасия», я бы был, наверное, большим патриотом, чем нынче. Москва была «теплой» во времена моей юности, но она совсем не теплая теперь. И такая она совсем ни для кого не «фатерлянд».